Набрав ведро, Эри отправилась обратно к дому. Куини выглядела больной. Кашляла, из ноздрей текло.
– Все будет хорошо, милая, – она погладила вспотевший круп. – Сейчас тебя помоем. А потом укроем одеялом. Только держись.
Лошадь потерлась мордой о ее руку.
Она не сразу заметила Корда. Он сидел на колоде для рубки дров и с интересом наблюдал, как она тщательно вымыла Куини и теперь чистила копыта.
– Знаешь, – заговорил он, – я встречал нескольких человек, которые к животным относились лучше, чем к людям. Ты из таких?
Эри на секунду смутилась, но тут же парировала:
– Не все животные могут позаботиться о себе.
– Значит, из таких, – кивнул Корд и, посерьезнев, добавил: – Ну, девочка, расскажи, что такого случилось в Нюэле? И откуда ты там взялась?
Она медленно опустила копыто и, поколебавшись, все же решила, что терять нечего.
– Расскажу, если потом ответите и на мои вопросы.
– На все не обещаю, – он улыбнулся краешком рта.
Эри глубоко вдохнула. Еще несколько дней назад Нюэль был ее домом, а теперь это история, которую она расскажет незнакомцу.
– Если коротко, то одна девушка решила, что я увожу ее жениха, и донесла Охотникам.
– Но ты ведь не из Нюэля, – заметил Корд.
– Я из Шадер.
По взгляду стало ясно, что, как и Фридлин, он о ее маленькой деревушке не слышал. Эри упредила следующий вопрос и добавила:
– Это недалеко от побережья Темного моря и дельты Унду.
– Но на карте не обозначено, – задумчиво проговорил Корд. – Значит, ты полуэльф из неизвестной деревни. Бумаг, я так понимаю, нет.
– Каких бумаг? – Эри наморщила лоб.
– Например, подтверждающих право нахождения в Западной Лансии для нелюдей. А вырастил тебя кто?
Голубые глаза Корда, не отрываясь, изучали ее лицо. С таким неподдельным интересом ее раньше слушала только Анжела, да и то не всегда. В то же время ощущалась исходившая от этого человека сила. Такому нет-нет, а захочешь рассказать всё, да он и поймет, если что-то скрыть или соврать. Впрочем, Эри скрывать было нечего.
Корд слушал, не перебивая, и только в конце заметил:
– Раз тебя воспитывала рованка, то понятно, что бумагам взяться неоткуда, – он потер небритый подбородок. – А она говорила, где тебя нашла?
Эри вздохнула.
– Говорила, – сказала она, помедлив. – Ей отдала меня женщина из какой-то килонской деревни. Розалина Найт. Сказала, что ребенок родился со странностями, и она не может его оставить. Вот так просто, понимаете?
– Не думаю, что просто, – возразил Корд, поднимаясь с колоды. – Сколько тебе лет?
Эри открыла было рот и осеклась. Она забыла про свой день рождения!
– Теперь пятнадцать, – сказала, подняв подбородок. – Второго августа исполнилось.
– Ну вот и смотри, – рассуждал он. – Это сто семнадцатый год, самый разгар войны. Особенно в Килонии, которую едва-едва не уступили эльфам. Отдав страннице, твоя мать спасла тебе жизнь. Потому что ребенок-полукровка нежелателен для любой из сторон. Только вот...
Эри подалась вперед, жадно ловя каждое его слово.
– Вопреки распространяемым слухам, – продолжал мужчина, – эльфы редко насилуют женщин, а тем более человеческих. Не та это культура.
– И... – она не поняла, к чему он клонит.
– Не знаю, – Корд качнул головой. – Давай теперь свои вопросы.
Растерявшись, с чего же начать, Эри вспомнила, как вчера он осматривал ее уши. Она была безумно уставшей, но не приснилось же ей?
– Как вы проверили, что я не шпионка? – спросила она, надеясь, что этот вопрос не окажется в списке запрещенных.
– У эльфийских шпионов есть татуировка, – пояснил Корд, показывая пальцем себе за правое ухо. – Похожа на родимое пятно, но если присмотреться, можно увидеть знак отряда.
– Откуда вы знаете? – выпалила Эри и прикусила губу, испугавшись собственной наглости.
– Во время войны сталкивался, – ответил он и добавил, хотя она пока не успела ничего сказать: – Здесь я живу один и достаточно давно.
– А… – Эри приоткрыла рот, раздумывая, что спросить дальше.
– На сегодня всё, – Корд посмотрел в сторону Куини. – Остальные копыта будешь чистить?
Так ничего и не спросив, она кивнула и засуетилась.
За его шрамами скрывается какое-то мрачное прошлое, думала Эри, выковыривая из подковы засохшую грязь. Прежде она с такими людьми не сталкивалась и не знала, как правильно себя вести, и сильно ли она рисковала. Но в одном была уверена – он не выдаст ее Охотникам. Если не по доброте, так потому что сам явно от чего-то скрывается. Может, и от них же.
Рассудив таким образом, Эри решила задержаться в хижине Корда на несколько дней, пока Куини не оправится от простуды.
Глава восьмая — Конец лета
Ладони сжимали отполированную рукоять топора. Замахнувшись, она чуть присела. Полено с треском раскололось на две части. Вытерев рукавом выступивший на лбу пот, Эри поставила на колоду одну из деревяшек.
Несколько дней плавно перетекли в неделю, а за ней и вторую. Корд не говорил, что ей пора уезжать, а она не спрашивала, можно ли остаться. Уступив ей кровать, сам он спал на медвежьей шкуре. Хотя спал — это явное преувеличение. Ложился он после нее, а вставал еще до рассвета. Она же частенько просыпалась от запаха уже варившегося завтрака. Ужин обычно готовили вместе.
Как сумела, Эри навела порядок в хижине: подмела полы, сняла с углов паутину и вычистила от золы очаг. Тряпье с окон Корд снимать не разрешил, и стекла пришлось оставить как есть. Днем она таскала из озера воду, ходила в лес за грибами, малиной и дикой смородиной, а сегодня, заметив, что стопка дров поредела, взялась за топор. Корд ничего не просил, но и против помощи не возражал. Казалось, он просто принял ее, как нечто естественное, как снег зимой.
Перед сном, когда он стягивал свитер, огонь освещал грубые шрамы на спине и руках. Делая вид, что спит, Эри украдкой наблюдала, не переставая задаваться вопросом, только ли война причинила ему столько страданий, и от кого он прячется в этом лесу?
— Человек никогда не бежит от кого-то, но всегда от самого себя, — сказал он вчера вечером.
— Как же, — возразила она. — А если меня преследует волк?
— То ты бежишь от себя, неспособной ему противостоять. От слабости. Волк — это такая же жизненная трудность, как и все прочие. Ты точно знаешь, что не в состоянии преодолеть — и потому бежишь. Но, скажем, вооруженный охотник — наоборот, ждет, пока хищник высунет морду.
— Тогда получается, что и из Шадер, и из Нюэля я ушла…
— От самой себя, — заключил он и с полуулыбкой добавил: — Только все равно от себя не спрячешься.
— И поэтому вы живете один в лесу, — вырвалось у нее.
Голубые глаза Корда встретились с ее глазами. Эри ощутила тоску и безнадежность. Снова было не до шуток. Подтянув одеяло к подбородку, она уставилась в потолок.
Бежит от самой себя, значит. От неумения ужиться с людьми? От страха перед неизвестными Охотниками? А интересно, от чего же прячется он? Какое преступление совершил? Может, кого-то убил?
Корд был умен и говорил так, что заслушаешься. Значит, образован, рассуждала Эри, и точно не крестьянин. Воевал, но, например, у Фридлина таких шрамов не было. Никогда не расстается с тесаком и просыпается в один и тот же час. Дом зарастает паутиной, но одежда стираная, и перед сном он складывает ее аккуратно, прямо как Анжела. Ест медленно, с удовольствием, и иногда улыбается хитро, по-мальчишечьи. Глаза только печальные, временами холодные, но очень внимательные и даже пронзительные. Сразу ложь распознают, хотя ей и в голову не пришло бы ему врать. Наоборот, Корд удивительно располагал к откровенности. Кажется, она успела ему пересказать всю свою короткую жизнь.
Только сам он оставался закрыт. Эри подозревала какую-то тайну, гложущую и причинявшую боль. Хотелось что-то сделать, облегчить, поговорить, как он всегда говорил с ней. Но охотник отшучивался или, хуже того, просто отстранялся. Вот тогда голубые глаза становились холодными, как зимнее небо.
Эри не заметила, как Корд появился из леса с тушей оленя на плечах.
— Оу, да ты молодец! — воскликнул он, окинув взглядом горку дров.
— Росла без отца, — она пожала плечами.
— Заметно, — Корд скинул на траву добычу. — Принеси миски и корыто, будем разделывать.
Он вытащил из-за пояса тесак.
Эри послушно сходила в дом и вернулась со всем необходимым, но подойдя ближе, она невольно заглянула в застывшие глаза животного. На душе потяжелело.
Корд прошелся тесаком от груди до паха, затем взял заднюю ногу и принялся осторожно разрезать кожу вдоль кости.
Сморщившись, Эри зажала рот ладонью. Охотник бросил на нее озадаченный взгляд.
— Нет, девочка, так не пойдет, — он покачал головой. — Если ешь мясо, значит, не возражаешь против убийства. И помогаешь мне разделывать.
Она умоляюще посмотрела на него.
— Или больше никогда не ешь оленину, — строго проговорил Корд, взявшись за другую ногу. — Выбирай.
Эри облизнула сухие губы. Они с Анжелой всегда только покупали мясо или обменивали на что-нибудь, но никогда сами не охотились и не убивали.
— Да, люди — жестокие существа, — продолжал Корд. — И нечего прятаться в фантазиях. Ну! — он повысил голос.
Эри сглотнула и с трудом выдавила из себя:
— Я помогу.
Корд закончил с разрезами и, прижимая тушу к земле, принялся сдирать кожу. Руки Эри дрожали. Она коснулась еще теплого меха и приготовилась повторять за охотником.
* * *
Таверна «Орлиный глаз» уже много лет процветала, будучи одним из лучших заведений в Ланкасе. Работяги, заезжие торговцы и крестьяне могли найти здесь удобные чистые комнаты, горячую ванну и еду по вкусу.
Хозяйка, сорокалетняя вдова, управлялась с делами до того ловко, что успевала уделить время почти всем гостям, с кем-то поговорить по душам, а кому и просто улыбнуться. Невысокая, худенькая, пленительно сочетавшая в себе девичью беззащитность с особенной степенностью, свойственной вдовам и скорбящим. Одевалась в темные узкие платья, выглядевшие скромно, но элегантно, а каштановые волосы с редкой проседью перевязывала черной шелковой лентой. Почти не носила украшений, кроме нитки бус на шее и обручального кольца. Таверна приносила доход, и можно было бы позволить себе больше, но всем своим видом она словно говорила: «Я здесь для вас, и вы — единственное, что еще удерживает меня на бренной земле». Никто из местных не звал ее иначе, как Лис — ласково от Элисон.