седа, конкурента по работе, мужа желанной женщины или хозяина понравившейся квартиры. Чем либеральнее персонаж, тем более он склонен к такой манере поведения.
Все это, включая вопрос возможного преемника, я без прикрас и экивоков обсудил с товарищем Сталиным из сорок первого года. Я был бы не я, если бы не сказал ему об этом прямо. Немного помолчав, вождь советского народа сказал, что если меня действительно держат за шиворот в ожидании какого-то момента, значит, так тому и быть. А ещё он попросил, чтобы в случае смерти личности товарища Сталина тело его умерло быстро и безболезненно. Мир не должен увидеть бывшего Отца Народов нечленораздельно мычащим и гадящим под себя. А ещё Виссарионыч просил, чтобы Никитку непременно взяли живьем. Есть у него подозрение, что этот поц был как-то причастен к смерти Надежды Аллилуевой, знакомой ему по учебе в Промакадемии. Эта странная смерть, наряду с убийством Кирова, входила в цепочку событий, непосредственно предшествовавших Большому Террору, когда «органы» принялись крушить и настоящих врагов народа, и всех, кого просто случайно зажевало в мясорубку. И тут опять необходимо обратить внимание на четыре миллиона доносов. Палый лист прячут в лесу, сосну среди ёлок, а козырный интерес — внутри кровавой вакханалии, когда непонятно, кто мочит, кого и за что.
По поводу возможного преемника тамошнего товарища Сталина мы сошлись на фигуре Александра Михайловича Василевского, на тот момент Министра Вооруженных сил СССР. После смерти Верховного Василевского понизили до заместителя министра обороны, а перед двадцатым съездом решением Хрущева отставили с действительной службы и перевели в председатели советского комитета ветеранов войны. А для такого масштабного человека это непозволительно мелко. Во имя справедливости нужно сделать наоборот: интриганов, кинувших всю страну (а там не один Хрущев), отправить в мясорубку, а Василевского — в президенты, то есть генеральные секретари. Энергооблочка тут же сообщила, что ловить всю это кодлу необходимо на совместном заседании Пленума ЦК, Совмина и Президиума Верхового Совета, которое состоялось в Большом Кремлевском Дворце пятого марта в двадцать часов вечера и продолжалось всего сорок минут. Что Сталин к тому моменту был уже мертв, и к гадалке не ходи, иначе «эти» бы просто не осмелились. Василевский тоже должен быть там как член ЦК, а все остальное — дело техники и небольшого вооруженного насилия. Народу только будет побольше, чем в восемнадцатом и семьдесят шестом году, а так вправлять мозги местным большевикам — дело для меня привычное. Если что, батальон капитана Коломийцева следует постоянно держать наготове, с прикладом у ноги, чтобы как только, так сразу.
На этой оптимистической ноте данный вопрос был поставлен на паузу вплоть до открытия портала в мир пятьдесят третьего года, и я перешел к текущим делам. А текущим делом на вчерашний день у меня была встреча с новым фюрером германской нации и его правой рукой Францем Гальдером. Сначала я намеревался провести для них экскурсионный полет по бывшему Царству Света, с воздушным облетом остекленевшей дыры, оставшейся от Дворца Пророка, и посещением центральной женской бойни. Гиммлера бы это не впечатлило, а вот армейские чистоплюи, если они не были фанатичными нацистами, о таких вещах предпочитали не знать. Про Гейдриха не знаю, информация о его пристрастии к чисто арийским развлечениям мне не попадалась. Ни в Бабьем Яру, ни в других подобных местах он не засветился, впрочем, в подобном случае я просто не стал бы иметь с ним дела. Тело в стасис, дело в архив. Однако вся эта экскурсия затевалась не ради развлечения скучающих гостей, а чтобы показать, что рано или поздно демон употребил бы в пищу и побежденных в той войне, и победителей: для таких, как он, просто нет разницы между теми и другими — для него все еда, а обещания, данные смертным, ничего не стоят.
Для этой показательной миссии я выбрал не штурмоносец моей супруги, а «Святогор», который эскортировали все четыре «Стилета». Во-первых, «Святогор» старше классом цивилизации, а потому представительнее, во-вторых, он внушает уважение одними своими габаритами, в-третьих, на «Богатыре» можно перебросить в любую точку планеты роту штурмовой пехоты, а на «Святогоре» — полк или механизированный батальон со средствами усиления. Последнее обстоятельство произвело на Гальдера просто неизгладимое впечатление. А когда он узнал, что по полному штату у меня таких аппаратов будет целая сотня, то впал в состояние глубокой задумчивости. Истинный Взгляд совершенно явственно говорил о возникшем желании попросить меня без всяких чудес прокатить германские панцердивизии из мокрого мешка прямо куда-нибудь под Тобрук…
— А почему именно под Тобрук, а не, к примеру, прямо на улицы Александрии или Каира? — ответил я на невысказанный вопрос. — Представляете, как внезапно, будто град после грома с ясного неба, во всех ключевых точках города и окрестностей опускаются такие аппараты, и оттуда выезжают ваши панцеры под алыми имперскими флагами и выбегают батальоны солдат? Не думаю, что сопротивление гарнизона в таких условиях будет особо долгим и особо эффективным.
— А какой флаг вы считаете имперским — надеюсь, не флаг большевистской России? — торопливо спросил Гейдрих, ещё не до конца избавившийся от всех своих предубеждений.
— Вот символы мой империи! — провозгласил я, указывая на алый геральдический щит с золотым двуглавым орлом, изображенный на торцовой стене десантного ангара. — Примите их как свои. А Советский Союз с Британией не воюет. Пока не воюет.
— А вы, герр Сергий, с Британией, значит, воюете? — полуутвердительно-полувопросительно произнёс генерал Гальдер.
— Скажем так, Британия у меня была следующая на очереди после вашего кровожадного рейха, но карты легли таким образом, что теперь она уже не моя забота. На более высоких уровнях бывшая повелительница морей довольно быстро превращается в дряхлую, выжившую из ума старуху, которая забыла, где у неё в доме клозет, и потому мочится прямо на паркет в гостиной. Омерзительное, должен сказать, зрелище. А теперь господа, прошу подниматься в кабину пилотов. Наше путешествие в страшную сказку, оставшуюся после власти демона, вот-вот начнётся. Командир корабля — моя любимая и пока единственная супруга Елизавета Дмитриевна Серегина-Волконская.
Дальше все проходило как запланировано. Первым делом мы осмотрели большую часть Восточного побережья, полюбовались с воздуха на пришедшие в запустение Нью-Йорк и Бостон, в общем облике которых и близко не было ничего похожего на американские города сороковых годов двадцатого века в Основном Потоке. Расквартированные в таких местах легионеры жаловались, что днём ещё ничего, а вот по ночам так жутко, что хочется бежать куда глаза глядят. А ведь это парни, видавшие огонь, воду и рабство у турок-осман. С одной стороны, это давление некросферы, которая даже после уничтожения демона пытается взять своё, а с другой, это влияние на человеческую психику общей обстановки запущенности и разрухи.
Даже в портовых городах более-менее живыми в городе оставались лишь несколько центральных и припортовых улиц с гостиницами, борделями и кабаками для заморских гостей, а все остальное — не более, чем прах и тлен. Думаю, после распространения своего влияния на Западную Европу демон за ненадобностью уничтожил бы и эти очаги жизни, перераспределив мужскую часть их населения, а всех работниц сферы обслуживания отправив на ближайшую бойню. Кое-где «Святогор» даже совершал посадку, чтобы мои новые вассалы могли перекинуться словами с рядовыми легионерами и командирами армии Велизария, а также осмотреть местность своими глазами.
При этом по каналам воинского единства я заранее предупредил парней, что им не следует прятать от меня прибившихся к ним курочек. Во-первых, это не проверка, во-вторых, прятать что-то от Патрона — занятие дурацкое, я и так про них все знаю, в-третьих, я уже принял решение о введении на некоторый срок аквилонской брачной системы, при которой даже рядовой легионер сможет взять на попечение не менее трех женщин. Но только царить в таких семьях должны совет да любовь, а не склоки, скандалы и мордобой, которых я не потерплю, исторгнув виновных из Единства.
Впрочем, на местах результат соединения инь и янь мне понравился. В бытовых условиях размещения центурий, которые мы посетили, чувствовалась ухоженность женской рукой, и в то же время представительницы лучшей половины человечества, присутствуя где-то на заднем плане, старались не лезть мне в глаза. Хотя должен признать, что женщины были хороши — лучшие представительницы англосаксонской породы, каких я только видел. Возможно, секрет в том, что на протяжении уже пяти поколений демон в своих репродукционных лагерях оставлял на племя только абсолютно здоровых девушек, используя для их осеменения таких же здоровых парней. И результат такой евгенической программы оказался налицо: любую взрослую женщину, хоть мамку (после восстановления здоровья), хоть наложницу, можно сходу выставлять на подиум — и ведь пойдёт. Особую пикантность ситуации придавало то, что после экспериментов демона над белым населением Царства Света оно целиком и полностью (по крайней мере, на Восточном побережье) укладывалось в так любимые в Третьем Рейхе арийские стандарты. По крайней мере, и Гейдрих, и Гальдер призадумались, а так ли с этими стандартами все просто, если люди, отселектированные по этому признаку, превратились просто в домашний скот.
Но это было ещё до посещения репродукционных лагерей. А вот там сходство с реалиями Третьего Рейха стало разительным, просто колющим глаза. И если Гальдер предпочитал о таких вещах не знать, потому что не солдатское это дело, то Гейдрих, напротив, был прекрасно осведомлен о том, что такое концлагеря и что в них творится. Просто некоторые наивные чукотские мальчики думали, что это исключительно временное явление, которое просуществует только до победы Третьего Рейха. Но имеющиеся у меня сведения говорят об обратном. Тысячелетний Рейх неизбежно превратилс