Сестра выдвинула нижний ящик и принялась перебирать желтоватые листки, что-то бормоча себе под нос.
Эри прошлась по кабинету, с любопытством рассматривая корешки книг. «Сравнительная анатомия эльфа и человека». «Раунфортский справочник лекарственных растений». «Подлинная история Лансии». «Все о рованской лихорадке». «Особенности строения нелюдей: орки».
— Ага! — женщина вытащила нужную бумагу и бегло прочитала. — Так-с. Жди здесь.
Она поднялась из-за стола и, переваливаясь, вышла из кабинета.
Эри посмотрела на шкафчик. За стеклом на полках теснились флаконы и баночки с разноцветными жидкостями и порошками. Все аккуратно подписанные. Мудреное название лекарства, а под ним, похоже, имя больного. У них с Анжелой такой системы не было.
От нечего делать Эри пробежалась глазами по этикеткам. Среди незнакомых названий и фамилий оказался Фридлин Нюэльский.
Эри потянулась к ручке шкафчика, чтобы взять пузырек, когда женщина вернулась.
— Детка, не трогай, пожалуйста, — окликнула она. — Вот, я принесла желудочный чай. Заваривать по чайной ложе на стакан, пить утром и вечером.
— Да, спасибо, — Эри повернулась к ней. — А скажите, Фридлин Нюэльский, он…
— Это что же, Загир забыл взять его лекарство? — женщина торопливо пересекла кабинет, сунув Эри бумажный кулек.
«Фридлин в Ланкасе. В тюрьме», — молнией пронеслось в голове.
— Спасибо, вот, — Эри положила на стол несколько монеток и поторопилась уйти.
— Старый пес, — причитала женщина, не глядя на нее. — Напоминала же…
* * *
Тирк остановился перед зданием лечебницы. Невзрачный каменный домик, ради которого отец продал их фамильное имение и оставил его без наследства. Права была мама. Загир из тех людей, кто обогреет всех и каждого, кроме собственных ближних.
Семейное древо Луаргтонов произрастало от кузины жены третьего сына короля Бруно. Роду было немногим больше века, за который никто из предков Тирка его так и не прославил. Но в Ланкасе у них было приличное именьице, а дворянский титул позволил Загиру окончить Раунфортскую лекарскую академию. Мать Тирка работала чиновницей в городской ратуше, но после замужества оставила службу.
С ее слов до войны они жили неплохо, даже почти счастливо, но когда заговорили о подступающих к Ланкасу эльфах, она прихватила трехлетнего сына и бежала в Толлгард, где поселилась у кузена.
Загир тогда отказался покидать город, предпочитая лечить раненых и помогать людям. Незнакомцы оказались важнее собственной семьи. Мать его так и не простила.
Тирка воспитывал двоюродный дядя, и дома о Загире он едва ли слышал что-то хорошее. За отца хотелось заступиться, потому что не верилось, что человек, посвятивший себя служению людям, поставивший долг превыше всего, мог быть таким чудовищем. Но Тирк не любил перечить взрослым и просто обещал себе, что однажды навестит старика и увидит своими глазами.
Случай представился сразу после окончания школы. Мать настаивала на поступлении в одну из Толлгардских академий и подготовке к чиновничьей службе, но крепкий и подвижный Тирк боялся кабинетов, как тюрьмы. Да и учился он еле-еле. А тут прямо кстати отец прислал письмо, длинное, написанное неразборчивым почерком. Тирк посчитал его своим лучшим шансом и, распрощавшись с матерью и дядей, покинул столицу.
В Ланкасе оказалось, что Загир имение запустил и давно продал, чтобы открыть лечебницу в центре города. Сыну предлагал учиться у него, а затем поступить в Лекарскую академию. О том и писал в письме, и Тирк бы знал об этом, если бы удосужился прочесть внимательно.
Оба разочарованные встречей, отец и сын все же пытались наладить отношения. Загир поддерживал Тирка деньгами, пока тот искал, где бы себя применить. На зубрежку названий лекарств и травок ему не хватало терпения, к тому же в лечебнице иногда стоял совсем уж тошнотворный запах.
Тирк временно устроился на лесоповал и уже начал подумывать о службе в армии, как вдруг встретил человека, перевернувшего его жизнь. Мужа Элисон.
Загир не одобрил выбор сына, считая Охотников мясниками, а их лидера — тайным правителем Лансии и узурпатором.
— В анатомии людей и эльфов не так много различий, — говорил он.
— У собаки с волком — тоже, — огрызался Тирк, внутренне, однако, признавая, что в Охотничьей жизни эльфы волновали его меньше всего. Главным были драки и стычки, азарт расследований, власть. Он больше не чувствовал себя глупым бездельником. Они делали важное дело. Грязное, тяжелое, но необходимое.
Тирк отвлекся от воспоминаний, когда из лечебницы вышла сутулая девушка в цветастом платке. Ба, да он даже знает, кто это! Только имя забыл.
— Привет, красавица! — крикнул он.
Девушка растерянно оглянулась.
— Ой, — вырвалось у нее.
— Ты меня помнишь? — он подбежал к крыльцу. — Я тебе дорогу в «Орлиный глаз» подсказал. До мятежа еще.
— Да, — она опустила глаза. — Да, помню, и это ведь вы лошадь мою нашли. Спасибо!
— Ко мне можно на «ты». Я Тирк. Луаргтон, — он хлопнул ладонью по груди, где висел медальон Охотников.
— Луаргтон? — переспросила девушка.
— Да, Загир — мой отец. Я как раз к нему.
— Его нет, он, кажется, в тюрьме, — она сделала шаг в сторону.
— Точно, все время забываю, по каким дням он ходит, — Тирк почесал затылок.
Эри, которую встреча с Охотником застала врасплох, смотрела на болтавшегося на его груди орла и не знала, как выбраться из неловкой ситуации. Парень стоял так близко, почти касался ее.
— Простите, но мне пора… — проговорила она.
— Стой, — Охотник успел схватить ее за руку. — Напомни, как тебя зовут?
— Риа, — она выдохнула.
— Ты чего дрожишь, холодно? — он выпустил ее запястье.
— Нет, то есть да. Мне правда нужно идти, — Эри сделала несколько шагов.
— В «Орлиный глаз»? — не сдавался парень. — Слушай, раз отца все равно нет, то я провожу тебя. После мятежа я так и не был у Лис, не хотел ее подставлять. Все ведь теперь считают нас мясниками, но вообще-то не мы громили магазины и таверны, не мы поджигали дома и не мы вышли на улицы с вилами.
— Да, было очень страшно, — ответила Эри, все больше чувствуя себя не в своей тарелке.
— Надеюсь, все уляжется, и люди поймут, что Охотники стоят на страже их же безопасности. Если треклятые остроухие вздумают напасть или кто-то устроит в городе побоище. Говорю тебе, Риа, мы — единственные, кто обеспечивает людям спокойный сон. Мы — щит Лансии. И если иногда служба вынуждает проливать кровь, то это ради нашего короля, ради страны. Ты не согласна?
Эри бросила на него осторожный взгляд. Лучше бы не говорить с ним ни о чем.
— А бывает, что вы ловите невиновных? — не удержалась она, подумав о Фридлине.
— Нет, — уверенно заявил Тирк.
— Никогда? — удивилась Эри.
— К нам просто так не попадают. Знаешь, как говорит один мой знакомый, закон — это не сумка с двойным дном. За преступления надо отвечать.
— Ясно, — она посмотрела под ноги на серый булыжник. — Что ж, мне…
— Прости, я не должен был, — он всплеснул руками. — Ты и так, наверное, напугана. После всех этих событий, и вдруг Охотник… Слушай, давай забудем этот разговор. Я просто Тирк. Хорошо?
Она кивнула, как будто был иной выход.
— Расскажи, ты надолго в городе, что делаешь?
Эри бросила на него еще один осторожный взгляд. Внутри так и вопило: не говори, беги. Но как, куда? Нет, если он притворится просто Тирком, то и она сможет быть просто Рией. Наверное.
— Я пока не знаю, если честно…
Они заговорили о еде, Ланкасе и вчерашней погоде. Тирк рассказывал, что прошлой зимой был ужасный мороз. Изображал, как трясся от холода. Эри не удержалась от улыбки и сама украдкой рассматривала его. Какие у Охотника сильные руки, широкая спина и огромные ладони. Волосы, похоже, мягкие, и глаза карие, теплые. Тирк говорил увлеченно, размахивая руками, и смотрел на нее так, как будто изучал и одновременно поглаживал взглядом.
От этого в животе становилось щекотно.
Глава двенадцатая — Листопад
— Капитан, это вам.
Грэй вскрыл ножом конверт и пробежал глазами по строчкам.
— Видели кого-то, по приметам похожа на Эриал Найт, — сказал он, бросив письмо на стол.
— Где? — встрепенулся Тирк.
— В Оту, это деревня в Килонии.
— Далековато, — хмыкнул Найдер, измерив циркулем расстояние на карте.
— Думаешь, стоит? — Тирк наморщил лоб. — Пусть другие займутся.
Он только познакомился с Рией. Вдруг к тому времени, как вернутся, ее и след простынет?
— Я тоже не хочу ехать, — покачал головой Грэй. — Но это дело на нас, и его надо закрыть. Собираемся!
* * *
Легким движением Нашта поправила чудесные кудри и спустилась с лестницы. Мужчины за ближайшим столиком заулыбались и подняли вверх кружки.
— Малышка, иди к нам, — позвал один из них. Нашта приподняла левую бровь и склонила голову набок.
— Чего же ты ждешь? — в нетерпении спросил другой.
Она лукаво улыбнулась. Толстячок наконец-то ухитрился сбежать от жены. Мужчина отодвинулся от стола и многозначительно посмотрел на свои колени.
«Сегодня с поросенка можно снять больше обычного», — отметила про себя Нашта и кошачьей походкой подошла к нему.
— Горим? — она провела пальцами по его щеке.
Мужчина притянул ее к себе и усадил на колени.
— Я весь вечер только тебя жду, — сдавленно проговорил он. Нашта почувствовала сильный запах пота и перегара.
— Налей мне вина, — чуть отстранившись, сказала она.
— Как скажешь, киска, — он схватил свободной рукой кувшин и наполнил кружку до краев. Нашта обхватила ее тонкими пальцами и поднесла ко рту. В этот момент с верхнего этажа начала спускаться Элисон.
Бросив на приемную дочь печальный взгляд, она вздохнула и направилась к стойке. Нашта улыбнулась. Бордовая струйка скользнула по губам и подбородку, несколько капель упало на грудь.
— Ой! — воскликнула она, устремив взор на свой аппетитный бюст.