— Мисс Ронга, скажите, что нам делать теперь? Куда идти? И скажите, будут ли нас теперь кормить?
От всех этих дурацких вопросов к няньке вернулось чувство собственной важности. Этих больших беспомощных белых мамочек ещё долго надо будет водить за ручку, прежде чем в этом отпадет необходимость… А это Ронга умеет.
— Сейчас мы идем в столовую! — сообщила она. — Завтрак по расписанию. А чуть позже к вам придёт… эээ… доктор. Он вам все и объяснит.
— Доктор Митчелл? — воскликнула мамаша Молли.
— Нет, не он. Другой, — ответила Ронга. — Доктор Митчелл уже три дня в яме для мусора кормит червяков, как и все «воины света». Я же уже говорила вам, глупые белые матки, что нету теперь больше у нас таких, все кончились!
Женщины отправились в столовую, по пути оживлённо обсуждая то, что узнали от Ронги. Они, привыкшие всю жизнь быть безропотным стадом, теперь совершенно не знали, что делать с этой свободой. Ведь он о ней даже и не мечтали никогда, а потому и не представляли, как можно ею воспользоваться. Прежде все было ясно и просто, и всякие неожиданности были исключены. Их жизненный путь представлял несложный цикл: рождение, репродукция, бойня. А теперь? Что делать теперь? Женщины пребывали в растерянности, и лишь надеялись, что визит нового доктора хоть что-то прояснит.
В столовой на раздаче стояли все те же негритянки из обслуги… Они и раньше не особо общались с обитательницами бараков, а сейчас и вовсе не смотрели на них, и уж тем более не отвечали на вопросы, которые им пытались задавать.
Ну а потом вереница беременных потянулась из столовой обратно к своему бараку… Внутрь женщинам заходить не хотелось, и они стояли под открытым небом и разговаривали, разговаривали друг с другом… Как будто хотели наговориться перед чем-то неизбежным, что окончательно изменит их жизнь.
Стэйси по-прежнему не отлипала от мамаши Молли.
— Ну правда же, неспроста мне тот сон приснился, а, мамочка Молли? — назойливо спрашивала она. — Ну скажи, правда же?
— Я пока не вижу тут никакой связи! — сурово отвечала та. — И вообще, ты понимаешь, что, если мы пойдём на все четыре стороны, мы просто не выживем, а если не пойдём, то это не будет свобода! И зачем нам нужен какой-то доктор, если мы свободны? Странно это все… Что это за доктор такой ещё?
И тут — хлоп! — и прямо на крылечке барака, словно на трибуне, возникла девочка в белом халате, как у доктора Митчелла. Кроме халата, на ней была кокетливая белая шапочка с блестящим кругляшком посередине.
— Самый обыкновенный доктор! — заявила она и, водрузив на нос взявшиеся прямо из воздуха огромные очки в чёрной оправе, оглядела стоявших перед ней женщин, только что переживших ещё одно потрясение от того, что человек так внезапно появился перед ними. — Но я не такой врач, как этот ваш мерзкий Митчелл с его потной лысиной! Он же и не доктор вовсе, а так, коновал-ветеринар, и за это его сейчас в аду лечат потные черти! А я Лилия, дочь Афродиты, богиня по происхождению, доктор по призванию! Приятно с вами познакомиться! А сейчас подходите ко мне по одной, и будете здоровы! Лечить мы любим и умеем… А потом, когда вы станете веселы и здоровы, вами займется мой папочка, который станет делать из вас людей, потому что сейчас вы не более чем просто заготовки для человеков.
Мамаша Молли заметила, что над головой странной девочки клубится едва видимое сияние. И ей почему-то вдруг подумалось, что её старший ребёнок, если это девочка, выглядит сейчас примерно так же…
Женщины робели и не спешили подходить к удивительной девочке. И тогда она указала пальцем в сторону мамаши Молли и сказала:
— Что ж, начнём осмотр с тебя, моя дорогая. Я вижу, что ты более других нуждаешься в помощи, и я не собираюсь больше позволять тебе страдать ни минуты! Иди сюда, и мы приступим!
Мамаша Молли подошла и привычным движением стянула через голову полосатое платье. Девочка-доктор ощупала тонкими теплыми пальцами большой живот, сильно надавив в нескольких местах, и, как ни странно, при этих нажатиях, лишь на мгновение испытав острую боль, Молли ощутила облегчение и даже удовольствие. Потом девочка попросила её повернуться и проделала то же самое с её спиной. И Молли с изумлением обнаружила, что ей стало намного легче.
— Ну вот, все, что могла на скорую руку… Зато ходить ты теперь можешь не охая и морщась от боли, — наконец сказала девочка, закончив свои манипуляции. Затем она прямо из воздуха достала высокий стакан с водой и протянула его Молли. — А сейчас выпей эту воду и постой в сторонке, пока я работаю с твоими подругами. Как только мы закончим, я заберу тебе с собой. К счастью, таких тяжелых, как ты, по всем репродукционным лагерям наберется не более тысячи, а с подобной дополнительной нагрузкой наш госпиталь справится. У других или состояние получше, или срок беременности не такой угрожающий… Вылечим вас, возьмем следующих. Не переживай, ты сюда ещё вернёшься!
Мамаша Молли хотела было спросить, куда её собираются забрать, но не посмела. Возразить же ей даже и голову не пришло. Покорно она отхлебнула глоток волшебной воды… и забыла обо всём.
4 октября 1941 года, 11:05 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», парадный императорский посадочный ангар
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
На «Неумолимый» мы прибыли со всей помпой, прямо на штурмоносце, и, что характерно, ни одна тварь с крестами не посмела нам возразить. В парадном императорском ангаре нашу магическую пятерку, а также самых старших братьев со стариной Робертом, встречал не только полный набор псевдоличностей, но и почетные гости: Виссарионыч, Просто Леня и Чжоу Эньлай. А казалось бы, такое простое дело — по давно накатанному пути перегнать галактический линкор из одного мира в другой… Но на самом деле присутствие высоких гостей говорит о том, что сегодня у нас состоится неформальный саммит в расширенном составе глав государств и самых старших братьев.
Однако первым делом я попросил свою супругу взять наших нареченных сестренок за руку и отвести их в кабинет гипнопедии к серой эйджел Тапин Бро для инсталляции первичных знаний, приличествующих членам нашей семьи. Теперь уже совершенно очевидно, что девочки объяты огнём Призыва, хотя и сами пока этого не понимают. А ещё они в шоке, потому что это их первый выход в такой большой мир. Но пусть привыкают — после принесения клятвы служить им, возможно, придётся в самых непредсказуемых местах, ещё никто не знает в каких. С одной стороны мне самому неизвестно, какие задачи придётся решать в ближайшее время, а какие в среднесрочной перспективе. С другой стороны, социоинженер Риоле Лан с моими нареченными сестрами ещё не встречалась и не делала по их поводу никаких профориентационных заключений, но, несмотря на это, я уверен, что все четверо способны на большее, чем работа наложницей, официанткой или горничной.
И вообще это отдельный вопрос, ибо взрослых женщин, то есть старше шестнадцати-восемнадцати лет, за пределами репродукционных лагерей примерно миллионов шесть, и все это наложницы бывших «военов света». Эти молодые женщины и девушки более развиты и самостоятельны, чем племенные матки и предназначавшиеся к убою девочки-подростки. Для того, чтобы в местные условиях завести нелегальную кошку, необходимы и ум, и отвага, и немалая предприимчивость, что делает их моим потенциальным активом. И в то же время наложницы не представляют собой той компактной человеческой массы, которую так удобно обтачивать на станке. Они разбросаны мелкими группами по всей территории бывшего Царства Света, а значит, дезорганизованы, и это мешает мне использовать их в качестве движущей силы перемен к лучшему.
И вообще, вопрос, согласятся ли эти женщины возвращаться обратно в лагеря… Мне уже известно, что они охотно, без всякого насилия и принуждения, примыкают к воинским частям моей армии, зачищающим территорию или вставшим гарнизонами в ключевых точках. И это не хиханьки, потому что для поддержания порядка в бывшее Царство Света я ввел армии Багратиона и Велизария в двести тысяч человек, а наложниц, по данным психосканирования, никак не меньше шести миллионов. К тому же в самом начале операции я сам отдал распоряжение искать этих женщин, спасать их от голодной смерти и по возможности давать крышу над головой. И вот тебе результат.
Генерал Багратион уже спрашивал меня по каналам воинского Единства, что ему делать с теми господами офицерами, которые собирают себе целые походно-полевые гаремы. Но в глубине страны, где расквартированы части его армии, все не так уж плохо: на одного моего солдата или офицера приходится две или три бывших наложницы. В портовых городах, где разместились легионы Велизария, плотность поселения «воинов света» в прежние времена была на порядок выше, так что на каждого легионера потенциально приходится по сотне баб.
Это в репродукционных лагерях и на сельскохозяйственных латифундиях, скованных жестокой дисциплиной, жизнь после уничтожения демона продолжалась как обычно. За пределами этих владений, в частных домах даже высокопоставленных «воинов света», чернокожая прислуга по большей части начала гнать из домов «этих белых паразиток», и те разбежались куда глаза глядят. И это тоже проблема, ведь нельзя оставлять безнаказанным такое скотско-эгоистическое отношение одних бывших угнетенных к другим. Тут, как говорится, вплоть до высшей меры, правда, с учетом предыдущего поведения бывших наложниц, которые тоже все люди разные. И, напротив, следует поощрить те коллективы домашней прислуги, где была проявлена терпимость и взаимовыручка между людьми разного происхождения, но их, к моему сожалению, оказалось абсолютное меньшинство.
В первый день изгнанные из домов наложницы в испуге прятались от моих поисковых отрядов, собирающих их во временные лагеря-убежища ради предоставления крова и пропитания. Но чувство голода было неумолимо, и тогда эти особы сами вышли к расквартированным по соседству манипулам с предложением обменять сексуальные услуги на продовольствие. Услуги у них, конечно же, не приняли, всех разместили и накормили (заявки на продовольствие в эти дни по армии Велизария взлетели — где в двадцать раз, а где в сто). Но на третий день среди бывших наложниц появились желаю