— Это суть воздушных магов. В империи на это они и делают ставку. Внезапное появление, атака, исчезновение, — Хойсо оглянулся на Тук и кивнул в ее сторону. — Как у нее успехи?
— Две нити, — ответил ученик. — Но они у нее никогда не стоят на месте, а только ползают по руке, словно своей жизнью живут.
— Это тьма. Поначалу она всегда такая, — кивнул черт и неожиданно спросил: — Ты знаешь, что у каждого мага есть своя специализация?
— О чем вы?
— О том, что у каждого мага есть сильная сторона, которую он совершенствует. Роуль, к примеру, всегда больше специализировался на боевой магии. Немного боевых форм, немного некромантии, но в основном боевая магия. Мне ближе научная часть, поэтому я всегда учил и развивал свою вторую стихию — воздух и использовал ее для подсчета тьмы и ее основных законов.
— Это я примерно понимаю, — кивнул парень.
— Так вот. Я к чему спросил: Как ты думаешь, какая специальность больше подойдет Тук?
— Целительская, — не задумываясь ответил Рус.
— Почему ты так решил?
— Сострадание, неприязнь к насилию, — пожал плечами парень. — Да и лечить она уже умеет. Ей будет гораздо проще стать целителем, чем боевым магом. Жаль только у нее сила темная. Была бы жизнь…
— И было бы сложнее, — закончил за него черт и тут же продолжили мысль: — Много заболеваний, где надо применять смерть, как грань тьмы. И их гораздо больше чем тех, где не обойтись без жизни.
— К чему вы это?
— К тому, что у нее может получиться стать темным лекарем. Настоящим, уровня старой империи, — произнес Хойсо и взглянул на ученицу. — Завтра с ней об этом поговорим. А пока…
— ЧАКА-ЧАКА… ХЭЙ!
— Пока придется терпеть безумие твоего учителя до рассвета, — закончил Хойсо. — И если уж на то пошло, то я, пожалуй, пережду это во тьме.
Рассвет вступал в свои права.
Небо уже прояснилось, но солнце не торопилась вставать из-за горизонта. Медленно, неохотно, словно мальчишка нежащийся в постеле с утра, Солнце вставало из-за горизонта.
И в убегающем мраке, на дороге среди засохшей крови и ошметков мертвых тел стоял Роуль, а перед ним Хойсо.
— Успокоился?
— Я? Да я и не… — тут глаз Роуля скосился на висящее на когте ухо. — О! Хрящичек…
Закинув его в рот, он довольно поморщился.
— Демоны бездны и девственность пресвятой Магдалены… как это было прекрасно!
— Вообще-то Магдалену лишил девственности ты, — напомнил Хойсо, хмуро глядя на друга, с которого кусочком за кусочком спадала маска безумия.
— Сейчас было ничуть не хуже, — вздохнул Роуль и развел руками. — Посмотри! Я отлично повеселился!
— Я не спорю, но зачем было танцевать с трупами?
— Живые слишком быстро мрут от имперской сальсы, — язвительно ответил Роуль. — И вообще! Я никого не убил! Внимательно посмотри на мою голову! Там должен светится нимб! А? Есть? Ну? Есть или нет?
— Тоже мне достижение, — фыркнул Хойсо и подошел к огромному массиву из кожи, мышцы и костей. — Что это?
— Я слепил три тела в одно, чтобы было удобнее танцевать, — пожал плечами Роуль. — Что? Хватит на меня так смотреть! Они были мертвы, мне было скучно просто бегать и орать, вот я и решил немного…
— А это? — указал Роуль на весьма странно выглядящую кожно-мышечную кучу. — Зачем ты срастил семь тазовых костей?
— Это семижоп! — с торжественным видом заявил упырь. — Представляешь? Гений некростроительства! Ни одной головы, ни одной руки, только четырнадцать ног и семь жоп!
— Почему семь?
— Ну, счастливое число у имперцев, — пожал плечами Роуль. — Это как четырехлистный клевер, только семижоп!
— Иногда даже я поражаюсь твоей безумной фантазии, — хмыкнул Хойсо. — А зачем ты его вообще сделал? Он танцевал?
— Нет, он немного ходит и срет. Представляешь?
— Чушь!
— Зато как срет! За семерых! — всплеснул руками упырь и подал силу в свое детище.
Семижоп зашевелился и попытался встать.
— Мерзость какая! — отвернулся черт и направился в сторону леса. — Ты как хочешь а я пошел.
— Хойсо стой! Это еще не все! Семижоп умеет танцевать чечетку! Хойсо! — закричал ему вслед Роуль. — Хойсо, стой! Погоди меня!
Роуль догнал черта, пристроившись рядом, затараторил:
— Слушай, давай немного развеемся и найдем кондитера!
— Кого?
— Кондитера! Повара, который печет эклеры!
— Ты только что имперского мага сожрал, хочешь еще и кондитером закусить?
Черт открыл портал и нырнул во тьму.
— Хойсо! Погоди, Хойсо!
Глава 4
— Семь слева, восемь справа. У всех артефакты, — произнес Рус, внимательно разглядывая график.
— Маг? — уточнил Котган.
— Есть. Слабый. Земля, — кивнул Рус и взглянул на наемника. — Работаем как обычно.
За время двухнедельного путешествия нападения случались уже пять раз. Это было шестым, и команда успела серьезно набить руку во взаимодействии.
Рус регулярно останавливал изрядно поредевшую колонну и изображал обеденный перерыв, где подставную баронессу усаживали в подготовленное кресло, бегали вокруг нее и всячески изображали услужливость.
Настоящая баронесса Лордейл скрипела зубами, злилась, но моментально успокоилась, когда в следующем нападении защиту кареты пробили мощным заклинанием из артефакта. Тогда служанке чудом удалось избежать встречи с каменным шипом толщиной с руку, который застрял в противоположной стенке кареты. Во второй раз она уже молчала, а после третьего нападения убрала фамильную ленту с волос и сплела простую крестьянскую косу, окончательно приняв свой образ.
Наемник подстегнул лошадь и подъехал к передовому дозору, предупреждая их о предстоящей засаде, а Рус повернулся назад, чтобы подать знак Тук. Та мгновенно уловила его сигнал и кивнула.
— Господин маг, — тихо произнес наемник, сидевший рядом на телеге. — Зачем вам мы? Почему согласились?
Рус сложил листы, на которых вел расчеты. Бумагу удалось достать из личных вещей баронессы, которая вела дневник и пыталась сочинять стихи.
— Мне так удобно, — пожал плечами парень.
— Удобно что? Путешествовать? По мне, так мы обуза для вас, а не подмога.
— Мне так удобнее набираться опыта, — произнес парень и взглянул на воина. — Ты ведь видел, что к нам каждую ночь приходят учителя?
— Иногда ничего не понятно, что они говорят, — кивнул мужчина. — Но иногда за тварей магических такое рассказывать начинают, что не оторваться.
— Да. Роуль умеет увлечь рассказом, — хмыкнул парень, но затем вспомнил, как им пришлось закапывать порождение приступа безумия учителя.
В памяти всплыл «семижоп», который мало того, что был отвратителен на вид, так еще и вонял, так как постоянно выделял дерьмо. По всем расчетам Руса, он должен был давно опустеть, но дерьмо так и не заканчивалось, словно внутри был бездонный источник. Чтобы уничтожить наркоманскую фантазию, Русу пришлось его для начала сжечь. Команду закапывать он отдал, только когда остались одни кости.
— Получается вы…
— Учусь. Практика у меня ученическая, вроде как у студентов университета, — пояснил парень.
— Получается, когда вы закончите практику… вы уйдете?
— Возможно, — пожал плечами парень. — Пока не решил.
Рус взглянул на головной дозор. Он прекрасно видел, как воины держат наготове щиты, которые Рус превратил пусть в кривые, но все же артефакты.
Из-за того, что нужна была универсальная защита, Русу пришлось нагородить множество рун. Конструкция получилась хоть и эффективная, но жутко прожорливая. Под напряжением она держалась не больше пары часов, а в пасивном режиме рассеивала энергию за день. Для настоящих артефактов потери колоссальные, но дело было не только в рунах. Дело было в том, что это были обычные деревянные щиты из дуба с металлической окантовкой снаружи. Материал, мягко говоря, слабо подходил для артефакторики. Ну, и как вишенка на торте, артефакт он делал без накопителя. Силу спрятать было просто негде, а дуб и металлические пластины впитывали крохи.
— Это еще что за хрен? — недовольно произнес Рус, наблюдая за вышедшим на дорогу худощавым стариком в мантии с золотой вышивкой и большим посохом, на вершине которого находился стеклянный шар.
— Внемлите мне смертные! — раздался его голос усиленный магией. — И склонитесь!
Он поднял свой посох и со всей силы ударил им о землю. Из-под посоха тут же ударил с десяток молний, а по округе прокатился оглушающий грохот, от которого лошади встали на дыбы. Кое-как успокоив лошадей, наемники выстроились поперек дороги. Рус же слез с телеги и пошел навстречу к магу.
Чем ближе он подходил, тем больше деталей вылавливало сознание. Старик был самый обычный. Силы в нем чувствовалось совсем капля. Вышивка на мантии была не золотая, а выполненная желтыми нитками. И то, что выполнена она была тяп-ляп, тоже не укрылось от взгляда парня. Шар-навершие посоха был обычной мутной стекляшкой, которую отлили с пузырями. Посох был вообще из обычного молодого дерева, с которого сняли кору и слегка подкрасили столярным раствором для потемнения текстуры. У земли на посохе виднелись три небольшие руны.
«Изу», «Аль» и «Ро».
— Добавил бы «Юту», молнии были бы более впечатляющие, — произнес Рус, даже не поздоровавшись.
Весь пафос и страх, который нагнал неизвестный, с парня слетели тут же, стоило ему рассмотреть руны.
— Ты, смертный! Отдай мне баронессу Лордейл, и я оставлю тебе твою никчемную жизнь! — проигнорировал слова Руса старик и указал на него пальцем. — Подчинись или умрешь!
На кончике пальца старика появился едва заметный огонек силы, сформировавшийся в самый простой конструкт, который показывал Роуль.
— Это ученическая игла, — вздохнул парень, понимая, что перед ним обычный ряженый клоун, мастерски отыгрывающий роль. — Умолкни и дай дорогу, или я тебя…
— Твоих сил недостаточно, чтобы навредить мне, смертный! — произнес он и запустил заклинание.
Рус не стал поднимать щит. Вместо этого он просто дыхнул силой на заклинание, в один момент разрушив хлипкий конструкт.