Поранила мою руку от запястья до локтя, а потом внимательно наблюдала за тем, как рана, прямо на нее глазах затягивается.
Никто не хотел понимать очевидной вещи. Изменилась не только я. Изменились мы все. Разве прежняя Софи стала бы намеренно калечить свою названную дочь?
То-то же.
Вот только мои рассуждения вызвали бурую негативных эмоций у женщины. Собственно этот самый выплеск и послужил к раскрытию моего нового дара.
Что сказать… я отчаянно жалела, что вообще открыла глаза и вынырнула из спасительной тьмы. Потому как я стала губкой, впитывающей все негативные эманации, выбрасываемые людьми и другими разумными существами.
И если до того, как разгневалась Софи, это никак не ощущалось, то после ее «взрыва» ежедневно, час за часом, я собирала все: недовольство, агрессию, сожаления, ненависть, обиды.
Мое эмоциональное состояние не было стабильным. Я постоянно пребывала в скверном расположении духа, не понимая, как должна избавиться от накопленных чувств. Меня постоянно раздражали окружающие, а особенно то, что они не могли контролировать свои чувства и эмоции.
Я могла находиться в лагере, а Элайза в лесу, но при этом, я ощущала ее злость. Я буквально вытягивала ее из нее, а вот как от нее избавиться не знала.
Почти пять дней я аккумулировала весь исходящий от студентов и преподавателей негатив. Впитывала в себя их страхи, переживания. Выслушивала не по одному разу, что со мной все будет хорошо и скоро, я обязательно стану прежней. И как только это случится мы найдем лорда Райана, которого я так сильно люблю.
Ту Хейли, которой я была, тот факт, что окружающие лезут в ее личную жизнь, непременно бы смутил, я же грубо пресекала все разговоры на тему сердечных привязанностей. Никому не позволю лезть в мою душу, да еще давать советы.
В какой-то момент это стало невыносимым и не предупредив никого я направилась к Золотому Морю.
Я не боялась, что со мной что-то случится. Для всех приспешников Велиареса — я своя. Они за версту почуют во мне порождение тьмы и не станут нападать. А уж если станут…
Я не представляла как, но откуда-то была уверена, что справляюсь. И никто из них не сумеет мне навредить.
— Подожди, Хейли! — крикнули мне в спину.
Я не сбилась с шага и не замедлила ход. С собой я никого не звала и это проблемы Пенелопы, что она увязалась за мной.
Вот ведь проныра!
— Да подожди же!
«Ни за что!» — мысленно скривилась от потока негодования и обиды от девушки.
Я хотела тишины и покоя, а не очередной сгусток эмоций.
Увы, целительница все же нагнала меня и резко схватила за локоть.
Она держала меня крепко, видимо, боялась, что вырвусь и убегу. Сама же студентка тяжело дышала и склонилась будто в поклоне.
Я лениво раздумывала над тем, как этой хилой девчонке удалось выяснить и каким маршрутом я пойду, и вообще меня нагнать. Я иду уже полдня. Нюха оборотня у нее отродясь не было. Наша практика в лесу, хоть и была запоминающейся, да все же колоссального опыта выслеживания не давала.
Сплошные вопросы, на которые я, все равно получу ответы.
— Ты…фух…быстрая, — с паузами выдохнула Пени. — Как ты могла?
— Руку убери, — хмуро потребовала я и сама разжала ее пальцы. — Бежать не собираюсь.
— А я догоню, — грозно заявила она.
— Да мне без разницы. Догонишь или нет. Я хочу побыть в одиночестве. Все вы — достали меня!
— Хейли… — ахнула Пени. — Тебе так плохо с нами?
Я раздумывала с минуту, а потом решилась высказаться. Нет, я не рассчитывала, что она поймет меня, но надеялась, что, возможно, отстанет.
— А ты как думаешь? Каждый из вас ежесекундно испытывает какие-то эмоции. При этом негативные преобладают. И я забираю все это, оно скапливается во мне и не находит выхода. В данный момент, я точно знаю, что ты обижена, немного злишься и при этом едва сдерживаешься, чтобы не наговорить мне гадостей.
Пени опешила и растерянно заморгала.
— Почему, Хейли, почему ты раньше не сказала об этом?
— Я говорила, вы меня не услышали. — Спокойно ответила ей. — Стучаться в закрытые двери — терять время впустую.
— Но если все так, то тебе, наверно, очень плохо?
— А вот жалеть меня не нужно, — предостерегла ее.
— Ты изменилась, Хейли. Настолько сильно, что нам сложно приноровиться к тебе такой. Я понимаю, что это не оправдание, однако, — Пенелопа подошла ближе и ухватилась за мою ладонь.
— Пожалуйста, не отказывайся от помощи. Не отталкивай меня и своих друзей. Я готова узнать тебя заново и вновь доказать, что достойна твоей дружбы.
— И чем вы мне можете помочь? — усмехнулась я. — Никто не знает, как управлять тьмой. Вы, как и я, лишь мельком слышали о некромантах. Так чем вы можете мне помочь?
— Могу! — твердо сказала целительница. — Могу, Хейли! Ты…ты сейчас полная противоположность той, что была, когда владела блуждающими стихиями. Эмоции захлёстывали тебя через край, сейчас же ты ледяная и зажатая. Как и ты обо мне, я точно знаю, что раздражаю тебя. — и?
— У тебя даже взгляд не меняется. Ты внутренне недовольна и злишься, а внешне невозмутима и спокойна. Я считаю, что тебе нужно прокричаться.
— Что сделать?
— Покричать. Громко, со всей силы.
— Идиотская шутка, — прошипела я и выдернула свою руку из ее захвата.
— А я говорю, сделай так! — Пенелопа не собиралась сдаваться. — Когда мне было невыносимо плохо, я уходила в лес, Хейли. Я уходила и кричала так громко, и так долго, пока не падала на землю от усталости.
Тебе нужно разрядиться.
— С чего ты решила, что твой метод мне поможет?
— Я не гарантирую, что он поможет. Но тебе нужно избавиться от лишних эмоций. Сбросить груз, который принадлежит не только тебе.
— Ничего не выйдет. — Я все-таки вернула себе свою конечность.
И теперь шустро двигалась вперед, раздвигая ветки деревьев и огибая кусты.
Я не чувствовала в себе потребности кричать. Вообще ничего не чувствовала. Раздражение и неприязнь воспринимались неотъемлемой частью меня. Они мне не мешали. Меня нервировали люди и их несдержанность. Право слово, от мертвых было бы больше толку!
Я споткнулась и кубарем полетела на землю.
— От мертвых? — удивленно прошептала себе под нос.
Нет, я конечно же изменилась, но ведь не настолько, чтобы желать своему окружению смерти ради собственного спокойствия?
С каждой секундой эта мысль приносила мне все больше удовольствия.
И пусть не все внутри меня бунтовало подобной перспективе, какая-то часть меня была невероятно возмущена. Не просто возмущена, она была в ужасе, словно боялась, что я пойду на это. Собственно, я понимала, что вполне была способна на убийство.
Не знаю в какой момент, однако, именно та часть души, вдруг одержала верх над моим разумом. Так и не успев подняться на ноги, я со всей силы, на какую была способна, закричала в вечернее небо.
Я кричала до хрипа в горле, до исступленного кашля, надрываясь, но не чувствовала отдачи. Внутри меня зрела уверенность, что все напрасно. Я зря стараюсь и ничего не изменить. Я большой архив, что накапливает всю грязь нашего мира. Накапливает и бережно хранит, никому не отдавая и ни с кем не делясь.
— Этого мало, — прошептала, опуская голову. — Мало…
— Тебе нужно разозлиться, — Пенелопа не испугала меня только потому, что я давно заметила ее, тихо сидящую в двух шагах от меня.
— Разозлись, сильно-сильно!
— Не получается. Так как ты говоришь, не получается.
И это было правдой.
Я ощущала себя скалой, которую то лижут волны моря, то обрушиваются цунами. С той лишь разницей, что уязвимой я была внутри, а снаружи оставалась невозмутимой. И мне бы хотелось избавиться от того, что тяготило меня, да только маска, прочно наползшая на лицо, не желала слезать. Мало того, она уверенно заменяла мою суть, позволяя существовать в иллюзорном спокойствии.
— Ты страшная и круглая дура! — вдруг заявила Пени, вскочив на ноги. — Тебе абсолютно не идет черный цвет. Другое дело я!
Учитывая то, что красоту целительницы я отметила еще во время отбора в свою команду, этот факт не вызвал во мне никакого протеста. Мне и спорить-то не хотелось.
Ее волосы, цвета воронова крыла, были собраны в высокий хвост, а длинная челка, мягко обрамляла лицо.
Пенелопа была не просто красавицей, она была эффектной девушкой. Она умела соблазнять, робея лишь перед одним человеком, моим приемным братом. В остальное же время, дитя, воспитывавшееся в квартале куртизанок, являлось желанным плодом для любого мужчины.
Просто став частью моей команды, она перестала пользоваться совей красотой и навыками по максимуму. А если вспомнить все, что с нами было, то можно с уверенностью сказать, что девушка напрочь забыла науку, которую ей вдалбливали в доме девиц, продающих свою любовь. Но только не в этот раз.
Ее не портила походная одежда. Я вдруг с удивлением отметила, как выгодно штаны и блузка подчеркивают каждый изгиб тела Пени. Пенелопа казалась мне произведением искусства. И ее взгляды, жесты, они завораживали.
— Я лучше тебя, — тем временем говорила она. — Красивее, умнее, сильнее. Райан Валруа достанется мне…
— Мимо, — вздохнула я, с сожалением осознавая, что почти разозлилась. Пенелопе не хватило чуть-чуть для того, чтобы мои эмоции возобладали над хладнокровностью. А ведь могло бы получиться.
— Ты все испортила словами о Райане. Мне все равно с кем он будет, и с кем будешь ты.
Пенелопа удивила меня повторно. Она не смутилась, не стушевалась. И глазом не моргнула, а продолжила идти на меня. Вот только теперь она выбрала своим оружием совершенно не красоту и симпатию к мужчине.
— Я сама жизнь, Хейли. Оглянись, я несу в себе радость и свет. Все зацветет лишь по одному моему желанию. — Целительница взмахнула рукой и кусты, подле которых я сидела зацвели.
— Шиповник, — констатировала я. А ведь этот куст был почти весь лысый. И это несмотря на то, что во Втором Королевстве осень наступает значительно позже.