Разбитая дверь еле держалась на одной петле. Массивный стол был опрокинут. Карниз с единственной занавеской накренился, и ветер надувал ткань, как паруса. В дальнем левом углу горой были навалены книги, рядом лежали стул с обломанной ножкой и упавший портрет короля Хинта. Ковер пестрел пятнами крови. Левая стена потемнела, как будто в нее кинули бутылку с горючим, от центра взрыва в шесть концов расходились разводы. Напоминало цветок, нарисованный углем.
Посреди комнаты на полу лежала девушка. Элисон накрыла ей голову и плечи второй занавеской.
— Что здесь произошло? — с ходу выпалил Тирк. — Вы живы?
— Слава Хинту, это ты! — воскликнула хозяйка. — А мы услышали шаги и боялись, что снова…
Тирк не сразу заметил забившуюся в угол Нашту. Чумазую и заплаканную. Он поспешил к ней и, опустившись на колени, заключил девушку в объятья.
— Все хорошо, — прошептал он. — Больше вас никто не тронет.
— Отнеси ее в комнату, пожалуйста, — попросила Элисон.
— Конечно, — Тирк взял Нашту на руки. Она прижалась к его груди, не переставая плакать. — Тсс, все хорошо, — повторял он, осторожно выбираясь из кабинета.
Дождавшись, когда его широкая спина исчезнет из виду, Элисон опустилась на колени. Стащив с лица Эри занавеску, она разорвала ткань на несколько лоскутов и, промокнув пятна крови на ковре, принялась перевязывать ей голову.
«Кто же ты такая? — спрашивала про себя Элисон. — Уж не та ли самая Эриал Найт, которая светится как фонарь?»
— Ну вот! — вслух сказала она, довольная работой.
Голова и лицо Эри были забинтованы так, что на виду остались только левый глаз и щека. Уши как следует спрятаны. А кровь на ткани вполне сойдет и за ее собственную.
— Я уложил, — Тирк влетел в кабинет. — Но вы-то как, Лис? Не ранены?
— Нет, — заверила хозяйка. — Нас спасли стражники. Всех арестовали. Только вот девочке не повезло.
— А это… — Охотник сощурился. Кажется, эту жилетку он сегодня видел.
— Моя племянница, — соврала Элисон. — Скорее, она еще дышит. Неси в комнату.
Тирк легко подхватил Эри.
— Не волнуйтесь, — сказал он и, морща лоб, добавил: — В городе уже наводят порядок.
— А толку? — Элисон вышла за ним в коридор, продолжая причитать: — Ушедшие с той стороны не возвращаются. А казните этих бунтовщиков, через полгода соберутся другие. Кому не жалко своей крови, чужую тоже не ценит. А раз уж мне все равно нельзя вернуться в Толлгард… — она махнула рукой. — Чего говорить, Тирк. Всё круги на воде. Главное, что живы.
Охотник толкнул ногой дверь в комнату и внес Эри внутрь.
— Рад, что вы не падаете духом.
Элисон саркастически улыбнулась и про себя добавила: «Да было бы куда падать».
Город становился опасен. Таверну хорошо если не разорили. Осталось вот еще укрыть остроухую с магическим даром.
Ниже только пол, как сказала бы ее матушка. Но девчонка спасла им с Наштой жизнь. А от дружбы с Охотниками и так один ущерб. Ничего, очухается, убежит — пусть Грэй сам ее ищет.
Потому что долг есть не только перед страной, но и перед людьми. И от него красивыми разговорами не уйдешь.
* * *
Эри казалось, что она падает. Сквозь облака, оранжевые, будто окрашенные солнцем на закате. Спина касается чего-то мягкого. Алые колосья колышутся медленно, словно само время увязло среди стеблей. Она легонько, как перышко, ударяется о землю и, зажмурившись, распахивает глаза.
Безупречно голубое небо в венце из налитой пшеницы цвета крови.
— Эриал Найт, — послышался голос.
— Это снова вы, — она хотела приподняться, но поняла, что не может пошевелить даже пальцами. Устала. И так хотелось бы сейчас оказаться в домике у Корда. Свернуться калачиком у огня.
— Ты неосторожна, — с укором произнес человек, окруженный сиянием. — Использование такой силы могло убить и тебя, и остальных. Твой дух по-прежнему слаб.
На этот раз она восприняла его всерьез. Глаза сами собой закрывались, но, сделав над собой усилие, она спросила:
— Те люди мертвы?
— Нет, — успокоил он. — Но теперь далеко.
— Хорошо, — прошептала Эри, чувствуя, как неотвратимо проваливается в сон.
Человек, окруженный сиянием, ответил что-то, но она уже не различала слов.
Глава десятая — Новая дверь
Солнце касалось горизонта, когда глашатай зачитывал приговор. На площади Крендимиолда соорудили тринадцать виселиц по числу зачинщиков мятежа. Или тех, кого за них приняли. Наблюдатель не нарушил слова.
Горожане перешептывались, поглядывая на смертников — кто с ненавистью, кто с сожалением. Девять мужчин и четыре женщины. Молодых, красивых.
— Да што же это делаетша, — вздохнул старичок, поворачиваясь к стоявшему рядом юноше в плаще.
— Это не люди виноваты, — ответил тот. — Это мир катится в болото, и ему уже недолго осталось. Вы слышали пророчество об Огненной лилии?
Старичок причмокнул беззубым ртом.
— Нет, сынок, не слышал. Но уже ничему не удивлюсь.
— Оно гласит, что когда Огненная лилия расцветет, на землю вернется зло, и польются реки крови. Войны, бунты, голод, землетрясения и огонь с неба — все знаки грядущего неизбежного.
— Вот, ошобенно бунты, — прошамкал старичок. И вдруг заметил на груди юноши блестящий медальон с орлом. — Так ты же что ж…
— Началось! — воскликнул кто-то сзади.
Старик отвлекся и когда снова повернулся, Охотника и след простыл.
— Провокатор, — вполголоса проворчал он и сощурился, чтобы лучше видеть казнь.
* * *
Эри очнулась в незнакомой комнате. Чувствовала себя странно, словно в том сне, где она в мужском теле. И сейчас не могла пошевелиться. Даже правый глаз не желал открываться. Только слышала по-прежнему хорошо.
— Прошло уже четыре дня, — произнес звонкий девичий голос. — Думаешь, она проснется?
— Сердце бьется, — возразил спокойный женский.
— Но ты видела, что было. А вдруг она и нас… Это же эльф! Про них говорят, что со зверьми водят дружбу и детей воруют, чтобы волкам скармливать.
— Нашта, что ты всякий бред пересказываешь?
Эри осторожно приоткрыла левый глаз. На краю кровати сидела та самая рыжеволосая девушка, а на стену напротив, скрестив руки, облокотилась Элисон. На нее они не смотрели.
— Это не первый эльф в моей жизни, — продолжала женщина. — Они другие, да, но знаешь, нам до их культуры далеко. А это вообще еще девчонка.
— Ты защищаешь эльфов? — удивилась Нашта. — После того как твой муж…
— А что мой муж? Он предал меня, — покачала головой Элисон. — И систему, которой клялся. Эльф там или кто другой… Всего лишь повод. Предательство рождается внутри. Никакие обстоятельства не толкнут человека на поступок, к которому он не был бы внутренне готов. Пусть и не всегда сознательно.
«А верно ведь!» — отметила про себя Эри и, не удержавшись, чихнула.
Нашта подскочила.
— Она очнулась!
— Привет, Риа, — Элисон шагнула к ней и, улыбнувшись, добавила: — Или лучше сказать, Эриал Найт?
— Вы… — она с трудом разлепила сухие губы.
— Вот вода, — женщина взяла с тумбочки стакан и торопливо подала ей. — Не спеши. Ты была без сознания четыре дня. Мы старались тебя поить, как могли, но боялись, что не выберешься.
— Спасибо, — Эри перевела дыхание и с трудом приподнялась на локте. Тело затекло и казалось чужим.
— Тише, все постепенно, — Элисон осторожно поддержала ее за руку.
— Ты помнишь, что произошло? — подала голос Нашта и затараторила: — Как те люди ломились в кабинет. Ты отломала ножку стула и пыталась отбиться, но двое зашли за спину и выкрутили тебе руки. Еще один двинулся на меня… Ты закричала. Громко так. И вдруг как будто из стены появился огненный шар. Честное слово. И взорвался тут же. На меня таким жаром полыхнуло, что я думала — прощай, кожа. Зажмурилась, но потом открываю глаза, а никого нет. И ты падаешь на ковер прямо к ногам Лис.
Эри молчала. Она помнила огненный цветок, поглотивший людей. Помнила, как упала. И слова человека, окруженного сиянием. Если ей все это не приснилось, то что же — она и правда ведьма?
— Все в порядке, Эриал, — вступилась Элисон. — Сейчас не надо ничего объяснять. Постарайся подняться, а Нашта принесет еды. Да, Нашта? — она выразительно посмотрела на нее.
Рыжеволосая девушка кивнула и вышла из комнаты.
— Не волнуйся, — продолжила Элисон, глядя Эри в единственный открытый глаз. — Здесь ты в безопасности.
* * *
Неделя давалась Тирку тяжело. Каждый день они кого-то арестовывали, вели допросы, надеясь по крупицам воссоздать картину мятежа. Тринадцать человек повесили, но истинных лидеров среди них не было. Прятались, крысы. Грэй вчера сказал, что вроде кого-то взяли, но явно расстроился, что это не их отряд так отличился.
Тирк водрузил ноги на стол и откинулся назад. В допросной ждал еще человек. На сегодня вроде последний, но Тирк так вымотался, что решил не спешить.
Грэй застыл у окна, выходящего на площадь, где висели мятежники. Тишину нарушал только скрип пера Найдера, с усердием выводящего закорючки на бумаге. Ему тоже не повезло: три дня протокольной писанины.
— Слушай, ну и руки у тебя, — Тирк щелкнул языком. — Не отмоешь ведь.
— Отмоешь, если сильно потереть, — ответил Найдер, не поднимая головы.
— Чернила не кровь, — философски заметил Грэй. — Смываются.
— Кстати, — оживился Тирк, — ты считаешь, наблюдатель был прав?
— Он подавил мятеж за одну ночь. Немногим такое удавалось.
— Но вы убили горожан, женщин, — Тирк презрительно сморщил нос. — Знаешь, как теперь эту ночь называют? Ланкасская резня. Или резня на Цветочной. Все запомнят не волнения и погромы, а что Охотники невинным людям кишки выпустили.
Грэй повернул голову, одарив его холодным взглядом.
— Все верно, Тирк, — ровно заговорил он. — Мы убили. И мне неинтересно, где ты был. Орел на твоей груди и так говорит, что защищал корону и государственные интересы.
Он не ответил, и капитан продолжил: