— Он стал демоном? — предположила я.
— Если ты о том, что происходило с другими магами во время противостояния Хеллы и Эльхора, то почти…Потому что он был намного сильнее и мог управлять всеми, чья энергия в нем циркулировала.
— Судя по всему, он и сейчас может управлять всеми.
— Может, но в любом правиле всегда есть исключения. Он не всесилен.
— Хотелось бы в это верить.
— Если бы не существовало хоть малейшего шанса справиться с ним, ты бы не сидела здесь и не разговаривала с той, что бездарно погибла три с половиной тысячи лет назад.
Сложно поспорить, учитывая, что я мечтаю о счастливой, долгой жизни.
— Ты больше никогда не видела Ликаю? — меня действительно мучал этот вопрос.
— Она назвала первенца моим именем, — глухо призналась женщина и спрятала лицо в ладонях.
— Значит, она тоже оказалась в этом мире? И как звучит имя ее рода?
Я уже мысленно представляла себе знакомство с ее потомками. Интересно, какие они?
— Нет.
— Что «нет»? — не поняла я.
— Она не в этом мире и никогда не была здесь.
— Я не понимаю, — сколько раз я уже это повторила?
— Что ж…пора переходить к главной части моего рассказа. И к той рыжей твари, что создала этот мир.
— Рыжей твари? — эхом повторила я, не делая акцента на нотках ненависти в голосе собеседницы.
— Так хранитель и создатель нашего мира — женщина?
— Сейчас ее сложно назвать женщиной, но да… Мир, в котором ты родилась создала сущность женского пола, а мир, в который попала Ликая — сущность мужского. И я более, чем уверена, что эти два создания — пара.
— Тогда почему они порознь?
— Потому что даже Боги совершают ошибки.
Глава третья
— Я не знаю, что произошло между ними. Возможно, они просто поспорили, кто из них создаст лучший мир, а тут так удачно подвернулись мы… Хейли, ему досталась Ликая, маг Жизни, а вашей создательнице те, кто обладал даром смерти. Не удивляйся, тьма и ночь — это абстрактные понятия. Люди давали название тому, что видели или могли увидеть. Моя магия черного цвета, даже огонь — черный. А в нашем мире с ночью всегда связывали самые плохие вещи. Отсюда и маги с даром Тьмы или Ночи, но…
— Я правильно понимаю, что эти сущности, имеют безграничные магические возможности противоположных направлений? Хранитель мира Ликаи имеет дар смерти, а наша Богиня — жизни? Стоп, как это огонь черный?
— Они могут все, однако каждый из них хорош в чем-то одном. Она — в рождении, он — в смерти. Я некромантка и мне подвластна стихия огня, но тьма накладывает свой отпечаток, делая мой огонь черным.
— То есть для того, чтобы их миры процветали им нужно быть вместе?
— Верно. Однако, он не помог ей, когда она нуждалась в его защите. Отсюда я сделала вывод, что Ликая дала ему то, чего он не имел.
— Откуда тогда ты знаешь, что Ликая назвала своего первенца твоим именем?
— Потому что Богиня вашего мира показала мне Ликаю и ее мужа. Они оба склонились над колыбелью своего сына, ласково шепча его имя: Мартин.
Я пыталась осознать то, что переход в другие миры возможен. Одно дело, когда материя рвется, пропуская остатки погибающего мира, и совершенно иное, когда ты постоянно имеешь доступ к другим мирам. Это же невероятно!
— В тот момент я возненавидела всех: отца, свою судьбу, этот мир и…Ликаю.
— Почему?
Наверно, если бы Мартина могла, то тяжело бы вздохнула.
— Потому что завидовала, Хейли! За столько лет я, наконец, это поняла. Я отчаянно завидовала силе сестры. За то, что она легко могла возродить к жизни любое существо, за то, что своим присутствием скрашивала любой вечер. Что ради нее каждый был готов на подвиг. За то, что получила самого красивого мужчину и родила сына, в то время как я…
Женщина отвернулась, пряча взгляд.
— Твой мир был совсем иным, Хейли. Не было ни королей, ни государств. Наша Теневая империя считалась самой процветающей, несмотря на отношение к другим расам и магам. Но я имела роскошные украшения, дорогие платья, ела самую вкусную еду и никогда не нуждалась. А оказавшись в вашем мире…я была не готова к тому, что мне придется доить коров, вспахивать землю наравне с другими людьми. Этот мир только начинал свой путь, люди только учились познавать себя и окружающее пространство. Мы, пришлые, и наши потомки основали все Десять Королевств.
— Ты говоришь так, словно коренное население абсолютно не участвовало в становлении мира.
— Если опустить то, что главной заботой всех было найти пропитание и построить шалаш, то да, Хейли.
Твой мир казался мне отсталым, а люди — тупыми. Но я приняла его правила, смирилась с тем, что отныне мне недоступно многое из того, что являлось обыденным в Драгонарии. Я отказалась от своей магии, поклявшись, что не стану ею пользоваться. И не только потому, что ваши люди не обладали магическими способностями и могли расправиться со мной за то, чего не знают, а значит заведомо боятся. Шесть наших погибли в первый же год своего пребывания в вашем мире. Кого сожгли, кого забили камнями, а кому просто отрезали голову во сне. Я ненавидела свой дар, который кроме боли и горечи никому ничего хорошего не принес.
— И осталось девять… Они и основали Девять Великих родов?
— Восемь государств основали мои подданные, пока я жалела себя и скиталась по миру. Я ведь не старела, Хейли, как не старели и другие из моего мира. Хоть мы и не пользовались магией Тьмы, но оставались магами. Этого не могло не привлекать внимания, и если остальные решили изменить свою жизнь и приблизить ее к тому уровню, в котором когда-то жили, то я занималась самобичеванием и отказывалась от их помощи. Гордость, Хейли, вот что меня погубило.
— То есть на самом деле Великих родов восемь, а не девять?
— Со мной — девять, вот только моя дочь появилась против моей воли. Как и дочь Хеллы…
— Как это против вашей воли? Вас что же…так же как моего отца?
— Не обращайся ко мне на «вы», — вдруг осадила меня Мартина, — я давно не имею ни титулов, ни земель. Даже права на уважительное отношение не имею. Я не знаю, что случилось с твоим отцом, Хейли, но догадываюсь. Мой последний информатор — смешной мальчик Альгар — представитель шестого Великого рода.
— Ректор Академии Сиятельных?!
— Давай мы вернемся к нему попозже? К нему и его замечательной девочке, что тоскует по своей паре.
— Вейра… — я прикрыла глаза и кивнула. Попозже, так попозже. Мартина явно готовится рассказать нечто важное и вместе с тем, что-то такое, что причиняет ей невыносимую боль.
Не знаю почему ей так хочется показать себя как плохого человека, может, она и была такой, но сейчас передо мной тот, кто хочет исправить свои ошибки и готов для этого всё сделать.
— Впервые я встретилась с Богиней во время купания в Золотом море. Я была измучена долгим путешествием и очередной необходимостью сменить место жительства. Я лежала на берегу и в очередной раз кляла свою судьбу. Мне, избалованной аристократке, не подходили здешние мужчины. Все были не такими, выглядели не так, как мне бы хотелось, мало того, я все еще не могла избавиться от чувств к Витору.
— Но он же любил Ликаю…
— И что? Разве невзаимная любовь не существует в твоем мире?
— Подожди, ты была влюблена в мужчину, который отдал свое сердце названной сестре? И еще поддерживала его в планах на будущую семью?
— А ты разве бы иначе поступила на моем месте? Я любила их обоих, Хейли. Отчасти это и мешало мне начать новую жизнь с нуля. Я не находила никого похожего на Витора и отталкивала всех. К тому же, я не менялась внешне, и если пять, а то и десять лет, люди не задавались вопросами о моей молодости, то позже ко мне накапливались претензии. Во-первых, я всегда жила уединенно, во-вторых, не подпускала к себе мужчин, в-третьих, не желала заводить семью. Поверь, тогда к незаконнорожденным или нагулянным относились несколько проще.
— Мартина…
— Не нужно меня жалеть. Я свой выбор сделала сама. Неправильный, пусть не до конца осознанный, но самостоятельно. И когда ко мне вышла рыжеволосая незнакомка, от которой веяло такой мощью и силой, я вместо того, чтобы нормально ее выслушать — прогнала.
— Прогнала?
— Да, как только она завела речь о моей магии.
— Это звучит так странно. Ты прогнала Богиню, а она ушла….
— Ушла, чтобы вернуться через триста лет и поковыряться в моей ране, показав мне счастливую жизнь Ликаи. У меня не было никого, Хейли. Я отгородилась даже от тех, с кем попала в этом мир, и мне бы радоваться счастью сестры, а я сочла ее предательницей. Как же, Витор мертв, а она вышла замуж, родила сына. Да еще, будто в насмешку, назвала того моим именем!
— Она не…
— Я знаю, что она была мне благодарна. Наша связь для нее была всем и утратив меня, ей, скорее всего, пришлось нелегко прежде, чем Ликая действительно стала счастливой. Она, в отличие от меня, пошла дальше. Позволила себе любить и быть любимой. Я же не смогла мыслить разумно, во мне бурлили ненависть, обида, зависть. Все те низменные чувства, что так порицаются обществом и чего в других я не считала приемлемым. Мало того вместо того, чтобы протянуть руку помощи, ваша Богиня требовала от меня стать настоящей смертью. Той, что должна провожать души на путь перерождения. Словно я и так мало страдала!
Мартина вскинула голову и фыркнула.
— Не о таком будущем мечтала принцесса, пусть уже не существующего государства. Я все никак не могла отделаться от своего прошлого. Не видела, в чем нуждается этот мир и не хотела замечать изменения. Впрочем, как и ваша Богиня.
— Что она упустила? — я намеренно пропустила высказывания о принцессе, понимая, что в Мартине говорит злость на себя. Кто его знает, как повела себя я, когда мой мир бы рухнул? Как бы отнеслась не только к чужим, но и чуждым людям и как бы среагировала на смерть любимого мужчины и счастье той, что легко забыла о том, кто ее любил.
— Коренные жители не перерождались, вместо них мир заполняли погибшие в Драгонарии.