– Попытки отбить замок и избавить Нераль от скверны становятся всё реже и реже. И я боюсь, что недалёк тот день, когда они прекратятся совсем. Люди начинают верить в собственную беспомощность. Сдаются, смиряются. Однажды я спросил отца, зачем продолжать эти вылазки? Зачем отдавать столько жизней снова и снова? Тогда он ответил: подчас смирение хуже смерти. И вот оно постепенно овладевает Нералем. Убивает сам дух моей страны, дух народа, чьи вожди некогда восставали против самой Аэтийской империи в годы её расцвета! Превращает людей в беспомощных червей, а страны – в пыль, чтобы, наконец, сдуть её со страниц истории.
В этот момент корабль снова качнулся. На сей раз столь резко, что маг не успел поймать бокал. Он покатился по полу, оставляя рубиново-красный след.
– Знаете, Маркус, – Жан Тревиль де Болье придвинулся ближе, – вы славный человек, и я позволю себе дать вам совет. Что бы с вами не приключилось, на суше ли, в море ли, не опускайте рук. Не дайте отчаянию и смирению отравить вас, как оно отравляет мой народ. Я не знаю, ради какой цели вы пустились в путь, но уверен, она окажется вам по плечу только если не сдадитесь.
Капитан встал и направился к выходу.
– Вечер выдался непростым, нам всем лучше отдохнуть. Ещё раз прошу простить меня за это недоразумение. Оревуар.
Жан Тревиль де Болье покинул зал. В задумчивости Маркус доел свою порцию жаркого, чудом оставшуюся на столе, после чего вернулся в каюту. Он сбросил плащ, зашвырнул башмаки в угол и упал на кровать, чувствуя себя совершенно измотанным. Сон не заставил себя долго ждать и накрыл мага, едва он закрыл глаза.
Маркусу часто снилось, как он пытался спрятаться, убегал от кого-то и, в конце концов, прыгал в бездну, а потом просыпался на кровати в холодном поту. Но в этот раз у бездны оказалось дно, твёрдое и холодное. Очнувшись ото сна, маг обнаружил себя лежащим на полу с ноющей от удара челюстью. Рядом лежала объятая пламенем масляная лампа, которую он забыл погасить перед сном.
Маркус потушил огонь мановением руки, и в комнате стало темно. Мгновение спустя маг услышал грохот. Корабль будто что-то толкнуло и осколки лампы перекатились по полу. До слуха мага донеслись крики и топот. Он поднялся на ноги, опираясь на кровать, выглянул из каюты и увидел сонные лица остальных пассажиров. Они были удивлены происходящим не меньше него самого.
– Маркус, вы целы? – маг разглядел напуганное лицо аэтийца, освещённое подрагивающим светом лампы, которую тот держал в руке. – Что случилось?
– Откуда мне знать? Наверное, корабль налетел на этот, как его… риф. Или же шторм всё-таки настиг нас вопреки заверениям капитана, – спросонья губы мага с трудом выговаривали слова. – Дайте мне лампу, Тиберий, я иду на палубу.
Испуганный Аэтиец протянул светильник, который маг тут же небрежно выхватил у него из рук. Маркус быстрым шагом направился к лестнице, проходя мимо недоумевающих пассажиров, когда последовал ещё один толчок, от которого аэтиец едва устоял на ногах. Маг едва не выронил лампу, а эльфийку приложило головой о деревянную перегородку. Коротко взвизгнув, девушка повалилась на пол без чувств.
– Оставайтесь с ней, пока мы выясним, в чём дело, – бросил Тиберий остальным, догоняя мага. – Маркус, я иду с вами!
Глава 11
На палубе «Звезды Запада» творилась жуткая неразбериха. Шквальный ветер поднимал огромные волны, срывал пену с их гребней и заливал палубу водой. Бушующий шторм качал корабль из стороны в сторону, заставляя его крениться так, что матросы поскальзывались на промокших досках. Команда пыталась совладать со стихией: кто-то подвязывал оставшиеся паруса, рискуя сорваться с огромной высоты, кто-то едва не падал за борт, успев в последний момент перед ударом волны уцепиться за мачту. Всё выглядело так, будто стихия застала судно врасплох.
Чудовищный ливень мгновенно промочил одежду Маркуса до нитки. С трудом сохраняя равновесие, он попытался создать пламя, чтобы осветить путь, но едва на руке мага начинал плясать огонёк, его тут же тушили потоки дождя.
– Маркус, капитан вон там! – раздался голос Тиберия из-за спины мага.
Жан Тревиль де Болье и впрямь находился в центре палубы. Раздавая указания, он пытался перекричать бурю, и отчётливый неральский акцент был слышен даже в этих криках. Море немного утихло, и корабль перестало так сильно качать. Маг быстрым шагом направился прямо к капитану, ссутулившись под ливнем, как под непосильной ношей. Тиберий пошёл за ним, вытирая заливавшую лицо воду.
– Маркос! – рявкнул капитан, едва завидев мага. – Немедленно вернитесь в каюту! Здесь для вас сейчас не место!
– Что происходит? – громко спросил тот, прикрывая лицо от брызг.
– Боги лишили вас зрения? Чёртов заклинатель обещал хорошую погоду, а я до последнего верил ему! Верил, что шторм обойдёт нас стороной! Мерд тромпе́р! Я лично отсеку язык этой лживой змее по возвращении на сушу!
– Для этого нужно ещё вернуться. Скажите, что нам удастся это сделать.
– Одно из двух! – воскликнул капитан. – Либо доберёмся живыми, либо море раскрошит судно в щепки, мон ами!
– Но до берега должно быть уже недалеко? Ведь так? – спросил Тиберий.
– Истинно так! Даже не знаю, откуда было взяться такому шторму? – Жан Тревиль де Болье смерил взглядом Маркуса и заговорил гораздо тише. – Простите мою бестактность, но, не будь вы магом огня, я бы предположил, что это дело ваших рук.
– Неслыханно! – возмутился маг. – Тиберий, возвращаемся в каюты.
– Но я хочу помочь! – отчаянно воскликнул тот. – Негоже сидеть как крыса в норе и ждать ударов судьбы!
В этот момент по палубе прокатился жуткий треск. Капитан обернулся и посмотрел вверх.
– Грот мачта! – прокричал он. – Са и туннэ́р! Сейчас рухнет! К корме!
Огромная мачта в центре палубы надломилась почти у основания. Треск становился всё оглушительнее, а она кренилась всё сильнее и сильнее. Маркус следовал за капитаном, едва не падая на бегу, и с ужасом глядел, как рушилась деревянная громадина. Наконец, оборвав тонкие волоски канатов, мачта, словно падающее знамя обречённого войска, с ужасным грохотом повалилась на палубу, увлекая за собой беспомощно повисших матросов. От удара доски треснули, как глазурь на перегретом пироге, и во все стороны полетели щепки.
– Проклятье! Они не успели убрать парус! Если бы… – капитан не успел договорить, мощнейший толчок свалил его на палубу.
От удара Маркус распластался на мокрых досках. Когда он с трудом поднялся на ноги, то не увидел рядом Тиберия. Сквозь оглушительный шум волн послышался истошный крик. Маг обернулся и увидел Тиберия, который из последних сил держался за край фальшборта, а под его ногами бушевало море.
– Тиберий! – вскрикнул Маркус, неуклюже вскочив на ноги. – Капитан, помогите!
Жан Тревиль де Болье проревел что-то на неральском и ринулся на помощь аэтийцу.
– Маркус! Капитан! – лицо Тиберия, искажённое ужасом, стало почти неузнаваемым. Он в панике хватал воздух ртом, не разжимая побелевших пальцев. – Помогите! Я не могу… Я сейчас…
Схватившись за рукава, маг упёрся ногами в фальшборт и изо всех сил потянул Тиберия на себя. Капитан де Болье сумел уцепиться за пояс аэтийца, и вместе им удалось перевалить его обратно на палубу.
– Идите в каюты! – скомандовал Жан Тревиль де Болье, оскалившись. – Сейчас же!
– Но если я могу чем-то помочь… – неуверенно подал голос Тиберий.
– Маркус, ради всех богов, упрячьте этого малахольного сына древних империй в самый тёмный угол каюты, пока ему здесь ничего не размозжило голову!
Схватив аэтийца за руку, маг развернулся в сторону кают, но тут же натолкнулся на невысокого худого человека в лохмотьях с измождённым лицом. Человек, оттолкнул его и принялся что-то неразборчиво говорить капитану, заламывая руки.
– Поздно оправдываться, Сиргам! – Жан резко перебил человека в лохмотьях. – Ваша магия оказалась бессильна, и лучшее, что вы можете сделать теперь, это забиться в угол и надеяться на моё милосердие, если мы выживем!
– Нет, кхапитан-хаиб! Не моя вина! Не моя! Хедаи!Зуул-Хедаи!
Жан Тревиль де Болье изменился в лице. От былой решительности не осталось и следа. С безумным взглядом он вцепился в плечи заклинателя.
– Что ты сказал? Повтори!
– Зуул-Хедаи, Кхапитан-хаиб! – прохрипел тот с выпученными от ужаса глазами.
– Что он говорит? – спросил Маркус. – Что значит «Зуул-Хедаи»?
Несмотря на ночную темноту и ливень, маг увидел, что капитан побледнел.
– Ужас морей… – проговорили его дрожащие губы. – Морской змей.
Капитан прокашлялся и гаркнул самым громким и четким голосом, на который сейчас был способен:
– Шлюпки на воду! Всем покинуть корабль!
На палубе вдруг воцарилось молчание. Стихли крики и гомон матросов, пытавшихся перекричать шум ливня и скрип дерева, что стонало под ударами чудовищных волн. Внезапно тишину нарушил душераздирающий крик. Десятки взоров обратились к левому борту. Матрос с лампой в руке в ужасе пятился от фальшборта, указывая другой рукой в сторону бушующего моря. Маркус пригляделся, но ничего не увидел. Он уже было решил, что бедняга потерял разум, как вдруг вспышка молнии осветила возвышающуюся над волнами чешуйчатую шею. Голова, венчавшая эту качающуюся колонну, находилась, по меньшей мере, на высоте роста восьми человек и с такого расстояния казалась непропорционально маленькой.
– Шлюпки на воду! – снова прокричал Жан, и эти слова подхватил каждый человек на палубе, кроме Маркуса и Тиберия.
Маг судорожно соображал, не отрывая взгляд от чудовища, освещённого вышедшей из-за туч луной. Он уже успел пожалеть, что не владеет магией воды – в таком яростном ливне посреди бушующего моря огненный заклинатель практически лишён своей силы. Единственным источником пламени поблизости были едва горящие лампы, но вряд ли они…
Судорожные размышления мага прервал, короткий отчаянный вопль. Молниеносным движением пасть змея схватила матроса, что первым заметил чудовище, и тут же скрылась с ним в пучине. По палубе прокатилась волна паники. Некоторые, обезумев от ужаса, прыгали за борт, кто-то со всех ног ринулся прятаться в каюты и трюм, поскальзываясь и падая, пока остальные отвязывали шлюпки.