Действительно, им довольно скоро перезвонили. Игорехи П. (Павлова Игоря Сергеевича) в Томске нет, уехал в Новосибирск; физика-топопривязчика (Золотцева Андрея Григорьевича) тоже нет, вместе с говорливым братцем молчаливого Андрея Ф. он умотал на Алтай. А вот Андрей Ф. (Андрей Осипович Филиппов) в Томске. Адрес уточняется, будет сообщен в течение получаса.
– Искать их надо!
– Кого? – удивился Валентин.
– Морица. И Веньку-Бушлата, – перечислил Сергей.
– А зачем?
Сергей пожал плечами:
– Ну, как? Люди живые.
– Вот именно живые, – кивнул Валентин. – Тут шума и торопливости не надо. Может, чем меньше говорят о Морице и об этом инвалиде, тем больше у них шансов выжить? По крайней мере, у инвалида.
– Что ты имеешь в виду? – удивился Сергей.
– А то, что этот Мориц в последние два-три года мог находиться под неким пристальным и постоянным контролем. И не только контролем, но и давлением. Понимаешь? – Валентин покосился на Сергея. – Кому-то, возможно, очень нужно было, чтобы Морица считали потерявшимися.
– С чего ты это взял?
– А с того, что внимательно ознакомился с некоторыми томскими делами. Олег Мезенцев тоже из числа загадочно пропавших. Как только о нем заговорили, так его труп всплыл в Ушайке.
– Но ты говорил, что это не его труп.
– Говорил, и подтверждаю, – усмехнулся Валентин. – Но знают об этом только два-три профессионала, которым это положено знать. Теперь, правда, ты еще знаешь. И зря, наверное.
– Почему?
– Да потому, что не надо было тебе завязывать всю эту кутерьму. Например, не надо было отбирать письмо у бритоголовых. Пусть бы ушло к заказчику.
– Почему? – повторил Сергей.
– Да потому, что, отобрав письмо, ты вызвал непонятный интерес к Морицу.
– Это ты о чем все-таки?
– Это я о Морице, – пояснил Валентин, разливая чай. Горячий пот катил по его лицу и мощным голым плечам. – Вынужден тебя огорчить, с Морицом повторилась история Мезенцева. Сегодня утром в пустом доме на Алтайской нашли его труп. Там, собственно, не дом, а пустая коробка. Вот в этой недостроенной коробке и лежал труп. Предварительное заключение: Мориц умер примерно три дня назад. А ведь жара стоит… – утерся поданным полотенцем Валентин. – Можешь представить, как труп выглядит… Но рукописи не горят, это точно. Нашли при трупе замызганную рукопись… Возможно, суицид. Полимедикаментозный… Понимаешь, о чем я?
– Передозировка?
– Очень даже может быть.
– И это действительно Мориц?
Валентин усмехнулся:
– Скоро узнаем. Пока интересен другой факт. Вот прошли в городе слухи о Мезенцеве и, пожалуйста, труп! Вот прошли слухи о Морице, и, пожалуйста, то же самое. Каким-то неведомым образом разговоры о пропавших людях провоцируют появление трупов…
– Или лжетрупов.
– Правильно мыслишь, – согласился Валентин. – В последнее два-три года в Томске действительно пропало некоторое количество людей не по своей воле. Может, они живы, не знаю, но находятся они точно не там, где мы думаем. Например, не в дальневосточном монастыре и не на солнечном Кипре. Кому-то выгодно поддерживать известные слухи, и если вдруг появляются сомнения, то сразу появляется и труп. Чтобы, значит, не сомневались. Ну и как намек на то, что молчание должно быть полным.
– Но ведь подброшенные трупы тоже должны кому-то принадлежать, – заметил Сергей, совсем сбитый с толку. – Любой труп, конечно, можно выкрасть из морга, но, во-первых, такую пропажу скоро заметят, а, во-вторых, украденный труп должен иметь хотя бы некоторое сходство с пропавшими людьми.
Валентин согласно кивнул.
– Погоди, погоди, – дошло до Сергея. – Ты хочешь сказать, что люди, числящиеся пропавшими, могут находится в чьих-то руках? Вроде заложников, да? И стоит усилить поиск, или хотя бы создать иллюзию такого усиления, как сразу объявляется труп?
– Что-то в этом роде, – согласился Валентин. – Кому-то все эти люди нужны. Кому-то любой поиск не нравится. Впрочем, это всего лишь гипотеза, – улыбнулся Валентин. – Давай подождем результатов экспертизы. Вот если труп на Алтайской не окажется трупом Морица…
Не закончив фразы, Валентин взглянул на Сергея:
– Впрочем, я все равно скоро уеду. А жаль. Твой большой руль меня заинтересовал.
– Ты о Суворове?
– О нем.
– Разве все это как-то связано с ним?
– Не знаю.
– Тогда почему ты о нем вспомнил?
– А черт его знает. По какой-то ассоциации. Иногда так бывает. Скажи, если на тебя вдруг начнут давить, он сможет тебе помочь?
– О чем ты?
– Ну, не знаю… – отвел глаза Валентин. – Мало ли… Вдруг кому-то захочется подержать тебя за обезьяну? – Валентин испытующе поглядел на Сергея. – Этот твой большой руль хорошо знал Морица?
– Да уж лучше, чем я.
– А Мезенцева?
– Думаю, хуже.
– Но ведь знал?
– Конечно, знал. Как иначе?
– А ты Суворова хорошо знаешь?
– Когда-то моя мама помогла ему перебраться из Киселевска в Томск, – засмеялся Сергей. – А я знаю его со времен доцентства. Даже раньше. Мы с ним дружны. Насколько позволяет его положение.
– Ты о его деньгах?
– Ну, в общем, да, – замялся Сергей. – Он, кстати, опять предлагал мне деньги.
– А сейчас за что?
– За Коляна.
– А разве Колян не сидит?
– Оказывается, сбежал Колян.
– Подожди минутку… – Валентин поднял трубку проснувшегося телефона. – Да, майор Якушев… Да, просил… Диктуйте, записываю…
Положив трубку, он помахал перед Сергеем бумажкой:
– Видишь, как хорошо получается?
– Что это?
– Адрес молчаливого Андрея Ф. Он работает охранником на каком-то отдаленном объекте, вахтенным способом. Но нам везет, он как раз вернулся с объекта.
– Хочешь его посетить?
– Мы вместе сделаем это.
– Но ты же уезжаешь.
– Ну, не сразу, – усмехнулся Валентин. – Сперва я введу тебя в курс некоторых событий.
Список майора Егорова
– Помнишь Карпицкий предупреждал тебя о некоем списке, который он видел и в котором есть твоя фамилия?
– Помню, конечно, только кому я, собственно, нужен?
– А кому был нужен Мезенцев? Кому был нужен Варакин?
– Ну, они многим задолжали. В том числе сердитым серьезным людям. А какие у меня долги?
– А какие долги были у Морица?
– Пусть этим занимается милиция.
– Но ты же сам видишь, что по каким-то причинам она занимается всем этим крайне неохотно. Такое впечатление, что на нее давят. Такое впечатление, что ваш полковник Каляев от кого-то зависит. Меня, например, очень насторожил паспорт, найденный при трупе, выловленном из Ушайки. Странно как-то получается: труп в ужасном состоянии, а паспорт читается. Не попади это дело в ФСБ, милиция, возможно, спустила бы случившееся на тормозах. Что им до тонкостей? Они и экспертизу бы не стали проводить, она денег стоит. А ребята из Конторы копнули глубже. И не ошиблись. Зубы найденного в Ушайке трупа никак не совпадают по характеристикам с зубами пропавшего Мезенцева. Кому-то сильно хочется, чтобы Мезенцева считали мертвым. Отсюда и труп в Ушайке.
– Но ты же сам сказал, что это только рабочая гипотеза.
– Но она подтверждена теперь трупами Мезенцева и Морица. И заметь, оба трупа появились после лавины слухов. Их появление как бы спровоцировано слухами. И вообще… Ты же сам удивлен тем, что попав в июле в Томск, Мориц никому не дал знать о себе.
– Он алкаш. Ему все до лампочки.
– Настоящий алкаш не написал бы письма Хахловой. Он просто ввергся бы в пьянку. Что-то в этом деле не так. Оно какое-то неправильное. Я уверен, что Мориц должен был появиться у твоего большого руля. Ну, сам подумай, кто, кроме Суворова, интересовался Морицом в этой жизни? А он у твоего большого руля не появился. Значит, не нуждался в его помощи. Говорю, есть в этом деле что-то неправильное.
– Ну, Мезенцев, ну, даже Мориц, – пожал плечами Сергей. – Но кому мог понадобиться Венька-Бушлат?
– Не знаю, – пожал плечами и Валентин. – Но я тебе так скажу. Если пустить по городу слух, что несовершеннолетнего инвалида начали интенсивно искать, то через какое-то время мы найдем его труп в Ушайке или в Томи.
– Надеюсь, ты не собираешься это проверить?
– Я-то нет, – ухмыльнулся Валентин. – А вот местная Контора, кажется, не прочь. Потому и жалко, что уезжаю. По городу уже пущен слушок про Веньку. Ну, понятно, в связи с мифическим отцом Дауном, как без него? Другими словами, – весело закончил Валентин, – труп несовершеннолетнего инвалида уже заказан.
– Как-то у тебя все просто получается, – засомневался Сергей.
– А в настоящей жизни всегда все просто. Не то нынче время, чтобы не найти нужный труп. Поспрашивай дворников, бомжи мрут как мухи. На любой железнодорожной станции такого добра навалом. Я тебе сейчас еще одну очень сильную вещь скажу. Если мы, скажем, проявим пристальный интерес к твоему пропавшему Леньке Варакину, или к бывшему чиновнику Гришину, или еще к кому-то из людей, внесенных в список майора Егорова, то в течение определенного времени все они всплывут в Томи.
– А что, таких пропавших действительно много?
– Много, – кивнул Валентин. – Но в Конторе на сегодняшний день взяты в разработку пятнадцать фигурантов. На самом деле их, конечно, больше, ведь не каждое исчезновение выглядит столь загадочно. Но список майор Егоров составил действительно необычный. Очень разные люди попали в его список. Например, Урылов, мелкий предприниматель. Похож на летучую мышь. При этом проворачивал весьма хитрые операции с валютой. А рядом в списке спортивные ребята Игорь Плетнев и Семен Князев. Темные очки, бейсболки, модные майки, глаза умненькие, но на самом деле – мразь, гниль, я так думаю. Сами не кололись и не курили, зато сажали на иглу малолеток. И тут же Олег Мезенцев – Новый капиталист, любитель научной фантастики. И Ленька Варакин, обаятельный мошенник. И поэт-скандалист с крейзанутым инвалидом. Уже восемь человек набралось, да? Девятым в списке идет бывший чиновник Гришин, а за ним неудачливый актер Анчаров, он же гражданин Портнов, якобы сбежавший во Францию. Потом Михаил Алексеевич Лизунов, пятидесятилетний директор частного женского лицея, блудник по жизни. Правда, некоторые воспитанницы до сих пор вспоминают Михаила Алексеевича со слезами благода