— Придурок!
— Корова! — вслед уезжающему джипу закричал Савь–ера. — Вернув ногу на место, он проехал злополучный перекрёсток и уж потом продолжил прерванный рассказ:
— Весь вечер угрохал на покупки. Весь вечер и всю месячную зарплату. Я с самого утра решил. К чёрту бар и девочек. Хватит на них тратить. Лучше приоденусь и постараюсь завести роман с нормальной женщиной. Как–никак 26 лет, а у меня даже в школе девушки не было.
— Потому что тебе никогда не хватает одной! — заметил Хейс, который прекрасно знал нрав своего друга и его слабость к женскому полу.
— Ну ты скажешь, напарник, — Савьера хмыкнул себе под нос, знаешь, что у меня отец говорил по этому поводу? Женщина — это тот деликатес, которым никогда не сможешь насытиться. Хочется много, разного и в любом месте.
— Вот поэтому у тебя и нет подруги!
— Ну и чёрт с ней, — Савьера махнул рукой и добавил: — главное, что у тебя есть жена!
Хейс помрачнел и хмуро посмотрел на Савьеру.
— На что ты намекаешь?
— Я намекаю? — у Савьеры был крайне удивлённый вид.
— Да. Что ты имел в виду, когда говорил о моей жене? Хотел бы попользоваться ею, пока подружку не заведёшь?
— Я и твоя жена? Да ты спятил, напарник. Я просто хотел сказать, что рад за тебя. Тебе повезло больше, чем мне.
— А… а — Хейс облегчённо вздохнул и откинулся на сиденье.
— К тому же она старая и… вообще не в моём вкусе. Хейс повернулся лицом к Савьере и угрюмо переспросил:
— Старая? Да ей 45 всего. И выглядит она в сто раз лучше, чем все твои девочки на час. И почему ты сказал, что она не в твоём вкусе? Что будь она помоложе и в твоём вкусе, ты бы переспал с ней? Да? Отвечай! Ты хочешь переспать с моей женой?
Савьера совсем растерялся. Он хотел просто успокоить Хейса, а вместо этого получилось чёрт знает что.
— Да я и не думал переспать с твоей женой, — начал оправдываться Савьера, я пошутил, напарник. Просто пошутил. У тебя красивая молодая жена и всё такое. Она тебя любит. Ты её любишь. Мне в любом случае ничего не светит.
— Всё–таки хотел, скотина! Хотел переспать с моей женой!
Савьера припарковал машину у входа в полицейское управление. Прежде чем выйти из машины, он коротко, но внушительно произнёс:
— Не хотел! Я просто хотел сделать тебе приятное, а
ты.
— Хотел сделать мне приятное? Хотел переспать с моей женой и сделать мне приятное!
— Да не хотел я спать с твоей женой. Что ты ко мне привязался?
Савьера вышел из машины и, хлопнув дверью, направился к входу в управление. Вслед за ним, хлопнув дверью, вышел Хейс. Вид у него был очень рассерженный.
— Стой! — закричал Хейс вслед Савьеру.
— Да пошёл ты… — не оборачиваясь, ответил Савье–ра. Он уже взялся за ручку, когда его нагнал Хейс. Он схватил Савьеру за ворот пиджака и рванул на себя, собираясь развернуть лицом к себе. Воротник затрещал. В руках у Хейса оказался кусок материи. Он посмотрел на этот кусок, затем поднял взгляд и упёрся в разъяренный облик своего напарника.
— Ты мне костюм порвал, — закричал Савьера, — он полторы штуки стоил. За эти деньги я бы дюжину девочек поимел и получше чем твоя жена.
— Скотина… — в следующее мгновение мощный удар сбил с ног Савьеру. Падая, Савьера увлёк за собой одного из полицейских, который в эту минуту выходил из двери управления полиции. Савьера быстро поднялся и бросился на своего напарника. Завязалась ожесточённая драка. Оба молотили друг друга по мере своих скромных возможностей. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем бы закончилось, если бы их коллеги не вмешались в драку и не разняли их. После того, как их разняли, обоих по отдельности в сопровождении нескольких сослуживцев отвели внутрь. Везде, по пути на второй этаж, появление каждого из них встречали сдержанным хихиканьем. Обоих отвели в кабинет начальника отдела расследований убийств.
Капитан, некоторое время хмыкая, оглядывал их. У Савьеры была разбита губа, которая успела вздуться. Одно ухо было ярко–красным и нос слегка опух. Шикарный костюм превратился в жилет. На светлой рубашке были порваны все пуговицы и были заметны несколько пятен крови. Галстук висел за плечом.
У Хейса был подбит правый глаз и из носа струилась кровь, которую он вытирал носовым платком. Его одежда почти не пострадала.
Оба держались так, словно ничего не случилось.
— И где же вы упали? — поинтересовался у них капитан.
— На лестнице, — сразу ответил Хейс.
— Да на лестнице, — подтвердил Савьера, на — 14 или 15 ступеньке. Точно не помню.
— У нас всего 12 ступенек!
— Он никогда не умел нормально считать, — ехидно заметил Хейс.
— А у меня жены нет!
Хейс посмотрел на напарника с явной угрозой и собирался резко ответить, но в это мгновение раздался слегка удивлённый голос капитана:
— И что это значит детектив, Савьера? У меня есть жена! Что вы хотели сказать этим «у меня нет жены»?
— Опять начинается, — пробормотал под нос Савье–ра и уже громко добавил, — ничего. У меня нет жены… пока. Но скоро будет.
— С таким характером, сомневаюсь — капитан встал с кресла и продолжил: сейчас я отправляюсь в мэрию, а когда вернусь, мы с вами поговорим о лестнице и… примем необходимые меры, чтобы в будущем вы больше не спотыкались об неё.
Оба молча проглотили угрозу и так же молча вышли вслед за капитаном. Капитан закрыл на ключ кабинет и ушёл. А Савьера и Хейс некоторое время угрюмо наблюдали за ужимками около полусотни своих коллег, которые, видимо, пытались сдержать свои эмоции. Так и не услышав смеха, оба молча отправились в кабинет Хейса. И лишь когда за ними закрылась дверь, снаружи грянул хохот. Савьера задёрнул шторы, лишая тем самым своих коллег возможности созерцать их. Они уселись за один и тот же стол с разных сторон и начали бессмысленно ворошить папки с делами, которые в беспорядке лежали на столе. Они провели в кабинете около 10 минут и всё время слышали смех в зале. У обоих на лице была явно выраженная досада. Но ни один ни другой этого не замечали, потому что, просто избегали смотреть друг на друга. В дверь неожиданно раздался стук.
— Что ещё? — оба одновременно выкрикнули эти слова.
Видя, что Хейс опять уткнулся в папку, Савьера молча поднялся с места и пошёл открывать дверь. Открыв дверь, он сразу же уткнулся в лицо высокого, молодого человека лет 20. Он не был полицейским.
— Ты ещё кто такой? — удивлённо спросил Савьера. Рядом с парнем показалось насмешливое лицо одного из коллег Савьеры и прозвучал такой же голос.
— Бедняга ждёт вас с двух часов ночи!
— А чего нас–то ждал? Что, больше некому было им заняться?
— Нет. По психам у нас только вы!
Вслед за этими словами в зале снова грянул смех. Савьера только покачал головой и, взяв парня за шиворот, впихнул в кабинет. Снаружи раздался голос:
— Может, психиатра вызвать? Он вам всем троим может понадобиться!
— Да пошёл ты… Пошли вы все, — крикнул в дверь Савьера, а затем, повернувшись к парню, хмуро указал на свободный стул, — садись и молчи. На сегодня с меня хватит придурков.
— Ты кого придурком назвал, скотина! — Хейс мгновенно вскипел и уже собирался наброситься на Савь–еру, который, по–видимому только и ждал этого, но неожиданно осёкся и с удивлением посмотрел на парня, которого привёл Савьера, а затем на него самого.
— Принеси воды!
— Чего? Да ты совсем спятил. Я тебе что — слуга или раб какой–то?
— Посмотри, — только и сказал Хейс, указывая на парня. Савьера невольно последовал его просьбе. Ничего особенного не было на первый взгляд в облике незнакомого парня. Разве лишь лёгкая бледность. Но тут Савьера увидел его руки, которые лежали на коленях. Они очень сильно дрожали. Парень обратил умоляющий взгляд на Савьеру.
— По…ж…ж…а… луйста…, во…ды — парень сильно заикался.
Не говоря ни слова, Савьера вышел. В зале он почти не обращал внимания на едкие замечания своих коллег. Наполнив стакан холодной водой, он вернулся обратно. Парень с жадностью выпил воду. После этого он несколько минут молчал, а затем довольно внятно произнёс:
— Спасибо. У меня в горле пересохло так сильно, что я говорить не мог. Спасибо, вы не такие, как остальные. Спасибо. Наверное, я пойду — он встал.
Савьера положил ему руку на плечо и усадил обратно.
— Давай, рассказывай, что у тебя за проблема!
— Зачем? — парень безразлично пожал плечами, я уже рассказал другим полицейским. Они посчитали меня за сумасшедшего. Вы тоже не поверите. Зачем рассказывать?
Савьера с Хейсом мгновенно посерьёзнели. Они обменялись понятными друг другу взглядами. Оба отчётливо ощутили лёгкую дрожь в теле. Ещё не отдавая себе отчёт в том, что с ними происходит — оба поняли, что услышат нечто… что возможно имеет связь с происходящими событиями.
— Рассказывай. Поверь, мы за последние дни такого насмотрелись, что тебе вряд ли удастся удивить нас.
Савьера сел на край стола и устремил взгляд на парня. Тот, услышав его слова, слегка приободрился. Он уже с надеждой посмотрел на полицейских и прошептал:
— Клянусь, клянусь вам… все, что я расскажу — правда. Всё это я видел собственными глазами. Больше того, если вы поверите мне, я смогу отвезти вас и доказать, что говорю правду.
Рассказывай, а там мы решим, что нужно делать, — Хейс сделал ободряющий жест руками, призывая его немедленно приступить к действиям.
Парень кивнул головой и, вперемежку окидывая взглядами то одного детектива, то второго, сразу заговорил. Хотя ему почти удалось унять дрожь в руках, скрыть её в голосе он не смог.
— Меня зовут Питер Кроунц! Я приехал в Соединённые Штаты на учёбу по договору. Приехал вместе с моим другом Альбертом Прешманом. О нём я и хочу рассказать.
Это случилось три недели назад. В тот вечер мы с Альбертом сильно напились в каком–то баре. Мы пробыли в нём до двух ночи, а когда вышли, едва держались на ногах. Не знаю, почему я это сказал… простить не могу себе эти слова. В общем, я предложил Альберту сходить на кладбище, для того, чтобы доказать самим себе, что мы ничего и никого не боимся. Альберт поддержал меня. И вот мы отправились ночью на окраину Джерси, на кладбище. Мы шли пешком. Пили пиво. Смеялись. В общем, вели себя так, словно идём на какую–то вечеринку. Если б я знал, если б я только знал, что произойдёт… но я не знал, да и не мог знать. В тот момент я больше всего радовался собственной храбрости. Я думал, что мне по плечу любое испытание. Впрочем, это не важно. К кладбищу мы подошли в четверть четвёртого. Мы с Альбертом залезли на стену и спрыгнули внутрь. Я испугался, увидев, что мы оказались на какой–то могиле. Но, увидев, как Альберт подошёл к кресту, возвышающемуся на могиле и коснулся его бутылкой пива, а затем провозгласил тост за здоровье покойника, который лежал под нашими ногами, я воспрял духом. Не задумываясь о том, что в эту минуту совершается кощунство, я прошёл по могиле и повторил все действия Альберта. После этого мы пошли дальше и проделывали это почти с каждой могилой, которая попадалась нам по пути. Было очень темно, и мы часто спотыкались. Я даже ударился головой в одном месте. Но даже это обстоятельство не остановило наш бурный порыв. И вместо того, чтобы бежать, бежать без оглядки с кладбища, мы продолжали измываться над могилами и поко