в эти катакомбы, будь они неладны…
— Нам бы очень пригодилась ваша помощь, — сказала старшая жрица. — Но, к сожалению, у нас нет при себе денег, однако по возвращении в Хагенрок вам заплатят столько, сколько пожелаете.
— Оставьте. — Вегард придвинулся поближе к костру. Аромат жареного мяса все же пробудил аппетит берсерка, что не было странным, поскольку нормально поесть воину давно не удавалось. — Мы и так обязаны вам своими жизнями, так что согласны помочь. Об оплате не беспокойтесь.
— Спаси… — Старшая жрица как раз собиралась благодарно кивнуть, но так и не успела наклонить голову.
— То есть как это не беспокоиться об оплате?! — почти взревел Тред, чуть не вскочив с места.
— Старик, у тебя на поясе висит целое состояние, вкупе с драгоценностями колдуна, и ты остался жив только благодаря помощи жриц, но ты все так же жаден, как и прежде, — вздохнул Вегард, глядя на надувшегося словно сыч товарища. — Долги надо возвращать, старина.
Тред некоторое время переводил задумчивый взгляд с друга на жрицу и все же кивнул.
— Ладно уж, — согласился он, — один раз в жизни можно и заняться благо… бла-го-тво-ри-тель-нос-тью! — по слогам произнес он. — Кстати, у вас с собой много сумок? — поинтересовался он у жрицы.
— Не очень… — Женщина удивленно взглянула на старика. — А зачем они?
— Мы же идем в подземелье к эльфам, да? — Тред решил начать издалека.
— Так, — согласилась все еще ничего не понимавшая жрица, а берсерк с кривой ухмылкой принялся за еду, сразу разгадав план друга, который с годами не собирался изменять своим принципам.
— И тролли туда не ходили, так? — продолжил «старый медведь», хитро прищурившись.
— Я вообще сомневаюсь, чтобы кто-то спускался в подземелья, по крайней мере, если кто и заходил туда, то точно недалеко, — кивнула женщина.
— А что обычно держат в подвалах, под замками? — довольно осклабился Тред.
— Не может быть… — пробормотала жрица. — Ты хочешь обокрасть захоронения эльфов?
— Вообще-то я имел в виду сокровищницу. — «Старый медведь» сделал вид, что слова женщины оскорбили его в лучших чувствах. — Но, на худой конец, могу обойтись чем придется, и никто… — он ткнул блестящим от жира пальцем в сторону побледневшей от его слов старшей жрицы, — никто мне не помешает!
— Это немыслимо! — негодующе вскричала женщина. Ее темно-синие глаза метали молнии.
— Ладно, я поделюсь с тобой, если ты окажешься полезной, — буркнул Тред. — Как насчет одной четверти?
— Да как ты смеешь! Это же гробницы!
— Только в память о том, что ты исцелила меня, я согласен отдать вам половину, но это последнее слово! — «Старый медведь» сжал кулаки, вперившись в жрицу взглядом.
— О, Свет! Да как ты можешь только думать о подобном! Я ушам своим не верю! Как можно быть столь безнравственным, закостенелым, жадным варваром, чтобы грабить захоронения! — задыхаясь от негодования, выпалила старшая жрица.
— Ну и что? — невозмутимо поинтересовался Тред, нанизывая на кинжал новую порцию еды. — Захоронения, не захоронения… какой толк от побрякушек, когда они просто где-то там лежат? Тем более трупам золото вообще ни к чему. — Он развел руками, чуть не задев при этом беспокойно заворочавшегося от громких голосов Марка.
— Ты ужасный человек. — Поняв, что спорить с одноглазым наемником не имеет смысла, жрица сдалась. — И ты его поддерживаешь? — Она взглянула на Вегарда так, что у того кусок в горле застрял.
— Мы пока еще ничего не нашли, так что я не вижу смысла спорить. — Чувствуя на себе четыре пристальных взгляда, берсерк решил избежать прямого ответа.
— Я спрашивала не об этом. — Взгляд жрицы стал еще строже, но тут Вегарду на помощь пришел лорд Драуг. Точнее, сам он еще не подошел к костру, но звук его приближающихся шагов был уже различим, так же как и приятное мерцание золотых доспехов.
— Вы так кричите, что слышно с той стороны руин, — донесся до сидящих у костра голос магистра. — Что-нибудь случилось?
— Ничего особенного! — громко ответил Тред, окончательно разбудив Марка. — Иди уже сюда, иначе мясо остынет.
— Мы не закончили наш разговор, — напомнила северянам жрица, наблюдая за приближающимся магистром.
— Ну ты, может быть, и нет, а я вот — закончил, — ухмыльнулся «старый медведь», подмигивая Вегарду. — Можешь прочитать свои нравственные проповеди вот… — он указал на Марка, который, потянувшись, сел и подслеповато огляделся, — ему.
— А что произошло? — удивленно захлопал длинными ресницами паладин. — Добрый вечер, — неуверенно добавил он, встретившись взглядом со старшей жрицей.
— Ты многое пропустил, парень! — приобнял паладина за плечо Тред. — Тут такое было! — И он принялся в красках описывать Марку все недавно произошедшие события.
Сухие замечания старшей жрицы нисколько не смущали одноглазого северянина, и он лишь отмахивался от нее, словно от надоедливой мухи, чем выводил женщину из себя. Если бы не Энвинуатаре, которая, вцепившись в рукав наставницы, что-то успокаивающе шептала ей, то все могло бы кончиться не очень хорошо.
Когда старый воин, под облегченный вздох жрицы, закончил свое повествование, подошедший Фаргред рассказал всем о том, что ему удалось найти способ подняться выше. Также магистр отыскал наверху нечто похожее на спуск в подземелья. Но тот оказался наглухо завален, так что утром всех ожидала нелегкая работа.
— А твоя магия может кидать камни? — тут же спросил у старшей жрицы Тред.
— Только если целью будет твоя лысая голова, — фыркнула та.
Все сидящие у костра, включая самого Треда, рассмеялись. Даже Энвинуатаре позволила себе легкую улыбку, но, встретившись взглядом с берсерком, сразу же опустила глаза и сникла.
— Завтра нелегкий день, так что предлагаю всем лечь спать, — отсмеявшись, произнес Фаргред. — Здесь вроде бы безопасно, но я подежурю первым.
— Позвольте мне, — попросил Марк, чувствовавший себя виноватым из-за того, что пролежал без сознания весь бой и не смог помочь северянам, — я все равно уже выспался.
— Хорошо, — легко согласился лорд Драуг.
— Я буду вторым, — подал голос Тред, уже закутавшийся в плащ и вот-вот собравшийся заснуть.
— Значит, я третий. — Вегарду не хотелось спать, наоборот, тяжесть, сковывающая его, прошла и все тело молодого воина наполнилось былой силой. — Или же я могу дежурить под утро.
— Тебе лучше отдохнуть, так что остаешься третьим, а ближе к утру разбудишь меня, — принял решение Фаргред. Его золотая броня рассыпалась сверкающими искрами, и магистр облегченно потянулся.
— А нам вы, значит, не доверяете? — обвела мужчин недовольным взглядом Элизабет.
— Мы о вас заботимся, — с улыбкой успокоил девушку лорд Драуг. — Впрочем, если кто-то из вас желает нам помочь, то никто не станет прогонять и спорить.
— Спасибо, что спросил мое мнение, — пробормотал почти заснувший Тред. — Я буду очень признателен госпоже старшей жрице, если она во время моего дежурства будет спать кверху задницей, а не надоедать мне своим брюзжанием.
Женщина как раз собиралась запустить в «старого медведя» увесистой головешкой, когда Энвинуатаре проворно ухватила ее за руку.
— Ты права, деточка, не стоит обращать внимания на выживших из ума стариков, — согласилась с девушкой наставница.
Тред презрительно фыркнул, однако не стал ничего говорить, а может, просто заснул. В любом случае, очередной ссоры удалось избежать, и обрадованный этой мыслью Вегард растянулся на теплом плаще, закинув руки за спину. Некоторое время молодой воин разглядывал далекий небосвод, но сон все же сморил его, и берсерк закрыл глаза.
Когда отчаянно зевавший Тред разбудил молодого воина, небо по-прежнему оставалось темным, сверкая беззаботными огоньками звезд, озорно подмигивающими спящим людям с небесной высоты.
— Не обращай внимания на вой, это откуда-то снаружи. — Не дожидаясь, пока Вегард встанет, «старый медведь» развалился на своем месте. — И если услышишь скрежет, тоже не пугайся, Ред сказал, что это из катакомб, — в очередной раз зевнув, буркнул наемник. — Проклятые твари; вот спущусь к ним утром и разобью их тупые головы о камни, чтоб неповадно было мешать сну добрых людей! — Он погрозил кулаком черневшим остаткам священного дерева и спустя несколько мгновений спокойно засопел, укутавшись в плащ с головой.
Чтобы опять не заснуть, Вегард поднялся и крадучись подошел поближе к костру, сев прямо на траву. Несмотря на остатки магии эльфов, ночь оказалась довольно холодной, но берсерк не хотел надевать свой плащ, опасаясь, что тот будет лишь мешать, если кто-то протяжно завывающий за барьером все же решит зайти на огонек.
С тихим шипением клинок берсерка покинул ножны, и воин положил его рядом с собой, любуясь бликами пламени на благородной стали. Меч, которому Вегард дал имя — «Прощальная песнь», — достался ему от матери. Древнее оружие передавалось в ее роду из поколения в поколение и оказалось единственным, что мать северянина забрала с собой из отчего дома. Вегард ласково провел пальцами по рисункам на лезвии, изображавшим сражающихся воинов, и довольно улыбнулся, чувствуя прикосновение оружия, ставшего ему продолжением руки. Делать все равно было нечего, поэтому берсерк достал из заплечных ножен и боевой топор, подаренный ему отцом. «Кровавого жнеца» специально по заказу Валгарда выковали дворфы, и глава «Волчьей стаи» преподнес его сыну, когда тому исполнилась дюжина зим. Молодой воин положил два таких разных, но столь привычных, можно сказать — родных оружия рядом друг с другом. Вместе с ними он впервые вступил в битву и когда-нибудь встретит смерть, сжимая их в руках. Вегард, как и все северяне, довольно равнодушно относился к смерти, принимая ее как неизбежное завершение человеческой жизни. С раннего детства сынов Торфела учили не бояться гибели, ставя воинскую доблесть превыше всего. Что может быть достойнее, чем встретить смерть с оружием в руках, обагренным кровью павших врагов, с именем бога войны на устах? Только так и никак иначе настоящий воин должен покинуть этот мир и отправиться в чертог Торфела на пылающей ладье. С улыбкой Вегард в очередной раз провел ладонью по волчьим пастям, венчавшим рукояти оружия, и резко обернулся, услышав едва различимый шорох.