— Я сегодня несколько раз заходила в зал суда, — сказала она. — Немного послушала твой прямой допрос этой дамы из Института Джона Джея. Она — хорошая свидетельница.
— Да, отличная. Я тебя видел. Только не знал, ради кого ты пришла — ради меня или ради Фриман.
Она улыбнулась:
— Возможно, ради себя самой. Я продолжаю кое-чему учиться у тебя, Холлер.
Теперь улыбнулся я:
— Мэгги Макферсон учится у меня? Не может быть.
— Ну…
— Нет, ничего не говори.
Мы оба рассмеялись.
— В любом случае я рад, что ты заходила. Что вы с Хейли собираетесь делать в выходные?
— Еще не знаю. Уезжать никуда не планировали. А у тебя, как я догадываюсь, будет полно работы.
Я кивнул:
— Нам нужно будет кое-кого найти. Понедельник и вторник обещают быть решающими днями этого процесса. Но может, сходим в кино или еще куда-нибудь?
— Конечно.
Мы помолчали. Я только что провел один из самых удачных дней в своей карьере, однако чувствовал, как во мне растет чувство утраты и грусти, и, посмотрев на бывшую жену, спросил:
— Мы больше никогда снова не будем вместе, да, Мэгги?
— Что?
— Мне только сейчас пришло в голову: ты хочешь, чтобы все оставалось так, как сейчас. Хоть одному из нас это действительно необходимо, так, как прежде, не будет никогда. Ты не дашь мне этого.
— Майкл, зачем говорить об этом сейчас? У тебя самая середина процесса. Ты…
— У меня самая середина жизни, Мэг. Я хочу только, чтобы вы с Хейли гордились мной.
Она склонилась ко мне через стол и, протянув руку, на миг дотронулась до моей щеки.
— Думаю, Хейли гордится тобой.
— Да? А ты?
Она улыбнулась, но как-то грустно.
— Думаю, тебе надо ехать домой и до утра не думать ни об этом, ни о процессе, ни о чем бы то ни было другом. Пусть все уляжется у тебя в голове. Расслабься.
Я покачал головой:
— Не могу. В пять у меня встреча с осведомителем.
— По делу Треммел? Кто этот осведомитель?
— Не важно. А ты просто стараешься сменить тему. Ты никогда до конца не забудешь и не простишь, да? Это выше тебя, и, быть может, именно это делает тебя таким хорошим прокурором.
— Да, я отличный прокурор. Наверное, именно поэтому и торчу здесь, в Ван-Нуйсе, выступая по делам о вооруженных ограблениях.
— Это политика, не имеющая никакого отношения к талантам и преданности делу.
— Это не имеет значения, и я не могу с тобой больше болтать. У меня рабочий день еще не закончился, а тебе пора на встречу со своим осведомителем. Почему бы тебе не позвонить мне завтра, если ты хочешь сводить Хейли в кино? Возможно, я тебе это разрешу, пока сама буду бегать по разным делам.
Я встал: когда проигрывал дело, я всегда отдавал себе в этом отчет.
— Ладно, ухожу. Позвоню завтра. Но надеюсь, что ты тоже пойдешь с нами в кино.
— Посмотрим.
— Хорошо.
Для быстроты я спустился пешком по лестнице, потом пересек площадь, чтобы направиться по Силмар на север, к Дому победы, и тут наткнулся на мотоцикл, припаркованный у бордюра. Это был мотоцикл Циско — драгоценный «харлей-дэвидсон» с панорамным рулем, перламутрово-черным баком и такими же крыльями. Я хмыкнул: Лорна, моя вторая бывшая жена, сделала точно так, как я велел.
Она не замкнула мотоцикл на цепь, видимо, полагая, что он в безопасности перед зданием суда, возле полицейского участка. Отведя от бордюра, я покатил его по Вимлар. Должно быть, вид у меня был еще тот: мужчина в элегантном костюме от Корнелиани, толкающий по улице «харлей» с лежащим на руле портфелем.
Когда я прибыл в свой офис, было половина пятого, до появления Герба Дэла оставалось еще полчаса. Чтобы выкинуть из головы разговор с Мэгги и снова окунуться в дело, я созвал общее совещание. Сообщив Циско, где оставил его мотоцикл, я попросил доложить, что нового выявило дальнейшее изучение списка друзей Лайзы на Фейсбуке.
— Прежде всего: какого черта мне ничего не было известно о ее странице? — спросил я.
— Это моя вина, — быстро ответила Аронсон. — Как уже говорила, я знала о ней и даже откликнулась на предложение Лайзы присоединиться к ее друзьям. Просто я не осознала, что это может быть важно.
— И я тоже, — подхватил Циско. — Меня она тоже пригласила. Я бегло просмотрел ее страницу, но ничего такого не увидел. Надо было смотреть внимательней.
— И я тоже, — добавила Лорна.
Я вгляделся в их лица: это был единый фронт.
— Великолепно, — сказал я. — Значит, мы все четверо упустили этот момент, а наша клиентка не потрудилась обратить на него наше внимание. Полагаю, нас всех следовало бы уволить.
Для пущего эффекта я сделал паузу.
— Ладно. Что там насчет имени, которое вы выудили? Откуда взялся этот Дон Дрисколл и что нам о нем известно? Ребята, возможно, Фриман непредусмотрительно обронила нам в руки ключик ко всему делу. Так что у нас есть?
Баллокс взглянула на Циско, предоставляя слово ему.
— Как известно, — начал тот, — в феврале АЛОФТ был продан компании «Лемюр», однако Оппарицио продолжает руководить им. Поскольку «Лемюр» является государственной компанией, все, что касается этой сделки, отслеживалось Федеральной торговой комиссией и являлось публичной процедурой для акционеров. Включая список сотрудников, которые числились на службе в АЛОФТе на момент продажи. Вот список, датированный пятнадцатым декабря.
— Поэтому мы стали сверять список сотрудников АЛОФТа со списком друзей Лайзы Треммел на Фейсбуке, — подхватила Баллокс. — К счастью, Доналд Дрисколл по алфавиту стоял в начале списка, и мы нашли его довольно быстро.
Я одобрительно кивнул.
— Кто такой этот Дрисколл?
— В документах ФТК его имя значилось в отделе, который называется «Информационные технологии», — ответил Циско. — Тогда я — чем черт не шутит — позвонил в отдел и попросил его к телефону. Мне сказали, что Доналд Дрисколл работал у них, но срок его контракта истек первого февраля и контракт не был продлен. Он уволился.
— Вы начали его искать? — спросил я.
— Да. Но имя довольно распространенное, и дело идет медленно. Как только что-нибудь нароем, ты узнаешь об этом первым.
На то, чтобы кого-нибудь отыскать, частному лицу всегда требуется много времени. Не то что копам: просто напечатай фамилию в поисковой строке любой из многочисленных баз данных правоохранительных органов.
— Не сбавляйте темпа, — сказал я. — От этого может зависеть исход всей игры.
— Не волнуйся, босс, — ответил Циско. — Никто не собирается тормозить.
Доналд Дрисколл, тридцати одного года, бывший сотрудник АЛОФТа, жил в районе Белмонт-Шор, на Лонг-Бич. В воскресенье утром мы с Циско отправились туда, чтобы вручить ему повестку. Я надеялся, что удастся поговорить с ним до того, как я выведу его на свидетельское место.
Рохас, желая загладить свою вину, согласился поработать в выходной. Он вел «линкольн», а мы с Циско сидели сзади: он вводил меня в курс последних раздобытых им сведений об убийстве Бондуранта. Создавалось отчетливое ощущение, что наша защита выстраивается и Дрисколл может стать тем свидетелем, который увенчает сооружение крышей.
— Знаешь, — сказал я, — мы бы даже могли выиграть дело, если бы Дрисколл согласился сотрудничать и сказал то, что он, полагаю, может сказать.
— Это большое «если», — ответил Циско. — С этим парнем надо ко всему быть готовыми. По тому, что нам известно, он может действительно оказаться тем самым парнем. Знаешь, какой у него рост? Шесть футов четыре дюйма. Это в его водительских правах написано.
Я вопросительно посмотрел на него.
— …которых я по идее не должен был видеть, но так случилось, что увидел, — добавил Циско.
— Циско, не желаю ничего знать о твоих противоправных действиях.
— Я только сказал, что эта информация содержится в его водительских правах, вот и все.
— Прекрасно. На этом и закончим. Что, ты предполагал, мы будем делать, когда приедем туда? Я считал, что просто постучим в дверь.
— Так и будет. Но все же будь осторожен.
— Я встану у тебя за спиной.
— Конечно. Ты настоящий друг.
— Да, друг. И кстати, если я завтра вызову тебя в качестве свидетеля, сделай милость, надень рубашку с рукавами и воротником. Пожалуйста, прими презентабельный вид. Не представляю, как Лорна с тобой ладит.
— Пока можно сказать, что со мной она ладит дольше, чем ладила с тобой.
— Это правда.
Я отвернулся к окну. У меня было две бывшие жены, которые, вероятно, были и двумя моими лучшими друзьями. Да, они у меня были, но я не смог их удержать. Что это обо мне говорит? Я жил мечтой, что однажды Мэгги, моя дочь и я снова будем вместе, снова станем семьей. Действительность подсказывала, что этого не будет никогда.
— Все в порядке, босс?
Я снова повернулся к Циско.
— Да, а что?
— Не знаю. У тебя вид немного трехнутый. Может, мне лучше одному пойти постучать в дверь? А если он согласится говорить, я позвоню тебе по мобильнику, и ты подойдешь.
— Нет, мы пойдем вместе.
— Ты — начальник.
— Да, я начальник.
Но чувствовал я себя при этом неудачником и дал себе слово, что изменю свою жизнь и найду способ исправиться. Сразу же по окончании процесса.
Белмонт-Шор производил впечатление захолустного приморского городка, хотя и был частью фешенебельного района Лонг-Бич. Дом, где жил Дрисколл, оказался двухэтажным, в стиле 50-х, многоквартирным бело-голубым зданием, стоявшим в глубине улицы Бейшор, неподалеку от пирса.
Квартира 24, где жил Дрисколл, располагалась на втором этаже, приблизительно посередине опоясывавшей его крытой галереи. Циско постучал и отступил в сторону, оставив меня прямо перед дверью.
— Ты шутишь? — спросил я.
Он молча посмотрел на меня — он не шутил.
Я тоже сделал шаг в сторону. Мы подождали, но никто не ответил, хотя не было еще и десяти часов воскресного утра. Взглянув на меня, Циско поднял брови, словно спрашивая: «Что ты теперь собираешься делать?»