***
…На следующей станции в вагон зашло несколько человек, и Ира почувствовала себя немного уютнее. Она даже вздремнула под грохот железных колес и голоса лениво переругивающихся мужчин, которые, судя по всему, направлялись на работу с капитального похмелья. В институт она приехала слишком рано; пришлось звонить охраннику, чтобы открыл дверь. Выпив на кафедре кофе и выкурив несколько сигарет, Ира до некоторой степени разогнала сонливость. Во всяком случае, она уже не засыпала на ходу. К половине двенадцатого ей удалось закончить большую часть канцелярской работы, входившей в ее обязанности, и теперь можно было пойти в библиотеку — заняться диссертацией. Пришла секретарша Лариса, они обменялись дежурными репликами насчет погоды, Ира отдала ей ключи, и, перекинув через плечо куртку, отправилась на первый этаж.
Несколько дней назад коридоры института опустели: закончилась сессия, студенты разъехались — кто на практику, кто на военные сборы, кто просто на отдых. Ира точно знала, кто сейчас есть в здании, и этих людей можно было сосчитать по пальцам — охранник, секретарша Лариса (которая наверняка уже висит на служебном телефоне), завкафедры новой и новейшей истории с парой должников, сдающих ему какие-то рефераты, двое маляров в столовой, и, возможно, еще уборщица. Всё. Гулкий стук каблуков Ириных туфель словно подчеркивал ее одиночество в этом старом четырехэтажном здании; страх, не отпускавший ее всю ночь, после небольшой передышки вновь закрадывался в душу. Казалось, она притащила его с собой из дома, как какую-то заразу. Ира остановилась перед высокой дверью библиотеки, не решаясь войти внутрь, и закурила — плевать, всё равно никто не видит.
Следующие два часа она пыталась сосредоточиться на научных открытиях, совершенных в четырнадцатом веке и являвшихся темой ее диссертации, но мысли сами собой возвращались к одному и тому же.
Маньяк-убийца, оставляющий в Битцевском лесу сумки с ужасным содержимым… Слухи об этих чудовищных находках в то время ходили по Москве, но в газетах и по телевизору, конечно, ничего подобного не сообщали, не то, что сейчас, когда поножовщина и убийства стали обязательным атрибутом каждого второго выпуска новостей. Но у этих слухов наверняка был какой-то источник, их породили некие реальные события. Кто-то что-то узнал от знакомых, работающих в милиции, а кому-то, возможно, даже «посчастливилось» найти одну из тех сумок, отправившись в лесопарк на прогулку. Со временем слухи начали затихать, превратившись в подобие американской «городской легенды», и маньяк из Битцевского леса навсегда остался в этой легенде потусторонним существом — без лица, без имени, и, самое ужасное, без всяких мотивов совершенных им убийств.
Семилетняя Оля, должно быть, наслушалась этих историй от взрослых — ее родители развелись, но в доме постоянно гостила родня. Пересказывая всё услышанное Ире, она, конечно же, сама верила в маньяка — поверила же она во Всадника без головы. Не настолько впечатлительная, как Ира, она наверняка побаивалась одна подниматься по лестнице на седьмой этаж, а потом еще и возвращаться обратно. Но, когда она вернулась, она выглядела не просто напуганной — ее буквально трясло, а в глазах стоял настоящий ужас.
- Ты видела… кого-нибудь? — спросила ее Ира. Пока Оля отсутствовала, Ира сидела, отвернувшись от двери подъезда, словно боясь, что лишним взглядом она заставит таящееся там чудовище вырваться на улицу.
- Я не… не, никого, - Оля махнула рукой. — А мама сказала, чтоб мы шли обедать. Она сказала, чтобы скорее.
В подъезд вошли трое мужчин. Они не выглядели страшными, и уж тем более не походили на всадников без головы. Они просто очень торопились, но в этом ведь нет ничего страшного.
- Давай подождем, - попросила Ира. — Ну хоть чуть-чуть, ладно?
- А по-моему, нам лучше пойти с теми дядьками, - возразила Оля. Она слегка заикалась, чего раньше с ней не было. — С ними спокойнее, они же взрослые.
- Нет, давай еще две минуточки, ладно?
- Ну ладно, - неохотно уступила Оля. — Но мама сказала, чтобы мы сейчас шли.
- Мы сейчас и пойдем. Только подождем немного. — Ира тянула время изо всех сил, но ведь не могли же они до вечера сидеть на качелях!
Через пять минут дверь подъезда за ними закрылась. Прохлада, исходившая от стен, после залитой теплыми солнечными лучами детской площадки, вызывала озноб. Если бы девочки не боялись застрять в лифте, они бы обязательно им воспользовались, и тогда, возможно, им не пришлось бы увидеть того, что они вскоре увидели. Но лифт пугал их не меньше, чем Всадник без головы, и они шли по лестничным ступенькам, а сверху до них доносились голоса… Что-то происходило там, наверху — это Ира поняла, когда ей удалось услышать несколько разборчивых фраз.
Что-то очень нехорошее происходило наверху.
- Оля-а-а, - Ира вцепилась в перила. — Оля, я не пойду… Оль, я боюсь…
- Что там? — Оля запрокинула голову, напряженно вслушиваясь в разговор наверху. — Ир, пошли, а? Мы быстро, бегом! Пошли! — она потянула Иру за рукав, но та не хотела отпускать перила. — Ир, а давай на лифте, а?
- Нет! — Ира заплакала. — Надо выйти и покричать маме, пусть она за нами спустится!
Голоса наверху стали еще громче. Теперь можно было разобрать почти всё, о чем шла речь.
- Там кого-то убили! — прошептала Оля.
В этот момент что-то закапало на перила, теплая алая жидкость забарабанила по деревянной планке. Ира едва успела отдернуть руки.
- Кровь! — взвизгнула она.
Как будто отвечая на ее визг, под окном взвыла сирена…
В подъезд ворвалось сразу очень много людей. Уже не понимая, что делают, девочки со всех ног побежали вверх, надеясь, что минуют страшное место — место, откуда на перила капает кровь — раньше, чем успеют увидеть лежащего там мертвеца; ни та, ни другая не сомневались, что он обязательно там лежит. Они бежали, а кровь всё капала и капала между лестничными пролетами и решеткой лифтовой шахты.
…С трудом дотащив набранную на стеллажах кипу толстых учебников, Ира устало опустила их на стол. Если всё будет продолжаться такими же темпами, она попросту не уложится в сроки. Достав из сумочки блокнот, карандаш и ручку, она выбрала из кипы самую потрепанную, а, значит, самую умную книжку, посвященную науке и культуре Средневековья. Внимательно вчитываясь, подчеркивая наиболее интересные места и делая в блокноте короткие записи, Ира на некоторое время абстрагировалась от своих страхов, и только иногда ловила себя на том, что ее что-то беспокоит. И всё же нервы ее по-прежнему были натянуты — кто-то, проходя по улице мимо здания института, швырнул в окно скомканную газету, и Ира вскочила с места, уронив умную книжку на пол.
«Чёрт, Ирина, да возьми же себя в руки! — попыталась она призвать себя к порядку. — Ты же скоро начнешь шарахаться от собственной тени!».
Да нет, она уже начала шарахаться от собственной тени.
Дрожащими руками она достала из сумочки пачку сигарет, открыла оконную створку и закурила. Курение в библиотеке — грубейшее нарушение, но Ире сейчас больше всего хотелось увидеть рядом с собой хоть кого-нибудь, а ей еще со школы было известно — чтобы появился классный руководитель, или мама, или папа, надо обязательно стоять с дымящейся сигаретой в руках.
Увы, с возрастом испытанное средство всё чаще стало давать осечки.
«Ты слишком много куришь, - прочитала она себе еще одну короткую нотацию. — От этого у тебя испортится цвет лица и цвет волос, к тридцати пяти ты будешь бледной и под глазами у тебя всегда будут синяки от бессонницы. Бросай, пока еще не очень поздно».
До трех часов Ира продолжала безуспешную борьбу с научными открытиями средневековых ученых. Она снова начала зевать и уже подумывала о том, не пойти ли выпить еще кофе с Лариской, заодно послушать, как она щебечет о маникюре, шмотках и своих многочисленных приятелях, когда в дверь громко постучали, и в библиотеку вошел высокий седой мужчина. Явно очень уверенный в себе, с грубым лицом и с таким же грубым, наверное, голосом. Он был не из институтского персонала — Ира никогда его не видела.
Или всё-таки видела?
- Здравствуйте, - голос у него на самом деле оказался грубым и хриплым. — Ира Кутенкова — это вы будете?
- Я… Что вы хотели?
Пришелец окинул Иру агрессивно-оценивающим взглядом.
- Мне вас порекомендовали на факультете иностранного языка. Вы ведь даете частные уроки английского?
Ира перевела дыхание.
- Да.
- Я бы хотел, чтобы вы позанимались с моей дочерью. Ей через месяц вступительные сдавать, а по-английски знает только «хелло» и «ай эм фром Раша». Девятнадцать лет девке, а в башке одни ночные клубы. — Он пододвинул себе стул и уселся напротив Иры. — Сколько вы берете за одно занятие?
- Четыреста рублей обычно, но…
- Я буду платить по тысяче за час. Занятия — три раза в неделю, меньше, я считаю, смысла нет. Беретесь?
- Даже не знаю… - Ира пожала плечами. — По-моему, дешевле будет заплатить приемной комиссии. У нас не самый популярный вуз, так что и берут за экзамены немного.
- Девушка, вы не поняли. Мне не так уж и важно, поступит она куда-нибудь или нет. Главное — чтобы в мозгах чего-нибудь появилось. Но, если после ваших занятий она сдаст вступительный — сразу получите тысячу премии. И не рублей.
- Ну, насчет вступительного — это вряд ли, - с сомнением сказала Ира. — Если всё действительно так плохо, как вы говорите…
- Да уж плохо, можете поверить. В общем, я вам сказал, а мое слово — закон. Ну, а сдаст или не сдаст, денег всё равно срубите, по любому. Как у вас со временем? Сегодня могу ее к вам прислать?
Ира планировала придти домой пораньше и наконец-то хоть немного выспаться. Но предложение было не из тех, от которых отказываются. Во-первых, этот субъект, видимо, уже всё для себя решил, и о ее согласии речи, собственно, не идет. Во-вторых, прибыль от частных занятий составляла почти восемьдесят процентов всего ее заработка — того, что выдавали на кафедре под громким названием «зарплата», иногда не хватало даже на дорогу.