кальное левачество. Вася выбрал свой вариант, успев перед этим побывать и в других течениях. Я бы назвал это все постмодерном, но не уверен, верный ли термин. Но правда в том, что все эти течения никак не мешали власть имущим делать их гешефт.
Каждый отвечает за себя. А у меня были важные цели. Про выживательство я ему тоже рассказал, и его зацепило. Сказал, что я прав. Но виноваты, мол, все равно бабы.
Попрощались, и я выключил комп.
Но потом все-таки открыл еще ЖЖ со смартфона. Хоть тот Журнал и стал уже давно полумертвый, все умные люди оттуда разбежались. Система интеллектуального засирания мозгов сразу подсунула мне статью про коммуну феминисток на Дальнем Востоке. Посмеялся.
А вот статья на Lenta.su уже смеха не вызвала. Она была про снижение рождаемости и перспективы депопуляции регионов Нечерноземья. Но читателей успокаивали – мол, эффект будет сглажен за счет повышения иммиграции из стран ближнего зарубежья.
Вот спасибо вам. Я выключил телефон уже окончательно, но завел второй будильник, потому что всегда трудно просыпался, и улегся на жесткий диван. Сон срубил меня внезапно, как топор викинга рубит по башке беззащитного земледельца.
Тем вечером я вышел за хлебом. Это была официальная версия. Конечно, не только за этим. Мне надо было подышать «свежим» воздухом улицы и привести свои мысли в порядок. Мне это иногда нужно, а теперь в особенности.
Светящаяся зеленая точка в темнеющем (но не темном!) небе, горящая даже ярче луны.
«В небе комета – близких несчастий верный знак», вспомнил я. И, придя домой, узнал из Интернета, что в небе северного полушария действительно появилась комета «Сунь-мэй» (по имени какого-то китайского демона). Астрономы заметили ее еще месяц назад. Но, естественно, опасности столкновения не было.
Проклятая комета сияла как изумруд в сто карат.
Я так задумался, что забыл о том, зачем пошел и вернулся домой с пустыми руками. Там меня ждала жена, носившая моего ребенка. И ненавидевшая меня, хоть и скрывавшая это под маской презрительного равнодушия.
Естественно, я узнал о себе много нового. Вяло отбрехиваясь, я думал о том, что чудеса должны случаться. Я молил бога, чтоб курс этого болида пересекся с орбитой Земли в нужно месте. И местом падения стал бы наш край. Пусть все закончится быстро. Пусть тут будет лавовое море. Сгореть в эпицентре взрыва в 100 гигатонн наверно не больно. Лишь бы не видеть ее глаз.
Про других людей, которые на такое не подписывались, в такие моменты обычно не думаешь.
Запись номер Три
Больше в начале лета ничего примечательного не произошло. Мы с Настей так же жили в одной квартире. И даже иногда разговаривали. Но обычно о том, что купить в магазине и кто должен платить за свет.
Июнь выдался сухим и жарким. Комета разминулась с землей. Астрофизический конец света был отложен на двадцать пять лет.
Но социально-геополитический вполне еще мог случиться.
Я сидел перед ноутбуком, даже не заметив, как вошла она. Как всегда грациозная как лань. Я узнал зеленое платье, в котором она была в наш первый вечер. От нее пахло духами, запах которых я тоже не мог не узнать. Ее фигура уже имела намек на ее статус, состояние… в общем, на то, что было у нее внутри, но это ее совсем не портило. Она была такой же красивой, объективно. Даже чем-то привлекательнее. Я сам не худой и тростинок никогда не любил.
Куда-то уходит? Кого-то нашла себе? Или просто хочет меня помучить?
Ни то, ни другое. Нет у нее никого, по глазам вижу. А душатся они, женщины… бабы, как сказал бы Вася – в основном для себя.
Что ж, помучить меня ей хорошо удалось.
– Хочу пройтись. А ты чем занимаешься, золотце? – яда в ее голосе не прибавилось, но и не убавилось. Никакого примирения не было видно на горизонте.
– А? – я оторвался от экрана компа, на котором наш бессменный Гарант процветания рассказывал, как поднимается наша экономика, как крепнет порядок, и с каким блеском мы проведем Чемпионат.
Чемпионат по чему? Да не знаю, мне профессиональный спорт до лампочки – ну никогда я не признаю национальными героями тех, кто только красиво бегает и прыгает. Кому это что дает, кроме картинки? Даже в русском кино больше смысла. Врач, пожарный, да хоть спецназовец, который террориста останавливает – вот те герои. Но не тот, кто за бешенные бабки из бюджета ставит бесполезные рекорды, гробя свое здоровье к тридцати годам. С таким же успехом они могут за эти деньги и за другую страну выступать. И такое теперь сплошь и рядом – вон, половина футболистов ─ из Африки. И не могут пока импортозаместить. Против ЗОЖ и любительского спорта я ничего не имею, но профспортсмен – это чаще всего нечто среднее между актером, клоуном и лабораторной мышью, на которой мировая фарминдустрия пределы человеческого тела изучает.
А я смотрел дальше новостные подкасты. У меня было открыто два десятка вкладок. И чего там только не было.
Вы будете смеяться, но умный человек не только из сети, но даже из зомбоящика может извлечь полезную информацию. По недомолвкам, по оговоркам этих «говорящих голов» и толстопузых чинуш можно кое-что понять.
Но основную информацию я черпал, конечно, не из ТВ и не из официальных СМИ, а из того сегмента сети, где еще остались независимо мыслящие люди… даже если по половине из них плакала дурка.
Там было настоящее раздолье. Масса фактов и еще больше мнений. Много умных людей, но еще больше субъектов с Фимозом Головного Мозга в терминальной стадии. Трудно было отфильтровывать зерна от шелухи. Я предпочитал делать выводы сам, а не слушать аналитиков. Мне нужны были только цифры. Следил за динамикой тысячи показателей. От стоимости основных валют и барреля нефти до динамики импорта продуктов питания и урожая зерновых в Канаде и сахарного тростника в Бразилии.
– Так чем ты занимаешься, любимый? – градус сарказма в ее тоне не стал выше. И это был лучший показатель отчуждения. Даже злобы не было. Чем человек дальше, тем тяжелее его полноценно ненавидеть.
– Фигней, – вздохнул я. – Ну, что еще я должен? Вынести мусор? Вряд ли ты зовешь меня, чтоб я побыл с тобой.
Я почти угадал. Надо было съездить в супермаркет за покупками.
А она ушла первой. Хлопнула дверь, щелкнул замок. Машины у нее не было, водить она не умела. Наверно, пойдет к подруге, та недалеко живет. Или просто погуляет в парке. Ей это сейчас нужно.
Через пару минут вышел и я. Во дворе мы разошлись в противоположные стороны, словно шпионы или преступники.
Перед супермаркетом «Семафор», где я поставил на стоянке свой «Фольксваген», кредит за который был давно выплачен, уже царило вавилонское столпотворение. Такого я еще не видел. Люди скапливались у дверей и затекали внутрь сплошным потоком.
Что за ажиотаж?
И тут я вспомнил, что месяца два не был в более-менее крупных магазинах, только покупал мелочевку в лавочке на углу. В магазин ходила Настя. И она скупо говорила, что ассортимент стал беднее.
Но я не ожидал, что настолько.
«Семафор» – отнюдь не магазин премиум-класса. И размещение товаров тут очень колхозное, и никаких красот внутри. Но зато еще дешевле, чем в «Пятерочке», хоть качество иногда и оставляет желать лучшего, и трансжиры с пальмовым маслом и экстрактом плодов рожкового дерева неплохо разнообразят состав продуктов. Но зато доступно.
Ах, да. Вчера на заводах нашего градообразующего концерна зарплату выдали. Поэтому и наплыв.
Все-таки человек стадная скотина, и я решил не отставать. И тут, когда я просочился внутрь, я увидел, что многие полки уже зияют пустотой.
Макароны «ракушки» из мягких сортов пшеницы. Алтай. 5 кг.
Не более 6 шт. в одни руки!
Такое висело на видном месте у кассы объявление.
Вот те раз… Никогда такого не было и вот опять, как говорил Черномырдин. С каких это пор магазины заинтересованы в том, что ограничивать покупателей? Странно. И кому нужна эта дрянь, которая разваривается и склеивается как клейстер? Да, дешево. Но это же нельзя есть!
Вопреки ожиданиям народ разбирал эту лапшу на ура. Как раз по шесть упаковок.
И другие суррогаты люди брали тоже. Была бы консервированная ежатина – и ее бы покупали.
Нагружали полные тележки. И не фруктами и шампанским к Дню города. Окорочками, тушенкой, сгущенкой и макаронами.
Да, в такие магазины в основном ходит довольно бедная публика. Мы в него ходим потому что он удобно расположен. А еще потому, что любим экономить.
Передо мной везли на кассу десятки килограмм груза не только старушки, помнившие пустые полки времен позднего СССР и взбесившиеся цены Гайдаровской «шоковой терапии». Вполне нормальные люди моих лет словно с цепи сорвались.
И я поддался этому соблазну. И тоже опустошал полки, наполняя тележку всем, что было нужно и чего оставалось мало.
«Что я делаю? Не может быть никакого дефицита. Просто проблема с поставщиками. Она решится через пару дней. А в городе есть и другие торговые сети. Надо заглянуть и туда. Вдруг там та же проблема?».
Я оказался прав. В других сетях тот же ассортимент товаров или отсутствовал или уже подходил к концу, как ни пытались работники торговых залов изобразить изобилие, креативно расставляя оставшиеся банки и упаковки.
Домой я вернулся на час позже. Чтоб не засорять память месседжами, превентивно отключил телефон в какой-то момент. Хотя Настя сейчас мне редко писала.
Я старательно делал вид, что мне не больно, нося маску равнодушия. На самом деле каждый день этой холодной войны убавлял желание просыпаться утром. Или хотя бы повышал желание напиться вусмерть. Хорошо, что я знал, что это не поможет.
Если бы не моя цель, я давно бы уже сломался. Но я понимал: кто, если не я?
В гипермаркете «Полоса», где на первом этаже находился ряд арендаторов, продававших непродовольственные товары, меня неприятно поразили несколько пустых залов. Помещения явно были освобождены совсем недавно. Даже вывески еще оставались.