щие добровольно «отблагодарить» легионеров за благодеяние, причём конкурс был от пяти до двадцати дам на одно «постельное место», с тенденцией к нарастанию (на первом этапе этим поветрием была охвачена совсем небольшая часть женского контингента).
А что будет завтра или послезавтра, когда «сладкое» без изнасилований и прочих скотских забав распробует бо́льшая часть бывших наложниц? А ведь треть контингента у Велизария — это французы, взятые мной с Бородинского поля, галантнейшие любовники всея Мироздания. Когда получившие свободу дамы навалятся на них всей своей массой, это уже, извиняюсь, будут даже не гаремы, а какое-то броуновское движение, когда Пьеры и Поли не будут запоминать ни лиц, ни имен мимолетных партнерш. А это в корне неправильно. Пора переводить избыток неорганизованного женского населения с побережья вглубь страны, сажать две моих старейших армии на здешнюю землю, основательно перемешав между собой русских, тевтонов, французов, византийцев и прочий разномастный контингент, и на двадцать пять лет вводить аквилонские правила больших семей. Также надо будет разрешить командирам воинских частей и соединений фиксировать гражданские браки своих подчинённых, ибо надлежащее для такой массы количество священников тоже проблема, как и врачи с учителями.
После всего перечисленного останется только дождаться, когда этот посев даст плод сторичный, попутно занимаясь организованным населением в бывших репродукционных лагерях, которого в два с половиной раза больше, чем неорганизованного. А ещё на местности вообще-то имеется шестьдесят миллионов негров-рабов, которых тоже требуется социализировать в правильном направлении, а также вставшая из-за отсутствия машинистов и прочего квалифицированного персонала система железнодорожных сообщений. И её также надо заново запускать каким-то образом, иначе неизбежны большие неприятности. Развал транспортной связности не сможет пережить ни одно более-менее крупное государство.
И тут меня осенило. Как же это я забыл про милягу Рейнхарда? У него в лагерях, помимо евреев, находятся неблагонадежные, с точки зрения Третьего Рейха, люди самых разных специальностей и национальностей: поляки, французы, голландцы, бельгийцы, югославы, не говоря уже об остатке советских военнопленных. Если что, эти люди тоже не доживут до краха Третьего Рейха, и спасать их надо с не меньшим пылом, чем представителей богоизбранного народа. Нацисты алчны, как нелюбимые ими Шейлоки, этого у них не отнять. Поэтому, стоит предложить любимому ученику Гитлера гору злата за весь контингент, который они наловили и ещё наловят, а также пообещать, что эти люди никогда не вернутся в мир сорок первого года, как мне доставят всех оптом, причём на блюдечке с голубой каемочкой. Все что угодно, лишь бы я снова не вернулся в их мир и не начал бушевать, как уже было в июле. А я могу, если хоть что-то вызовет моё неудовольствие. Колотерапированный без всякой пощады каган Угэдей тому прямой и непосредственный свидетель.
Пока я та размышлял внутри себя, во внешнем мире не прошло и нескольких секунд, так что даже внимательный наблюдатель не смог бы заметить какой-нибудь особенной заминки. Поглядев вслед супруге, уводящей «сестренок», я решительным шагом направился в сторону коллег по монаршему ремеслу. И хоть ни Виссарионыч, ни Просто Леня, ни Чжоу Эньлай не носили корон и пышных мантий, а также не имели соответствующих титулов, под истинным Взглядом все они читались как Помазанники Божии, носители абсолютной и непререкаемой власти.
— Добрый день, товарищи, — поприветствовал я всех троих. — Вы можете меня поздравить: в Царстве Света все закончилось, даже не начавшись, поэтому дополнительные воинские контингенты мне уже не понадобятся, зато возникла просто безграничная потребность, в первую очередь, в детских воспитателях, учителях и суровых, но справедливых наставниках юношества обоих полов советско-российского происхождения. Если навскидку, то общая потребность в специалистах подобного типа оценивается мною от трехсот тысяч человек до миллиона и это, как вы понимаете, будет не краткосрочная командировка, а добровольная эмиграция.
Услышав эти слова, Виссарионыч усмехнулся в прокуренные рыжеватые усы и сказал:
— Ви, товарищ Серегин, меня удивили. И как же это вам так ловко удалось выкрутиться?
— Это не мне удалось выкрутиться, — ответил я, — это демон перемудрил с защитой своих позиций в том мире и превысил оптимальный уровень контроля своих адептов. Каждый «воин света», как цепная собака, находился на поводке у хозяина того мира, только зацеплен этот поводок был не за шею, а прямо за мозг, за ту его часть, которая отвечает за сознательное мышление. Так и приказ неодолимой императивной силы можно передать, и снять с мозга адепта любимые демоном ощущения зверского наслаждения от насилия и убийств, и наказать невыносимой болью в случае непослушания. А в случае, если клиента магическими или какими-нибудь ещё средствами пытались освободить от этого контроля, то вырванный с корнем «поводок» разрушал то, что делало бывшего «воина света» мыслящей личностью, превращая того в слюнявого идиота. Когда мы с Коброй убивали демона, его сущность, подвергшаяся уничтожению, втянула в себя все тридцать миллионов поводков, чем сама обеспечила мне массовую зачистку территории от своих непримиримых адептов.
— Ви, товарищ Серегин, — сказал Сталин, — с точки зрения наших оппонентов, воюете неправильно. Вместо того, чтобы увязнуть в истреблении миллионных масс пехоты, вы перепрыгиваете через их голову и бьете насмерть прямо по главному негодяю. И только в нашем случае вы поступили иначе, потому что Гитлер пока ещё жив, здоров, и только изрядно напуган. Скажите, почему так?
— При вступлении в Великую Отечественную Войну передо мной стояли две задачи — главная и основная, — сказал я. — Главная требовала, чтобы я переломал ноги блицкригу и не допустил развития событий в сорок первом году по катастрофическому сценарию с миллионными потерями Красной Армии и советского гражданского населения. Основная же задача требовала так поставить вам коронный удар правой, чтобы от него без всякой моей помощи с ног валились не только уже надкушенные немцы, но и японцы, британцы и американцы. Судя по итогам Прибалтийской операции, это у меня тоже начало получаться. Моих частей там и близко не было, а брызги шампанского летели во все стороны.
— С подготовкой к Прибалтийской операции, — сказал довольный Виссарионыч, — нам существенно помог товарищ Брежнев, а товарищ Чжоу Эньлай обещал помощь с налаживанием производства самых перспективных образцов авиатехники, которых будет достаточно для того, чтобы поставить колом весь этот мир.
— Вот это правильный подход, — одобрил я, — сначала дотянуться до уровня Китая семьдесят шестого года, потом вместе с ним — до уровня Советского Союза того же мира. Ну а потом я найду, куда вам всем месте тянуться дальше, не забывая, что главная задача — это переход всем вместе на пятый цивилизационный уровень и противостояние цивилизации Кланов Эйджел, которые присутствуют везде и всюду — от мира Аквилонии до самых отдалённых будущих времен, а также во всех боковых мирах, сколько их ни есть в Мироздании. А сейчас идемте в главный командный центр, там уже, наверное, все собрались и ждут только нас.
Десять минут спустя, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Сказать честно, народу в главном командном центре присутствовало гораздо меньше, чем в прошлый раз, когда я перегонял «Неумолимый» из мира Смуты. Отсутствовали и представители Аквилонии, потому что мне теперь не надо привлекать со стороны даже навигаторов тёмных эйджел. Все у меня теперь своё.
Вот все готово, адмирал Гай Юлий командует приступить к подъему — и три с половиной миллиона тон массы начинают плавно выступать из вод Пуцкого залива. На верхнюю обзорную площадку выходить нет необходимости, весь процесс отбытия прекрасно можно наблюдать и на обзорных экранах. Живого персонала у меня в рубке тоже нет, ибо девочки-детдомовки, навербованные по всему Советскому Союзу на основании строжайшего отбора, только начали процесс обучения. Однако в простой ситуации, не связанной с боевым маневрированием, псевдоличности справляются и без них.
И вот мы в космосе, на расстоянии одного планетарного диаметра от поверхности Земли. Время пить херши. В левый пилотский ложемент садится Колдун (при прыжке из одного мира в другой тут главный именно он), а в правый опускается тёмная эйджел навигатор Тила Мио из бывшего клана «Звездных Искр». Данные способности вычислены у неё по результатам посещения кабинета профориентации, а в реальном прыжке в своём профессиональном качестве она ещё ни разу не была. На головы навигаторов опускаются глухие массивные шлемы, оборудованные индукционными линками, которые соединяют их сознание с обиталищем псевдоличностей. Клим Сервий докладывает, что все системы корабля функционируют нормально, а Виктория Клара сообщает, что джамп-генератор «разогрет» и готов к приёму прыжковых данных. Я мысленно беру Колдуна за руку, посылая ему свою поддержку, он мысленно кивает и находит нужную межмировую нить, которая в данном случае должна напоминать толстенный якорный канат. Изображение на обзорном экране моргает — и вот мы уже в мире семьдесят шестого года, что подтверждает смена идентификации выходящей на связь орбитальной сканирующей сети, а так же поступившие на внешние приемники позывные Рион. Ну что, мистеры — теперь кто не спрятался, я не виноват… И, будто специально, вынырнули мы опять над Североамериканским континентом, только на этот раз над Тихоокеанским, а не Атлантическим побережьем. Ну что же — летим на восток, улыбаемся и машем; уж ни за что не поверю, чтобы в Америке нас не заметили, благо там сейчас как раз поздний вечер-начало ночи. Особенно интересно это будет тем людям, которым по долгу службы положено следить за окружающим космическим пространством.
25 марта 1976 года, 06:35 мск, Пуцкий залив, линкор планетарного подавления «Неумолимый», главный командный центр