они молоды, могут что-то заработать на жизнь, а как будут выживать в старости, лучше не думать.
— Что-то вы загрустили, мальчики, — в дверях появилась Светлана, прижимая к себе двух сыновей, так похожих на Серого. — Не пора ли нам за стол?!
Она была все такой же озорной красавицей с огромными, сияющими добром и светом глазами. Королевой их маленькой страны. Два десятка лет они называют Серого Шреком, а ее — Фионой, пряча за этим свою давнюю привязанность и школьную влюбленность.
— Спасибо, Свет, — в один голос ответили гости, — мы поедем.
— По рюмочке, — подхватил предложение супруги Серый, — на дорожку…
— За рулем, — попытался увильнуть Пыха.
— Да оставайтесь, — настаивала хозяйка, — мы с детьми наверху устроимся, вы — здесь.
— Я на съемке вчера был, — соврал Витек, — надо материал разгребать. Клиент торопит.
— Да и у меня дела, — ушел в глухую оборону Корень.
— Тогда в следующий раз чтобы каждый с коньяком приехал, — с напускной серьезностью объявил хозяин. — Иначе на порог не пущу.
— Ладно, — хихикнул Пыха, — на крылечке по бутылочке выпьем и постучимся. Попробуй только забыть свое условие.
— Болтун, — не смог сдержать улыбку Серый.
— Я тогда парочку захвачу, — резко встал Олег, не любивший прощаться. — Одну точно разопьем вместе, а пока мне нужно разобраться на трезвую голову с фактами и подумать, как тебе помочь. Если честно, ситуация не в твою пользу. Времени мало, так что не будем его терять. Потом мы обязательно посидим вместе за столом и вспомним, как учили Пыху завязывать галстук.
Все искренне улыбнулись, и на душе стало легче. Они все еще были вместе. Обнявшись, трое молодых мужчин, молча прижались лбами. Серому пришлось чуть наклониться и положить свои сильные руки им на плечи. Это уже стало традицией.
По проселочной дороге ехали молча, медленно объезжая кочки и ямки. На шоссе «Форд» побежал веселее, и Олег неожиданно произнес:
— Ты подключи свою память на анализ картинок в интернете. Просмотри светскую хронику, скандалы, новости… Нужно твоего капитана отыскать. Скорее всего отсиживается на той даче, но зачем-то он приехал. Возможно, важная встреча или переговоры… Хотя нет… В так называемую пандемию, переговоры можно и по скайпу провести, на худой конец подключить скремблеры к телефонам и закодировать голосовой трафик… Не-ет. Он специально в это время приперся, когда можно в маске по улице пройтись и не «светиться». А еще можно что-то важное поискать в таком месте, где обычно всегда народ толкался, а сейчас его можно и не пущать туда…
— Почему ты так решил? — удивился логике Корнеева Пыха.
— Я бы так и сделал на месте наследника.
— Наследника чего?
— Наследства, — передразнил его Олег. — Шмат осознанно передал карточку памяти с той записью именно тебе. Он знает, что ты — один из миллиона, который сможет сопоставить лица двух родственников, разделенных несколькими поколениями. Именно поэтому Шмат и вывел тебя из круга возможных подозреваемых, почувствовав опасность. Он был уверен, что ты обязательно пошаришь с обратной стороны столешницы, теряясь в своих догадках о причинах выпрошенной встречи. Мы ведь помним украденный кадр и не простим. Обратись он ко мне, я бы дал в морду, ты бы послал подальше и не приехал, а Серый добряк по натуре, вот он через Шрека тебя и выманил.
— Что же он меня не дождался на заправке? Ведь приезжал…
— Возможно, Шмат планировал поговорить с тобой, но внезапно заметил опасность, — резонно предположил Корень. — Времени на размышления не было. По привычке или осознанно прилепил карточку памяти и дал деру. Возможно, считал ее очень ценной и боялся, что она попадет в чужие руки. Быстро спрятал, чтобы потом вернуться… Рванул к Серому.
— Думаешь, за ним кто-то охотился?
— Судя по результату, именно так и было.
— Допустим, ты прав, — завелся Витек, — а как он вообще попал в эту историю?
— Это просто моя версия. Так могло бы быть…
Пыха мельком глянул на сидящего рядом Корнеева. Тот улыбался своим мыслям, стремительно обрабатывающим полученную информацию и молниеносно выкидывающим версии. Таким Олег был в школе. Никого не слушал, когда решал задачки. Быстро и по-своему.
— Тогда получается, что Шмат вместо меня подставил Серого под удар.
— Любой следователь быстро поймет, что Серега тут ни при чем. Ни выгоды, ни угрозы Шреку от Мишки не было. Другой вопрос, что некто планировал убийство Бронштейна, слушал его сотовый и наблюдал за дачей, куда Шмат звонил. Мы же с ним не общались, значит наших номеров в списке его звонков за последнюю неделю нет. Вот Серегу и начали трясти первого. Пока не добрались до нас, нужно понять, что нарыл Шмат и кто его грохнул.
— Погоди, так трафик сотовых телефонов кодируется, — возразил Королев. — Ходил слух, что Стива Джобса заразили раком, как неугодных президентов Уго Чавеса и Эво Моралеса, за то, что он не открыл ЦРУ коды для дешифровки разговоров террористов, использующих «iPhone». Даже после вызова на разборку в Конгресс Джобс не сдался.
— Ну, о решении Конгресса по этому вопросу кто-то явно соврал. Принципы передачи и кодирования в стандартах систем подвижной связи известны. Ты забыл скандал пятилетней давности, когда ЦРУ прослушивали разговоры Меркель и Макрона. Другой вопрос, что 3G работал на скорости 2 Мегабит в секунду, а 4G — уже 100 Мегабит. Везде ставят вышки для 5G, а это 38 Гигабит. Добавь три нолика справа, если забыл курс физики. Пока ключи подберут, информация теряет актуальность.
— Как же кто-то может прослушивать мой сотовый?
— В России принят закон обязующий каждого провайдера сотовой связи транслировать разговор не только адресованному абоненту, но и копировать его в центр хранения. Попробуй не передать ключ шифрования — лицензию отнимут, и срок за нарушения закона дадут. В России два независимых хранилища всех сотовых разговоров. Хранения 10 лет. При этом те, кому положено, в экстренном порядке могут прослушивать любые разговоры. На кону безопасность страны. Не у всех есть такой допуск, но достаточно заинтересовать дежурного инженера…
— Корень, ты хочешь сказать, что и Шмат все это знал?
— Не думаю. Он хотел встретиться с тобой и что-то обсудить. Тема понятна из записей на попавшей в твои руки карты памяти. Хотя не исключаю, что он бежал к Сереге, чтобы спрятаться, а в обмен вез второй комплект записи. Был ли второй комплект и попал ли он в руки тех, кто догнал Шмата — вопрос… Высадишь меня у метро, а сам проверяйся, когда домой пойдешь. Возможно, они пока о нас с тобой не знают. Если все спокойно, кинь мне СМС-ску ровно за четверть до полуночи с таким текстом — «приехать не смогу». Любой другой текст скажет мне о том, что ты уже под контролем.
— Корень, тебе нужно детективы писать.
— Не опубликуют.
— Это почему?
Олег улыбнулся, как-то сгорбился и бойко закартавил, — «ггруппа товагищей, кугигующая совгеменную гусскую литегатугу, утвегждает — лигики, пгозаики, сцнагисты, кгитики, литегатогры гождаются гешительно евгеями…»
Он выпрямился и спокойно добавил, — а я русский.
В салоне «Форда» воцарилась тишина. Оба школьных друга начали ощущать опасность, словно только что перешагнули какую-то осязаемую черту. Это было неприятное состояние, от которого хотелось побыстрее избавиться, и Пыха неожиданно спросил:
— Голосовать пойдешь?
— Нет. В изменениях Конституции нет главного. Вопроса о деньгах. Дедушка Ленин в 1917 тоже красиво говорил — землю — крестьянам, фабрики — рабочим, умолчав о деньгах. Все зарабатывают, а кто и как будет делить? В любом деле это главное, потому за это безжалостно убивают и друзей, и родственников.
— Но великого князя Николая Константиновича не убили.
— Хуже. Его стерли… — отрезал Олег. — Там за перекрестком тормозни, я выскочу.
Пыха притер «Форд» к бордюрному камню около метро, на одной линии со станцией, рядом с домом Корнеева. Олег быстро смешался с группой людей у входа. Он никогда не любил прощаться, часто обрывая общение на полуслове.
Глава VI
Дома Пыха почувствовал себя неуютно и одиноко. После свадьбы с Натальей родители разменяли их большую двухкомнатную квартиру в старом доме по Хлыновскому тупику на две однокомнатных в спальных районах. Тогда какой-то богатей предложил всем жильцам переехать в другие квартиры, а из их старого дома сделать элитное жилье с магазином на первом этаже. Кто-то сопротивлялся, кто-то соблазнился жильем в новых квартирах хотя и не в центре. Так или иначе теперь в их доме живут другие жильцы в совершенно других квартирах.
Кроме воспоминаний о доме, где он вырос, у Витьки осталась старая кровать, стоявшая когда-то на втором этаже четвертого дома по Хлыновскому тупику. Он в шутку иногда говорил себе, что так и не вырос из своей кроватки, и даже если теперь поднимется в ней на цыпочки, все равно никогда не увидит свою 123-ю школу напротив. Старший брат вообще уехал во Владивосток, махнув однажды на все рукой. В столице появляется редко, хотя мать еще надеется и повторяет, что свою квартиру завещает старшему сыну.
Мысль о наследстве неожиданно вернула Королева к событиям прошедшего дня. Фраза Олега о возможном наследнике, который и заварил всю кашу или тех, кто узнал среди прибывших в Москву наследника, неожиданно взбудоражила воображение Пыхи. Он даже прикрыл глаза, чтобы сосредоточится на замелькавших в сознании образах, увиденных когда-то царей, придворных и чиновников самых разных времен и званий. Из неведомых уголков и закоулочков его безграничной памяти всплывали, словно пузырьки со дна, картины и фотокарточки, портреты и группы, мужчины и женщины, в ярких одеждах и с разными прическами, бородами, бакенбардами и в париках, нарумяненные или напудренные, генералы и кавалергарды, гусары и даже княгини в военной форме.
Обычно важные события в жизни или просто встречи люди хранят в семейном фотоальбоме, у Пыхи же они не просто сохранялись бесконечно долго в его необыкновенной памяти и жили там по своим законам. Иногда вырывались, непроизвольно заполняя сознание, словно видения, которые он с трудом отличал от реальности. Они не давали ему сосредоточится в школе на какой-нибудь задаче или ответить на простой вопрос учителя. Волна застывших мгновений разных времен могла неожиданно накрыть его, что называется с головой, вырывая из реальной жизни. Только вот картинки из учебников с изображением ученых, их именами и датами, которые он мог детально описать, не связывались в логическую цепочку рассуждений. Безликие формулы или теоремы Пыха не запоминал, его интересовала только личность.