еле своих сил, но, по мнению Эрика, все равно недостаточно быстро. Это угнетало юного паладина, но он ничего не мог поделать. Оставалось только продолжать путь, ждать и молиться Свету.
До Хагенрока оставалось совсем немного. Как сказал Эскобар, они должны оказаться под крепостными воротами к вечеру. Отряд въехал на холм, и перед ними раскинулся город, с самого основания Империи служивший ей столицей. Чем ближе они продвигались к своей цели, тем больше нервничали люди. Все они знали о том, что случилось в Хагенроке, о некромантах, демонах и предательстве в ордене Зари. Эрик без утайки рассказал им всю правду. Солдаты то и дело проверяли оружие и доспехи, маги крепче сжимали свои посохи, а жрецы неустанно возносили молитвы Светлому Ульву.
— Что-то не так, леди волшебница? — Эскобар обратился к Селении, ехавшей рядом с ним. — Ваши люди нервничают.
— Не знаю. — Девушка передернула хрупкими плечами, будто замерзла. — Какое-то странное чувство: я словно ощущаю магию, но какую-то извращенную. — Девушка наморщила тонкий носик. Она отбросила со лба длинную светлую челку так, что стали видны ее нежно-голубые глаза, и настороженно посмотрела вдаль. — Я не знаю, чего ожидать, но думаю — не только паладины предали Империю.
— Не все паладины — предатели, — нахмурился Эскобар.
— Да-да, извините, — поспешно сказала леди де Арго, — мне кажется, что в этом замешан и кто-то из магов.
— Тогда все еще хуже, чем мы думали. — Эскобар тяжело вздохнул и окинул мрачным взглядом высокие, неприступные стены Хагенрока. — Я сталкивался с некромантами и знаю, как с ними сражаться, но вот маги… никогда бы не подумал, что придется сражаться с волшебниками академии.
— Леди Селения, — обратился Эрик к молодой волшебнице, — как вы считаете — среди изменников есть архимаги?
— Не знаю, — честно призналась девушка, — но если есть, то нам придется туго.
— Вы впятером не сможете одолеть одного старика? — Эскобар с сомнением оглянулся на остальных волшебников.
— Дело далеко не в возрасте. — Селения устало улыбнулась. — Архимаги Хагенрока — сильнейшие маги Империи. Если сведения, полученные моим учителем, верны, то двое из них сейчас в столице. Если оба архимага окажутся предателями… то… — Леди де Арго замолчала.
— Скверно это, — тихо прошептал Эрик, — думаете, среди остальных магов много изменников? — Не услышав ответа, юный паладин обернулся и увидел, что следующие за ним люди остановились.
Все как один смотрели куда-то вперед и вверх. Северяне из охраны лорда Зака тихо ругались, то и дело поминая Торфела, а солдаты забряцали оружием. Проследив за их взглядами, Эрик нервно сглотнул.
В небе над Хагенроком начала закручиваться огромная черная воронка.
Глава 21
— Долго нам еще ждать? — Третий магистр ордена Зари Орм Хагерсон нетерпеливо расхаживал взад-вперед по залу совета магистров. Орм был северянином: он, как и все жители этих суровых земель, не отличался большим терпением. К тому же первый магистр Отто Гренсон довольно сильно опаздывал, так что Хагерсон не находил себе места. — Я нутром чую — быть беде, — в который раз обратился он к сидящему рядом четвертому магистру Энберну Форенору, и тот мрачно кивнул, нащупав в кармане черные четки, которые доставил ему жрец из Гзауберга, вместе с письмом от главы городского храма.
Письмо Иоганна содержало всего несколько слов, и в нем говорилось о черных камнях, которые могут скрывать зло. В голове лорда Форенора не укладывалось, что в ордене могут быть предатели, тем более здесь, в главной обители. Энберн не знал, как ему поступить — камни могли быть у любого человека в столице: нельзя же попросту обыскивать всех — это могло привести к непредсказуемым последствиям… и четвертый магистр решил дождаться возвращения Фаргреда, который мог бы пролить свет на происходящее.
— Если Отто задерживается, значит, на то есть причины. — Голос второго магистра вывел Энберна из состояния задумчивости. Виктор фон Кразе сидел в своем кресле, скрестив пальцы. На его благородном лице не дрогнул ни один мускул.
— Он всегда задерживается, Виктор. — Орм посмотрел на входную дверь так, будто хотел прожечь ее взглядом. — Я хотел бы услышать лично от него, почему в Хагенрок стекаются паладины со всей Империи. Все вновь прибывшие ссылаются на его прямой приказ.
— Он собрал нас всех здесь, наверняка это неспроста. — Виктор тоже нервничал, хотя и старался этого не показывать. — Сегодня мы наконец получим ответы.
— Наше место — на улицах города! — не отступал Орм, и Энберн вновь согласно кивнул. — Я чувствую приближение зла, причем не просто зла — такого мы еще не видели! — Северянин пригладил взъерошенные седые волосы.
— Бездна… Я все понимаю. — Фон Кразе вскочил с кресла. — Думаешь, мне приятно сидеть здесь? — Первый раз за долгое время второй магистр позволил себе повысить голос, но даже не заметил этого.
— Так в чем проблема? — Энберн тоже встал. — Если бы магистр Отто спешил — уже был здесь. Его тут нет, стало быть, дело не очень важное и может подождать.
— Вот и я о том же! — поддакнул лорду Форенору северянин и широкими шагами направился к двери.
— Хорошо, я с вами. — Виктор кивнул. — Видит Ульв, я ждал сколько мог.
— Хвала Свету! — Обрадованный таким решением второго магистра Орм потянул на себя ручку двери, но та не поддалась. Северянин имел довольно могучее телосложение, и сила никогда не подводила его; он тысячи раз открывал эту дверь, но не поддалась она только сейчас.
— Что за… — Орм еще раз дернул дверь на себя — безрезультатно.
Хагерсон отступил на шаг назад и в сторону, разглядывая позолоченную ручку. Копье, пробившее дверь насквозь, вместо того чтобы убить третьего магистра на месте, глубоко вошло ему в бок. Зарычав, словно зверь, Орм дернулся и отскочил от двери, зажимая рану рукой.
— Я все думал, когда же вам надоест сидеть здесь, — разнесся по залу насмешливый голос, и что-то, сухо щелкнув, зашелестело.
— Не время для шуток, Гренсон. — Энберн не двигаясь наблюдал, как зал наполняется молодыми паладинами. Они выходили из каких-то потайных коридоров, о которых лорд Форенор понятия не имел, хотя он мог поклясться, что знает все об обители.
— Что все это значит? — Виктор сделал шаг вперед и покосился на Орма, который, морщась от боли, пытался выпрямиться. От ладони, прижатой к боку магистра, исходило бледное золотое свечение.
— Ваше время пришло, — все так же насмешливо ответил голос первого магистра. При этих словах молодые паладины обнажили клинки. В зале их уже было не меньше трех десятков, и все больше золотых плащей появлялось из тени.
— Это измена? — Глаза второго магистра широко открылись. — Объяснись, Отто!
— Это не измена, это — очищение! — Гренсон расхохотался. — Свет должен быть абсолютным, но он не может быть таковым, пока существуют те, кто омрачает его сияние!
— Что за чушь ты городишь, старик? — Орм сплюнул на пол кровавую слюну.
— Все, кто верит в лживый Свет, должны погибнуть, и только тогда, только тогда он станет абсолютным! — Голос первого магистра переполняло безумие. — Убейте же их! Убейте магистров — и мы сможем шагнуть в новую эпоху, в эпоху величия истинного Света!
— Ломай дверь, — тихо шепнул Энберну Орм, когда молодые паладины молча подняли клинки и кинулись на трех магистров.
Три золотые вспышки слились в одну. Энберн занес двуручный молот над крепкой дверью, а Орм и Виктор выступили против наседающих изменников.
Лязг стали заполнил зал магистров. Орм, постоянно сплевывая кровь, широко махал двуручным мечом, не давая предателям приблизиться. Особо прытких и удачливых отбрасывали назад точные удары копья Виктора.
За несколько ударов сердца Энберн выломал широкую дверь и смял стоящих за ней пятерых изменников. Страшный молот поднимался и опускался, унося жизни противников. Хруст ломающихся костей заглушал их крики боли. Лорд Энберн прорывался вперед, а Орм и Виктор медленно пятились за ним.
— Вам не уйти! Здесь сотни новых адептов истинного Света! — звучал им вслед голос первого магистра. — Вы все умрете, чтобы Свет мог сиять!
Коридор был довольно широким, и Энберн, размахивая тяжелым оружием, продвигался вперед, устилая пол искалеченными телами паладинов. Магистрам, сдерживающим тыл, приходилось нелегко. Если Виктор отделался несколькими царапинами, то Орм пострадал более тяжко — рана на боку вновь открылась, и северянин стремительно терял кровь. Нападавшие несколько раз довольно серьезно задели третьего магистра, но тот упрямо продолжал сражаться. Изменники, не жалея себя, бросались под удары горящего золотым пламенем оружия и умирали с блаженной улыбкой на устах.
— Да!.. Что!.. Здесь!.. Творится!.. — Каждое слово лорда Виктора фон Кразе сопровождалось стремительным ударом его копья. Один изменник завалился на спину с пробитой грудью и страшной раной в голове, а другой, получив два удара острием в бок, пошатнулся, и его тут же настиг двуручный меч Орма.
— Дерьмо! — Лорд Хагерсон плюнул кровью в лицо очередному врагу и, послав клинок вперед, пробил ему горло. Пинком отбросив на мечи наседающих противников бездыханное тело, северянин поморщился от боли в боку и отступил еще на шаг. Не до конца залеченное ранение давало о себе знать, и массивный клинок в руках магистра с каждым взмахом становился для него все тяжелее.
Паладины все сильнее и сильнее теснили магистров, хотя и платили за это кровью. Виктор, пользуясь преимуществом своего оружия, метался из стороны в сторону, помогая то Энберну, то Орму. Наконец магистрам удалось выбраться из коридора, ведущего в зал совета. Встречающих их паладинов становилось все меньше, зато из зала все шли и шли люди в золотых плащах.
— Бегите! — бросил Орм через плечо. — Я задержу их, сколько смогу.
— Я не оставлю тебя. — Виктор метнул копье, пробив сразу двух нападавших на Орма противников насквозь. Копье второго магистра тут же распалось золотыми искрами и вновь оказалось у него в руках.