Мужчина довольно улыбнулся и, наклонившись, принялся слизывать винные подтеки. Нашта рассмеялась и стукнула кружкой по столу.
— Стой-стой, — она отстранила голову ухажера и, заглянув в его пьяные глаза, добавила: — Не все сразу, милый.
Сидевшие напротив мужчины дружно расхохотались. На лице толстяка читалась растерянность, словно он уже забыл, где они.
— Я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо.
— Я знаю, — улыбнулась Нашта.
Не успела она опомниться, как кто-то схватил ее за талию и, приподняв, поставил на пол. Большие, сильные и теплые руки. Такие были только у одного человека.
— Как это понимать? — прохрипел толстяк, пытаясь встать. — Я сегодня за нее плачу.
Тирк положил ладонь ему на плечо и небрежно бросил:
— Посиди пока тут.
Мужчина сжал кулаки. Охотник убрал руку с талии Нашты и прошептал на ухо:
— Отойди на полшага.
Она послушно отступила.
Глаза толстяка налились кровью. Мужчины вскочили со скамеек и отпрянули. Элисон подалась вперед и замерла в нерешительности. Тирк еще никогда не затевал драку.
Незадачливый ухажер медленно встал и, кашлянув, процедил:
— Пошел вон, сопляк, пока без зубов не остался.
Зрители затаили дыхание. Нашта схватилась за край стола и кинула беспомощный взгляд на Элисон, но та только пожала плечами.
Вместо ответа Тирк развел руками.
— Ну, как знаешь, — проговорил толстяк.
Через мгновение его пухлый кулак пронесся над плечом Охотника. Тирк ловко отклонился в сторону и, не дав противнику второй попытки, ударил его в кадык. Толстяк схватился за горло и закашлял. Ноги подкосились, он упал на четвереньки.
Элисон, словно опомнившись, подбежала к нему. Мужчина харкнул кровью.
— Позовите лекаря! — крикнула она. В толпе зашевелились.
Тирк присел на корточки и посмотрел Элисон в глаза. Они были встревожены и как всегда печальны.
— Простите меня, Лис, — негромко сказал он, но хозяйка лишь отмахнулась.
Охотник встал и бесцеремонно взял Нашту за руку.
— Пошли.
Пока пробирались сквозь толпу, он не выпускал ее ладонь и сжимал так, что даже пальцы начали ныть. В мыслях Нашта хотела вырваться, может, даже двинуть ему по шее, но в реальности шла за ним послушно, как овечка.
Очутившись на улице, она втянула носом холодный воздух, чтобы хоть как-то прийти в себя.
— Что это ты там устроил? — обрушилась она на Тирка, высвобождая руку.
— Нужно кое-что спросить.
— И всего-то? — Нашта уперла кулаки в бока. — Понимаешь, что человека чуть не убил? А меня без денег оставил!
— Найди другое занятие.
— Ревнуешь? — она приподняла левую бровь.
— Давай зайдем в конюшню, тебе холодно, — он взял ее за локоть.
— Никуда я не пойду, — возмутилась она.
Тирк сделал ей подножку и ловко поднял на руки. Нашта вскрикнула и обхватила его за шею. Внутри словно вспыхнуло. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, как напряжены мышцы. Его неровное дыхание горячей волной проносилось возле лица и обжигало нос. Ей хотелось прижаться к нему сильнее и раствориться в этой теплоте. Хоть на минуточку.
Опомнилась Нашта, лишь когда ноги коснулись сырого пола.
— Эй, — она хлопнула Тирка по рукам и отошла в сторону. — Не делай так больше.
— Прости, — извинился он. — Но это важно.
— У тебя все всегда важно, — Нашта недовольно покачала головой. — А мнение других не интересует.
Тирк пожал плечами.
— Ладно, выкладывай, — она села на скамеечку у стены.
— У вас девушка работает, родственница Лис — Риа.
Нашта насторожилась.
— Ну?
— Мы завтра уезжаем из города, я хотел с ней поговорить, но не могу найти.
— А что-то случилось?
— Нет, просто, — он задумчиво выпятил губы. — Просто она мне понравилась.
— Что ж, тогда сочувствую, — покачала головой Нашта. — Вы разминулись. Она сегодня уехала.
— Да? — Тирк расстроенно щелкнул языком. — А надолго?
— Понятия не имею. Мы особо не общались.
— Ясно… А может, знаешь, куда?
— Не интересовалась.
— Точно? А Элисон? — он задумчиво потер подбородок. — Хотя уже времени нет… Ладно, все равно спасибо. Извини за вечер.
— Просто не делай так больше, — попросила Нашта и отвернулась, чтобы не видеть, как он уходит.
* * *
Замок щелкнул, и петли протяжно заскрипели.
— У тебя полчаса, — напомнил охранник.
— Спасибо, — Эри вошла в камеру.
Свет фонаря едва пробивался сквозь окошко под потолком. Стены поросли мхом и плесенью. Между камней торчали крюки с цепями. Пахло сыростью и мочой. Деревянный настил покрывала охапка сопревшей соломы, на которой, отвернувшись, лежал мужчина.
Эри собралась с духом.
— Фридлин? — окликнула она.
Он повернулся и, словно не поверив своим глазам, сощурился:
— Кто здесь?
— Я. Эри.
Она подошла ближе и присела на корточки. Щеки Фридлина ввалились, отросшая борода серебрилась сединой. Лицо выглядело нездоровым и бледным. Неудивительно, что Загир ему лекарства носил.
— Как вы? — шепотом спросила она.
Кряхтя, Фридлин приподнялся. Эри поежилась от его взгляда.
— Простите меня, пожалуйста, — проговорила она.
— Да толку от твоего «простите», — Фридлин махнул рукой и посмотрел на нее уже не зло, а скорее брезгливо. — Сбежала, украла лошадь. Как знать, может, ты и вправду шпионка?
— Ну что вы, это все недоразумение, и я надеялась, что вам не причинят вреда. Я сейчас же сдамся Охотникам, — тараторила она, чувствуя, как подступают слезы.
— Ничего это уже не изменит. Уходи.
— Вас выпустят, — она заглянула ему в лицо.
— Не выпустят, — он устало покачал головой. — Я нарушил закон, и буду сидеть. Пока срок не выйдет или дух не испущу. А ты уходи. Из города уезжай.
— Но как же… — не понимала Эри.
— Не хочу тебя видеть, понимаешь? И зря вообще в том лесу подобрал. Надо было сдать тебя самому или аргонцам продать…
— Нет…
— Охрана! — повысил голос Фридлин.
Эри поднялась.
— Простите, — повторила она у решетки. Но Фридлин уже смотрел в стену.
На воздухе стало чуть легче. Эри пересекла улицу и, присев под фонарным столбом, закрыла лицо ладонями.
Как плохо, несправедливо были устроены этот мир, их жизнь! Почему она должна была родиться полуэльфом? Почему в Шадер никто не сказал о дурацком законе о нелюдях? Почему Фридлин в тюрьме? Почему хорошие люди пострадали, а Елена со своей глупой ревностью — нет?
Выход один — сдаться.
Эри выпрямилась. Тирку. Ему лучше всего. От таких рук и умирать не страшно. А на той стороне ее непременно встретит Анжела. Только расстроится, наверное.
Наполнившись решимостью, Эри побежала к «Орлиному глазу». Охотник мог заглянуть на ужин. А если нет, то Нашта должна знать, где его искать.
Рыжеволосой красотки не оказалось ни в зале, ни в комнатах наверху. На кухне шептались, что Тирк затеял из-за нее с кем-то драку. Неужели роман с продолжением?
— Какой роман? — не поняла Эри.
— Да было у них что-то года три назад, — пояснила кухарка. — Но как водится — не вышло. И с тех пор наша девочка гулящей стала. Была, знаешь, такой милой, наивной. Пока Охотник не попортил. Но разве ж заставишь жениться-то? Тем более, когда ни отца, ни брата нет. А сейчас, глядишь, одумался. Конечно, красивая девка-то. Хоть и жалко ее.
— Ой, хватит сплетничать! — Нашта вошла в кухню с заднего двора. — Никакого романа. Он по делу приходил.
— Ага, конечно, — недоверчиво покосилась кухарка.
— Риа, поговорить надо, — она качнула головой, приглашая за собой.
Эри вышла на задний двор. Ночи становились все прохладнее, и она поежилась.
— Слушай, что у тебя на голове? Бежала, что ли? — Нашта стянула едва державшийся на волосах платок.
— Да просто… — растерянно начала Эри.
— Тирк приходил, — не дослушала девушка. — Искал тебя. Я соврала: мол, уехала из города, куда, когда — не знаю. Ты осторожнее, смотри.
Эри отстранилась.
— Значит, вот оно что, — проговорила она сквозь подкативший к горлу ком. — Ревнуешь? Боишься, что уведу?
— Что? Вот глупая! — усмехнулась Нашта. — Тирк не теленок, чтоб уводить.
— Ага, конечно, — повторила Эри с интонацией кухарки. — Нет, я все поняла. Сейчас просто соврала, а завтра донос напишешь?
— Ну что ты, — Нашта посерьезнела. — И как в голову такое пришло? Я просто испугалась, что Охотник идет за тобой. Да, он сказал, что ты ему понравилась, но мало ли? Стал бы он в открытую заявлять, что ты под подозрением? Я и рассудила: врет или не врет, но на всякий случай пусть не знает.
— Я тебе не верю, — она отступила еще на шаг.
— Послушай, да и не мое это решение должно быть! — начала распаляться Нашта. — Откуда я знаю, в каких вы там отношениях? Я тебя прикрыть хотела!
— Что ж… Хочешь, чтобы я ушла? — Эри остановилась у двери конюшни. — Я уйду. Только пусть больше не страдают люди.
— Какие люди? Риа, не будь ребенком!
Эри развернулась и бросилась к Куини.
— Куда на ночь глядя?! А платок? — Нашта беспомощно взмахнула им в воздухе.
Внутри было только желание исчезнуть, раствориться в темноте. Она принялась седлать Куини. Лошадь испуганно пятилась и фыркала. Эри не замечала. Ей хотелось только бежать, без оглядки, подальше от чужих людей и их городов.
Она вывела Куини из конюшни и вскочила в седло. Прохладный ветер ударил в лицо, словно хотел остановить. Кажется, Нашта что-то кричала про платок и уши. Конечно, она же полукровка, нелюдь. Должна скрывать свою мерзкую сущность.
Эри пришпорила лошадь и помчалась вон из города.
* * *
Темное небо, местами затянутое тучами, словно подглядывало из редких звездочек-глаз. Сосны, стеной высившиеся на холме, как будто ждали, чтобы впустить ее в могучую лесную крепость, где находят приют только заблудшие души.
Ночью лес казался другим, заколдованным. Множество веточек переплеталось друг с другом, образуя над головой купол, сквозь который едва проглядывало небо. Шелест листьев, шорохи, падающие шишки, редкие уханья совы и далекий вой наполняли чащу жизнью. А временами все как будто замирало и прислушивалось к ветру. И тогда становилось страшно.