Настя ЛюбимкаАкадемия сиятельныхПятый факультет
Глава первая
Райан Валруа.
Спина горела огнем. Боль сковывала движения, я цеплялся пальцами за сухую землю и все равно заставлял себя ползти вперед.
Там Хейли и Велиар. Я нужен там, а не здесь, отшвырнутый волной неистового пламени.
Ослепительно белый свет застиг врасплох, не давая не то, что произнести заклинание, призвав щит, я даже голову опустить не успел.
Что я знал о боли?
До этого момента — ничего.
Казалось, что я состою из одной только боли, что каждая клеточка моего тела пропитана ею. Лишь она одна правила балом и давала понять, что я все-таки жив.
Я блуждал по лабиринтам утомленного сознания, не видя и не слыша ничего, и растворялся в волнах боли, что тугой пружиной выкручивала нутро.
Я был потерян для всего и всех, я был кем-то и никем, и как не пытался, не мог вынырнуть в реальность.
Я умер? Нет же… не должен. Не могу.
Хейли! Я должен идти к ней!
— Тише! — усталый голос обрушился водопадом, став тем самым катализатором моего возвращения. — Ты почти сорвал голос.
— Тише, Райан. Тише, мое солнышко. Все будет хорошо.
Я жадно вслушивался в тихие слова, силясь открыть глаза, но так и не преуспел.
Слышал шаги и где-то вдалеке шум прибоя.
— Молодец, полежи тихонечко.
— Мама?!
— Я здесь, дорогой. Я здесь.
У меня даже времени не было на то, чтобы подумать о том, каким образом я оказался у матери. Все мое существо рвалось к той единственной, что осталась без защиты. Я предпринял отчаянную попытку встать и…
— Нет! — яростный крик королевы слился с невообразимой болью, которая оглушила и лишила сознания.
Я не знаю сколько прошло времени прежде, чем я смог открыть глаза и наконец увидеть окружающее пространство.
Несколько раз до этого я выплывал из омута боли и беспамятства, все также силясь подняться, но неизменно проигрывал, зачерпывая все новые грани мучительных судорог.
А сейчас с некоторым удивлением обнаружил себя привязанным к кровати и дернулся, но был остановлен.
— Пообещай мне, — мама заметила мое пробуждение, — пообещай мне, что ты не будешь пытаться встать, Райан!
Я не мог дать такого обещания, но и спешить с подъемом тоже не стал. Что-то было не так, совсем не так.
— Каждый раз, когда ты пытаешься это сделать, тебя будто рвут на части изнутри. Раны не успевают закрываться, ты делаешь лишь хуже, и я боюсь, что у меня не хватит сил на очередную агонию. Райан, я едва вытащила тебя! Услышь меня!
— Развяжи, — прохрипел я и тут же сморщился, к горлу словно раскаленным клинком прикоснулись.
— Я не буду уходить…сейчас.
— Ты не привязан, — прошептала мама и нагнулась к моему лицу. — На тебе нет ничего, кроме простыни.
— Но…
— Я не знаю, что происходит, сынок и что сдерживает тебя. — Печально призналась мама. — Я не знаю, потому что твое тело цело, но тебе что-то мешает, и я бы подумала на печать, от которой и идут твои страшные раны, да только у нее другой спектр действий…
Я шокировано смотрел на изможденную мать, которая вглядывалась в мое лицо, будто желая найти в нем ответ. Что если тот ритуал не призывал души Богов в наш мир, а превращал в мраморные камни?! Если я не привязан и мой организм справился с той магической мощью, то почему тогда я не чувствую своего тела и не могу пошевелить даже пальцем?!
Неужели я пошел по пути превращения в статую, как это произошло с Эльхором? Почему, если ритуал проводила Хейли?
— Хочешь пить? — обтирая мой лоб мокрым полотенцем, спросила мама.
— Да.
— У меня не так много возможностей здесь, — королева вздохнула и отошла от кровати, — ты нашёл воистину неприступное место, хорошо хоть озаботился провизией на длительный срок.
Я знал, что с ней сейчас происходит и почему мама так много говорит. Это ее защитная реакция — пустая болтовня, чтобы передохнуть, чтобы сбросить тяжелый груз и расслабиться после перенапряжения.
Я испугал ее не на шутку.
— Райан, вздумаешь меня прятать снова, не забудь подумать о способе связи с союзниками, потому что… я не всесильна.
И в этом признании лишь на миг прорвалось ее отчаяние и страх. Королева всегда умела контролировать свои эмоции. И она не позволяла ни мне, никому еще, видеть то, что творилось на ее душе. Нет, она не была чёрствой, мама считала, что нам ни к чему тревожиться за нее, полагая, что нам и так хватает забот.
Матушка присела рядом со мной и приподняла мою голову, чтобы тут же напоить солоноватой водой.
— Я так давно не практиковалась в отварах, сынок, ты возрождаешь во мне мага.
Не ответил, жадно глотал целебную влагу.
— Вот и молодец, — вздохнула она и вытерла мой рот. — У меня ощущение, что мы вернулись на много лет назад, когда ты был совсем крошечным.
Кто бы мог подумать, что ее слова станут пророческими! Я не мог обходиться без посторонней помощи. Я видел, слышал, говорил, но не владел ни своей телом, ни магией. При этом мой резерв был полон. Я знал, что стихия огня все еще со мной, однако не был уверен, что проклятый дар Безымянного Бога является частью моей магии.
Я не знаю, что было замешано в том отваре, который подала мне матушка, но я практически сразу уснул, так и не получив ответы на свои вопросы.
В последующие два пробуждения, мама легко опережала мой затуманенный мозг, а потому я безропотно пил очередную порцию зелья, а вот на третий раз ей бы пришлось повозиться, чтобы я проглотил хоть каплю.
— Судя по всему больше ты спать не собираешься, как и пить зелье? — вздохнув спросила королева.
— Нет, пока ты не расскажешь, что я здесь делаю, — я не был зол за снотворное. Скорее опустошен тем, что не способен ни на что, даже сопротивление мое было жалким. Плотно сжатые губы — вот и все оружие.
Захоти она, и давно бы открыла мой рот, да влила свое пойло. Ее останавливало лишь одно — я начну сопротивляться. А значит пытаться встать и тогда, по ее убеждению, мои раны вновь откроются.
— Хорошо, — согласилась она и отошла, чтобы убрать кувшин и бокал. — Я начну издалека.
— Чтобы убаюкать своим голосом? — не сдержался от язвительности.
Нет, я все же лгал, говоря, что опустошен. Меня бесила эта ситуация, и тот факт, что я стал бесполезным овощем. Собственная магия насмехалась. Льющийся поток силы уходил в никуда. Я дважды призывал огонь и дважды энергия уходила в пространство чистым потоком без примеси стихии. Я просто разорил свой резерв не добившись ничего, кроме тяжелого запаха серы.
Я впервые сталкивался с подобным и мой мозг отказывался выдавать хоть что-то схожее моей ситуации.
Возможно, целители знали больше, но где они и где я… Если Элдрон не обеспокоится моим отсутствием и не станет искать, то боюсь, что этот маяк станет могилой мне и матери.
И ведь когда я перенес королеву сюда был уверен, что лучшего места не найти. Что, собственно, так и было.
Заброшенный маяк блокировал поисковые заклинания, начертанные мной руны, отводили глаза всем пришлым, случайно забредшим на территорию маяка, а также вселяли бесконтрольный ужас, который гнал прочь и как можно дальше.
Я загнал мать в ловушку и никому не сказал, где именно будет находиться королева, пока в Первом Королевстве творятся бесчинства. Я утешал себя лишь тем, что вдали от отца она наконец стала себя лучше чувствовать.
— Когда-то давно один маленький мальчик очень сильно испугал свою мать. Так сильно, что она решилась на отчаянный шаг. — Матушка присела на край кровати и ласково потрепала меня по небритой щеке. — Тебе тогда было семь лет, и мне кажется, ты даже не помнишь, что натворил.
Я вовремя прикусил язык и не спросил, что конкретно она имеет ввиду, а то бы ехидство пролезло, оставив на сердце матери очередной рубец. Все-таки я никогда не был послушным ребёнком.
— Ты ведь знаешь, что твоим шалостям не было конца и края, верно? — мама улыбалась, но ее взгляд был направлен куда-то далеко, наверно, в прошлое. Она воссоздавала в памяти образ маленького мальчишки, и тех дней, когда, несомненно, была счастлива.
— Даже у Элдрона магия проснулась позже, ты же превзошел всех в роду Валруа, впервые затопив столовую в пять лет. Именно вода стала твоей первой стихией, на которую практически сразу ответил огонь.
— Грустная улыбка коснулась ее губ. — Мы выходили из обеденной комнаты хорошо пропаренные, мое платье встало колом, от чего кожа нещадно чесалась. Я помню все, будто это было вчера…
Я же замер, боясь пропустить хоть слово, я не помнил этого! Нет, я знал, что пробудил магию в довольно раннем возрасте, но вот каким образом — нет. И это так странно, мне казалось, что я сохранил в памяти все.
— Ты тогда сильно испугался, твой королевский рёв, оглушил бы и добрую сотню солдат! — мама рассмеялась. — Самым невозмутимым был Элдрон, он-то и приструнил тебя, назвав невообразимой плаксой. Тебя это так сильно обидело, что начиная с того дня началось ваше соперничество.
«Разве?» — хотелось спросить, но я смолчал. Потому что мама бы не стала лгать. А я, видимо, не так хорош в своих воспоминаниях.
— Конечно, все полагали, что ты просто проказничаешь, устраиваешь брату различные пакости просто потому, что тебе так хочется. Но…материнское сердце не обманешь, даже если оно в королевской груди. Ты выбрал себе соперника, а мог бы назвать своим наставником!
Мне даже в сознательном возрасте такая мысль не приходила на ум. Брат, равный, соперник — да, но как наставник — нет.
А ведь он бы мог многому меня научить. К примеру, ледяной маске, что вечно носит вместо своего лица! Я в таком совершенстве не владею своими эмоциями и телом.
— Я надеялась, что со временем вектор выбранного тобой направления изменится, однако, ты так и не смог увидеть в нем учителя. — Мама вторила моим же мыслям. Она нахмурилась и закусила губу. Минуту о чем-то размышляла и только после недолгой паузы, заговорила. — Тот день я не забуду никогда. Вряд ли ты догадыв