– Вы давно его видели?
Регина с дочерью переглянулись.
– Я ушла к себе с вечера, – проговорила Роза. – Больше и не выходила.
– Мы с отцом… долго разговаривали, – чуть запнувшись, сказала Регина. – Где-то около трех я ушла к себе. Он лежал в кровати.
Римма Ринатовна читала в книгах фразу «кровь отхлынула с лица», но никогда не видела этого воочию. Лицо племянницы на глазах побелело, как сметана, на нем ярко выделялись тонкие черные брови и темные миндалевидные глаза.
– Господи! – выдохнула она и ринулась вон из комнаты.
Роза бросилась за матерью. Римма Ринатовна не могла последовать за ними, ей ничего не оставалось, только лежать.
«Что, если он умер?» – мысль пришла, убийственно яркая и четкая в своей определенности. Теперь ей казалось невыносимым, что она не сможет попросить прощения, не расскажет брату правду. Буквально несколько дней назад она почти не вспоминала о своем поступке, но теперь все стало иначе.
А еще вдруг стало ясно, что она очень любит брата. Непутевого, смешного. Неудачника и недотепу. Непонятого и не понимающего, в чем суть и смысл жизни; увлеченного бог знает чем. Но вместе с тем доброго, трогательного в своей нелепости человека. Погруженного в себя и эгоистичного, но все же не способного на подлый корыстный поступок, какой совершила она сама.
Римма Ринатовна застонала от новой, тянущей боли где-то в глубине, за грудиной, и закрыла лицо руками. Вот-вот сверху раздастся крик: примутся голосить по покойнику…
Минуты шли и шли. Она ждала, но никто не кричал.
А потом послышались торопливые шаги, и ее волной захлестнуло облегчение: жив! Сумел-таки заснуть и мирно спит. А может, засунул беруши в уши и ничего не слышит.
– Его там нет, – появляясь в дверях, громко возвестила Роза.
– Что? – не поняла Римма Ринатовна.
В комнату вслед за дочерью вошла Регина.
– Отца нет в комнате. Кровать пуста, в ванной тоже никого.
– Где же он? – озадаченно спросила Римма Ринатовна.
– Понятия не имею, – Роза присела на краешек кресла и покачала головой. – Мы посмотрели в других комнатах – у меня, у мамы… К тебе в спальню заглянули. В общем, весь второй этаж обошли. Звали его. Деда наверху точно нет.
– Он не откликнулся. Выходит, его нет. Прятаться от нас он бы не стал, – заторможенно произнесла Регина.
– Может, вниз спустился? Мы могли не заметить его в этой суматохе, – предположила Римма Ринатовна, сама прекрасно сознавая слабость своей версии. Зачем брату красться по лестнице, проходить тихонько мимо них, пробираться тайком на кухню или в гостиную? Это было лишено всякого смысла.
– С какой стати? – в унисон ее мыслям хмыкнула Роза. – Зачем деду этот цирк?
Ее мать ничего не сказала. Просто повернулась и вышла из комнаты. Римма Ринатовна и Роза слышали, как она обходит комнату за комнатой, включая всюду свет и окликая отца. Как и следовало ожидать, ответом ей было молчание.
– Нет там никого, – сказала Роза. – Чего она мучается? Был бы, давно бы вышел. Он же не глухой. – Девушка приподнялась с кресла и громко крикнула: – Мама!
– Оставь ее, пускай походит, поищет… Чтобы наверняка знать, убедиться, – задумчиво произнесла Римма Ринатовна.
Роза досадливо пожала плечами: как угодно.
Некоторое время они слушали, как Регина мечется по ярко освещенному дому, упорно продолжая звать отца. Большие пустые комнаты отвечали на ее призывы гулким молчанием.
Наконец она сдалась и вернулась в комнату тетки.
– Тетя Римма, скажите, в этом доме есть какие-то места, где нам стоит поискать? – чуть запыхавшись, спросила племянница.
– О чем это ты? Какие еще места? – растерялась Римма Ринатовна.
– А что непонятного? – с издевкой проговорила Роза. – Пыльный чердак, где прячут занавешенные старинные зеркала. Двери, ведущие в подземные ходы. Или темный подвал, где злобный маньяк истязал своих жертв… В лучших традициях голливудских ужастиков!
– Перестань паясничать! – одернула ее мать. – Все и так на взводе.
– Это совсем новый дом, – терпеливо проговорила Римма Ринатовна. – В нем никто, кроме меня и вас, не жил, так что никаких тайн от прежних хозяев. Проект я утверждала лично, за стройкой постоянно следила – вы же сами знаете. Никаких потайных комнат, скрытых в шкафах дверей – ничего такого. Подвал есть, конечно, но и там ничего загадочного.
– Да, я знаю, – нетерпеливо ответила племянница, нервно расхаживая по комнате. – Но ведь не мог человек просто раствориться в воздухе!
– Послушай, допустим, Роберт все-таки зачем-то прошел тихонько мимо нас и вышел на улицу. Может, поискать его снаружи? – предложила Римма Ринатовна.
Спустя десять минут девочки оделись и вышли во двор. Римма Ринатовна осталась сидеть, прикованная к своему дивану. Нога ныла так, что боль отдавала в пах. Но привлекать к себе внимание, просить племянницу дать таблетку почему-то казалось неудобным, даже неправильным. Ничего, она потерпит.
Лишь бы Роберт нашелся! Она попросила бы прощения, и все бы стало совсем по-другому. Брат был ей так нужен! Будь она замужем, сейчас рядом был бы человек, с которым можно разделить старость. Но она одинока, и единственный, кто годился на роль друга, – Роберт. Роза уедет рано или поздно, у Регины своя жизнь и свои тараканы…
Почему она прежде не сознавала этого? Ведь у них с братом, в сущности, столько общего! Они могли бы обсуждать фильмы и книги – оба любили читать. Могли бы ездить в Казань в театры или на выставки, да и просто выбираться пообедать в ресторане – им обоим нравилась японская кухня. Римма Ринатовна показала бы брату Европу, слетала бы с ним вдвоем к теплому морю…
Зачем она отгораживалась от него своим сарказмом, презрением, чувством собственной значимости? Где теперь эта ее важность? Пшик, пустое…
Роберт, где же ты?
Вдалеке едва слышались голоса Розы и Регины: девочки бродили там, за стенами, и звали ее несчастного брата.
Вечером, после ужина, они втроем сидели в комнате, где теперь вынужденно обреталась Римма Ринатовна. Они провели вместе весь этот нелегкий день, но разлучаться никому не хотелось. Пожалуй, такое с ними впервые. Роза пила чай с молоком, Регина взялась за свое вязание.
Племянница принесла ей лекарство, и оно вскоре подействовало. Римма Ринатовна глядела на родственниц и думала: как ни парадоксально, впервые за долгие годы они по-настоящему вместе. Их объединяли общая беда, общий страх.
Роберт так и не отыскался. Собственно, смысла бегать по двору не было, призналась Роза, когда они вернулись через час бесполезных поисков. После приснопамятного похода Риммы Ринатовны с Региной в город опять выпал снег. Он заботливо укутал землю, скрыв все следы. И новых следов на нем не появилось. Роберт никуда не уходил. Он не вылез в окно, не сбежал через дверь. Брат должен был оставаться внутри – и все-таки в доме его нет.
– Знаете, что я думаю? – нарушила молчание Роза.
– М-м-м? – Регина подняла голову и выжидательно посмотрела на дочь.
– Пятый неспящий! Ты же сама говорила, мама, в доме есть кто-то, кроме нас. – Девушка говорила шепотом. – Я думаю, он не всегда здесь, но приходит откуда-то, а потом снова исчезает. Мы все видели его, так вот, это он пришел за дедом и забрал его!
– Что за чушь! – воскликнула Римма Ринатовна. Хотела произнести это уверенно и ернически, но вышло иначе. В голосе звучал только страх – ничего больше. Она ведь тоже думала об этом, постоянно. Закрывалась от тяжелых, неотступных мыслей, но они мучили ее все сильнее. – Если мы все ударимся в мистицизм, то просто с ума сойдем!
– Не такая уж чушь, – возразила племянница. – Но я думаю, нам не стоит говорить об этом. Тем более к ночи. Не нужно вспоминать пятого неспящего к ночи.
– Ты имеешь в виду, – помертвевшими губами выговорила Римма Ринатовна, – что это…
– Замолчи! – Регина вцепилась в подлокотники кресла, отбросив вязание. Потом взяла себя в руки: – Утром все спокойно обсудим и решим, что делать. Может, попробуем еще раз в город выбраться. Подумаем, хорошо? Сейчас мне нужно помолиться. – Она поднялась с кресла. – Пойду к себе.
– Нам лучше быть всем вместе, – жалобно пискнула Роза.
Мать, которая уже почти дошла до двери, обернулась и ласково посмотрела на дочь:
– Не нужно бояться, Роза. Вы же тут вдвоем. А мне совсем не страшно.
– Ты спустишься, когда закончишь молиться? – настойчиво проговорила девушка.
Все же в самые неприятные, страшные моменты своей жизни каждый волей-неволей ищет защиты у матери или отца. Каким бы умным, сильным и крутым себя ни считал. «И потому по-настоящему взрослеем мы, только когда уходят наши родители», – подумалось Римме Ринатовне.
– Конечно, спущусь, – успокоила дочь Регина. – Я скоро. А ты, тетя, пока постарайся хотя бы подремать.
– А я музыку послушаю, – решила Роза, которая, похоже, в последнее время не расставалась со своим плеером. Как младенец с пустышкой.
Племянница ушла. Римма Ринатовна откинулась на подушки и прикрыла глаза. Из наушников Розы доносилась громкая музыка: девушка, свернувшись калачиком в большом кресле, слушала довольно приятную медленную композицию.
Люстру Регина, уходя, выключила, так что комнату освещали лишь два настенных светильника. На улице сердито выл ветер, время от времени со злостью бросаясь на окна, но внутри было тихо, тепло и спокойно.
Если ни о чем не задумываться, если позволить себе роскошь забыть обо всем, что случилось, и не изводиться мыслями о будущем, то можно запросто представить, что они чудесно проводят время. Что наступит утро и все будет в порядке…
Глава тринадцатая. Ночь с двенадцатого на тринадцатое января. Роза
Она почти потеряла счет времени. Так сильно старалась не думать про загадочное исчезновение деда, про все то странное и темное, что творилось с ними в последние десять дней, что это почти удалось.
Роза не думала о плохом, она слушала подборку иностранных песен под названием «Романтическая коллекция». Название, конечно, пошловатое и глупое, но п