– Он убивал людей!
– Да, сэр. Но моя мать – невоспитанная выскочка, а на отца особо рассчитывать не приходится. Он столько времени проводит в облике волка, что почти забыл, как ведут себя нормальные люди. Моя семья живет в выдуманном мире. Они действительно считают, что Убервальд может остаться прежним. Богатств тут не так много, но все это – наше. А Вольфганг – кровожадный идиот, который вбил себе в голову, что вервольфы созданы для того, чтобы править. Вся беда в том, сэр, что он точно следовал традициям.
– Да ладно!
– Готова поспорить, в его пользу выступит много свидетелей, которые заявят, что он всем давал фору, как того требуют традиции. Таковы правила игры.
– А вмешательство в дела гномов? Он украл Лепешку, ну, или подменил ее, или еще что-то сделал. Я до конца пока что не разобрался, но один бедный гном уже лишился жизни! Шельма и Детрит – под домашним арестом! Иниго погиб! Сибилла сидит взаперти! И ты утверждаешь, что все в порядке?
– Здесь все не так, как у нас, сэр, – вступился Моркоу. – Всего десять лет назад суд физическим испытанием заменили здесь судом юристов. И то лишь потому, что суд юристов зарекомендовал себя более беспощадным.
– Мне нужно вернуться в Здец. Если они что-то сделали Сибилле, я наплюю на все традиции и…
– Господин Ваймс! – воскликнул Моркоу. – Вы выглядите совершенно изможденным!
– Ничего, как-нибудь справлюсь. Давайте приказывайте своим волкам впрягаться в сани…
– Им никто ничего не приказывает, сэр. Сначала следует спросить Гэвина, согласны ли они нам помочь, – объяснил Моркоу.
– О. Гм, а вы можете объяснить ему сложившуюся ситуацию?
«Я стою на морозе посреди леса, – подумал Ваймс буквально через мгновение, – и смотрю, как красивая девушка рыками и визгами общается с внимательно слушающим ее волком. Такое не часто увидишь. По крайней мере в Анк-Морпорке. А здесь, вероятно, и дня без этого не проходит».
Наконец шесть волков позволили запрячь себя в сани и вывезли Ваймса по склону холма на дорогу.
– Стоп! – вдруг закричал он.
– Сэр? – не понял Моркоу.
– Мне нужно оружие! В башне должно найтись что-нибудь подходящее!
– Сэр, вы можете взять мой меч! А еще у меня есть… охотничьи копья.
– Знаешь, куда можешь засунуть свои охотничьи копья, или подсказать?
Ваймс пинком открыл входную дверь, ведущую в основание башни. В помещение надуло свежего снега, сгладив острые кромки волчьих и человечьих следов.
Он чувствовал себя пьяным. Часть мозга то включалась, то отключалась. Глазные яблоки были словно обернуты полотенцем. Ноги почти не слушались.
У сигнальщиков определенно было хоть что-то.
Исчезли даже мешки и ящики. Ну, в горах живет много крестьян, надвигается зима, а людям, которые прежде здесь работали, еда уже не понадобится. Даже Ваймс не назвал бы это воровством.
Он поднялся на следующий этаж. Здесь также побывали хозяйственные лесные жители. Правда, они не забрали с собой пятна крови на полу и маленький котелок Иниго. Котелок необъяснимым образом торчал из деревянной стены.
Он высвободил котелок и увидел выглядывающее из-под тонкого ветра полей острое как бритва лезвие.
«Головной убор наемного убийцы, – подумал он. – Впрочем, нет, совсем не обязательно». Он вспомнил, как еще мальчишкой смотрел на уличные драки между любящими выпить мужиками, которые даже драку голыми кулаками считали бессмысленным понтярством. Кое-кто вшивал в козырек кепки бритвенные лезвия, чтобы получить дополнительное преимущество в рукопашной схватке. Сейчас Ваймс держал в руках шляпу человека, который всегда хотел иметь дополнительное преимущество.
Однако это ему не пригодилось.
Ваймс бросил котелок на пол, задумчиво оглядел комнату, и вдруг его глаза остановились на ящике из-под ракет. Там тоже порылись, но ракеты были просто разбросаны по полу. Одни боги знали, за что их приняли мародеры.
Ваймс сложил ракеты в ящик. По крайней мере тут Иниго был прав. Крайне неточное оружие. Из него даже в амбарную стену не попадешь, разве что будешь стрелять изнутри амбара, и то твои шансы весьма невелики. Но помимо ракет по полу были разбросаны и другие вещи. Люди, тянувшие здесь лямку, оставили после себя кое-что. Картинки, пришпиленные кнопками к стенам. Чей-то дневник, курительная трубка, бритвенный прибор… Содержимое всех ящиков было высыпано на пол.
– Сэр, нам пора, – позвал поднявшийся по лестнице Моркоу.
Их убили. Заставили убегать по темному лесу от злобных чудовищ, а потом какие-то крестьяне с пустыми лицами – эти гады пальцем о палец не ударили, чтобы им помочь! – явились сюда и принялись копаться в их личных вещах.
Проклятье! Ваймс зарычал, сложил все разбросанные пожитки в ящик и потащил его к лестнице.
– Отвезем это в посольство, – заявил он. – Я не собираюсь ничего здесь оставлять. Чертовы мародеры… И не вздумай спорить со мной.
– Даже в голову не приходило, сэр. Даже не мечтал.
Ваймс остановился.
– Моркоу? Этот волк и Ангва… – Он замолчал. Да и как можно было продолжить такую фразу?
– Они старые друзья, сэр.
– Правда?
Лицо Моркоу не выражало ничего, кроме привычной честности и искренности.
– О… мы… Что ж, это хорошо, – сбивчиво ответил Ваймс.
Через минуту они продолжили путь. Ангва в облике волчицы бежала далеко впереди саней рядом с Гэвином. Гаспод спал, свернувшись в клубок под одеялом.
«Я снова пытаюсь опередить закат, – подумал Ваймс. – Только небесам известно, что я тут делаю. В компании с вервольфом и волком, который выглядит куда страшнее вервольфа. А еще я сижу в санях, запряженных волками. Эй, кто-нибудь, дайте мне вожжи! Интересно, что говорит по этому поводу устав?»
Он задремал под одеялом, наблюдая полузакрытыми глазами за мелькавшим среди сосен солнечным диском.
Как можно было выкрасть Лепешку из пещеры?
«Ну, – ответил бы он, – способов много…» И их действительно было много, но все они были довольно рискованными. Тут слишком многое зависело от удачи и сонных стражников. А тот, кто совершил это преступление, не имел права рассчитывать на удачу. Провал был абсолютно недопустим.
Сама Лепешка не так уж важна… Куда важнее та неразбериха, что охватит все гномье сообщество – короля нет, сразу начнутся яростные споры, которые закончатся драками в кромешной темноте. И темнота эта на долгие века вновь воцарится над Убервальдом. Почему-то очень важно свалить всю вину на короля. Типа это он потерял Лепешку.
Каков бы ни был план, все нужно было делать очень быстро. Значит, без семафора не обошлось…
Резиновый Сонки, плавающий в чане…
Ты опускаешь деревянную руку в чан и получаешь перчатку. Рука в перчатке…
Главное не то, куда прятать, главное, чтобы люди думали, будто знают, куда ты это спрятал.
Только это имеет значение. Именно в этом главный секрет любого волшебства.
Ваймс вдруг вспомнил, какая мысль первой пришла ему в голову, когда он увидел Шельму, разглядывающую пол Пещеры Лепешки. Маленький стражник в его голове тут же принялся бить в колокол.
– Что, сэр? – спросил Моркоу.
– Гм-м? – Ваймс заставил себя открыть глаза.
– Вы только что кричали, сэр.
– И что же я кричал?
– Вы кричали: «Эту, треклятье, штуку никто, треклятье, не воровал!», сэр.
– Сволочи! Я знал, что близок к разгадке! Главное – думать не по-гномьи, и все сразу становится понятным! Капитан, сначала мы убедимся, что Сибилла в полном порядке, а потом…
– Надерем кое-кому задницу, сэр?
– Вот именно.
– Но есть одна проблема, сэр…
– Какая же?
– Вы беглый преступник, сэр.
Только скрип полозьев по снегу нарушал тишину.
– Что-о-о ж, – наконец протянул Ваймс. – Здесь не Анк-Морпорк, я это уже знаю. Мне почему-то постоянно напоминают об этом. Но, капитан, где бы ты ни был, куда бы тебя ни занесло, стражник всегда остается стражником.
Свет горел только в одном окне. Капитан Колон сидел рядом со свечой и смотрел в пустоту.
Правила требовали, чтобы в штаб-квартире Стражи всегда кто-нибудь находился, и сейчас он обеспечивал соблюдение правил.
Половицы в помещении этажом ниже поскрипывали, принимая новую форму. Много месяцев подряд по ним круглосуточно ходили, потому что в караулке постоянно пребывало не менее полудюжины стражников. Стулья, привыкшие к теплу постоянно менявшихся задов, тоже поскрипывали, остывая.
Только одна мысль назойливо зудела в голове Фреда Колона.
«Господин Ваймс казначнется от ярости. Он нас всех убиблиотекарит».
Его рука опустилась на стол, но снова вскинулась. Фред Колон продолжал смотреть в пустоту.
В столе кто-то с хрустом грыз кусочек сахара.
Снова пошел снег. Стражник, которого Ваймс прозвал Колонным, стоял, привалившись к стене своей будки, что находилась рядом с пупсторонними воротами Здеца. Следует признать, он был настоящим мастером в данном виде искусства – а это именно искусство, спать стоя и с открытыми глазами. Впрочем, долгие скучные ночи – лучшие учителя.
– У нас есть два варианта, – раздался женский голос у него над ухом.
Поза Колонного не изменилась. Он продолжал смотреть прямо перед собой.
– Ты ничего не видел. И это чистая правда. Просто кивни.
Он кивнул.
– Молодец. Ты не слышал, как я подошла, верно? Просто кивни.
Кивок.
– Значит, ты не услышишь, как я уйду, правильно? Просто кивни.
Кивок.
– Тебе не нужны неприятности. Просто кивни.
Кивок.
– Тебе слишком мало платят за такую работу.
На сей раз кивок получился особенно выразительным.
– Тебе и так слишком часто приходится дежурить по ночам.
У Колонного отвисла челюсть. Незнакомка словно бы читала его мысли.
– Молодец. Оставайся здесь и следи за тем, чтобы ворота никто не украл.
Колонный старательно смотрел прямо перед собой. Он услышал, как ворота со скрипом открылись и закрылись.
Потом до него дошло, что разговаривавшая с ним незнакомка ни словом не обмолвилась о