Солдаты Великой Отечественной Войны не были безликими и забитыми статистами. Они были яркими, многогранными, сильными личностями. Но приходя на Священную Войну, они оставляли все, что у них было, за своей спиной, и старались не оглядываться. Потому что сожаление и страх мешали в их жестокой работе.
Только самые яркие, светлые чувства любви к родителям, детям и любимым тянулись тонкими светлыми нитями к солдатским сердцам, оставляя надежду что потом, в светлом «после войны», схватившись за эти нити привязанностей, можно будет вытянуть себя из черной тьмы обратно к свету. Обрести себя заново. И снова жить счастливо. Под мирным небом и с безоблачным будущим.
И миллионы советских людей отдали все, даже свою жизнь, за это будущее. Если не для себя, так для своих детей. Ведь они точно знали — будущее обязательно будет прекрасным, надо только выдержать Войну.
Именно это дало советским солдатам силы выстоять в самые трудные годы войны.
У каждого из этих миллионов людей была жизнь, которую хочется прожить. Но они оставили её, уйдя на войну. Поэтому так безлики их гранитные лица на памятниках. Поэтому так одинаковы долгие строки имен на братских могилах. Они шагали в огонь Священной Войны и он оплавлял их, превращая их из самых разных людей, в одинаковых солдат Родины, единых в своем желании победить.
Они сражались и умирали, завещая свои несбывшиеся мечты и счастье нам.
Там, в далеком 1943 году, перед лицом надвигающейся смерти, Иван Вернигоренко выпрямился во весь рост, укрепился на скользком склоне и не кланяясь пулям, занес над головой искореженный тяжелый кусок металла. И, под свист немецких пуль вокруг, ударил по стволу немецкого пулемета. И снова. И снова. И упал Иван только когда дуло поддалось, и согнулось. Он не видел как в башне откинулся люк, и оттуда высунулся командир немецкой самоходки с автоматом — убить наглого русского. Немца тут же упокоили метким выстрелом в голову — товарищи прикрывали Ивана как могли. Как только танковый пулемет захлебнулся и замолчал, гвардейцы контратаковали.
На огромных, необозримых и с самолета, полях сражений Второй Мировой, где даже залпы орудий измеряются в тоннах, а человеческая жизнь меньше чем самая малая боевая единица, сталкиваются огромные массы людей и боевых машин. И место для имен остается только на могилах. И невозможно представить, что горстка храбрецов может изменить течение такой титанической битвы.
Но именно так, горсткой людей с несгибаемой волей к победе, и менялся ход истории.
В 16:00, в штабе Манштейна приняли доклад 6-й танковой дивизии. Штатно и спокойно записали отчет, распечатали на машинке, доложили штабным офицерам. Возможно, даже сам Манштейн склонился над картой, и нашел населенный пункт, фигурирующий в докладе. Его пересекали шоссе и железная дорога Лозовая — Харьков. В центре этого села находился железнодорожный переезд, через него шла грунтовая дорога из Краснограда на Харьков. За южной окраиной села был еще один железнодорожный переезд. На него выходило шоссе Лозовая — Харьков. Достаточно большой, по меркам этой местности, узел дорог. Взять его было важным шагом к успеху всей операции.
Доклад 6-й танковой был неутешителен — неожиданно упорное сопротивление русских так и не удалось сломить в течении более чем трехчасового, напряженного боя. Не помогли ни артиллерийские резервы, не выделение под нужды наступающей дивизии целой эскадры пикирующих бомбардировщиков. Немецкая 6-я танковая дивизия понесла тяжелые потери. Хюнерсдорфф настаивал, что возможности для дальнейших атак исчерпаны и просил разрешения отойти для перегруппировки и подтягивания резервов.
Тогда в немецких штабах и прозвучало впервые это русское, непривычное, исковерканное немецким акцентом слово — Тарановка. Его заново вывели на картах — теперь уже толстыми линиями и латинскими буквами.
Длинная стрела проектируемого удара 6-й танковой, своим острием нацеленная на дороги под Харьковом, будто разламывалась пополам этим русским словом. Вокруг него начали появляться значки вскрытых подразделений Красной Армии по данным разведки — следовало уяснить себе силы, сумевшие выдержать удар целой танковой дивизии. И определиться с необходимыми средствами усиления и резервами для следующего, более успешного, удара.
Вдали от аккуратных немецких штабов, среди горящей техники, огромных воронок и десятков немецких трупов, усиленный взвод 8-й роты, 78 полка 25-й гвардейской дивизии продолжал удерживать свои позиции, готовясь к отражению новой атаки.
Живых их оставалось двое.
Глава 11Они держались, держались изо всех своих сил
К вечеру, командир 78-го гвардейского полка Билютин, бросил в бой свой последний резерв. Людей из «второго эшелона», как написано в мемуарах. Это были коноводы, отправившие свои подводы с ранеными в тыл, повар, интендант, почтальон, связисты — все оставшиеся тылы полка. Их набралось примерно полтора десятка человек. Они пробирались к позициям взвода Широнина испытанной тропкой вдоль лощины, но немцы присмотрелись к местности, и выдвинули артиллерийских наблюдателей. И накрыли резерв Билютина залпами стопятимиллиметровых пушек. Били, не жалея снарядов.
Эти пятнадцать человек рассыпались и залегли. Но по ним била и била немецкая артиллерия — возможно немцы неверно определили их количество, и им казалось, что они накрыли крупные силы. А может, и такое количество советских солдат к 1943-му году были уже достаточно важной мишенью. Немцы даже попытались выдвинуть танки, добить советских солдат. Застигнутые первыми залпами врасплох, но быстро сориентировавшись и нырнувшие в свежие, еще дымящиеся воронки от снарядов, люди, знали — впереди их товарищи терпят злой смертный бой. И им нужна помощь. И последний резерв Билютина не дрогнул. Измученные, усталые люди пошли, поползли вперед. Выжидая паузы в разрывах, от воронки к воронке, медленно но верно, люди шли на выручку усиленному взводу. Своим боевым товарищам.
Дошли не все.
Среди завалов и трупов нашли землянку с ранеными. Нашли и перевязали потерявших сознание бойцов, так и оставшихся на боевых постах. Положили их к остальным раненым в землянке у развалин будки обходчика.
Старые бывалые солдаты тут же поставили котелок. Раненых следовало накормить горячим, или хоть чаем напоить. Да и согреть.
Дозорный поднял тревогу. Немцы зашевелились. Задвигалась техника, начали стягиваться в колонны пехота. Похоже, готовилась атака. Надо было выходить на позиции.
С руганью и кряхтением поползли по земле, занимая приглянувшиеся воронки и необрушенные окопы, выстраивая сеть перекрестного огня.
Костер у выхода из землянки оставили. Даже котелок, в котором топился лед, не стали снимать. На случай, если тревога ложная, и скоро можно будет вернуться. И тут как раз к месту будет кипяточек.
Раненым, кто в был сознании, вложили в руки гранаты и оружие. Это на тот случай, если из боя никто не вернется.
Началась атака. Еще одна. Очередная среди почти беспрерывной череды немецких атак. И очень быстро мотострелкам 6-й танковой дивизии стало ясно — к усиленному взводу 8-й роты подошло подкрепление. Немецкая пехота шла в атаку вяло, нехотя. Сильно прореженные бронемашины тоже не торопились подставляться под гранаты и снаряды русских.
Как говорят в таких случаях — 6-я танковая дивизия «выдохлась». Атаку отбили. И тогда немецкая дивизия, ревя моторами как от обиды, попятилась, втягивая выдвинутые вперед подразделения, и медленно отошла обратно.
В тепло хат захваченных до этого деревень. Собираясь с силами для нового удара. Но уже завтра.
Гвардейцы 25-й дивизии вырвали у немцев еще один день.
Несмотря на то, что сейчас произошла архивная революция, и можно сравнить документы обеих враждующих сторон, пролив свет на многие вещи, все же вопрос о потерях зачастую остается довольно темным.
На взвод Широнина было заявлено 16 подбитых и сожженных танков (именно так в донесениях, но из контекста видимо все же вообще всех бронемашин, включая бронетранспортеры). И еще 7 танков, 2 самоходных орудия и 5 бронемашин врага было подбито в самой Тарановке, это по донесениям 179-й танковой бригады. Танкисты 179-й любили порядок, и не поленились разложить битую технику врага по полочкам. Причем, в Тарановке, немцы дошли до центра села, до самой церкви, 179-я вынуждена была их контратаковать, чтобы выбить врага обратно.
Бой был упорным.
Я написал для вас не одну главу, рассказывая, что стоит за этими тремя словами.
По донесениям 78-го полка, на поле боя немцы оставили больше сотни трупов. С нашей стороны в этом бою понесли потери не только взвод Широнина, но и весь 78-й полк, погибли артиллеристы, потеряли людей и танки 179-я танковая бригада.
Это фотография братской могилы в селе Тарановка.
Теперь давайте посмотрим, что говорят про свои потери сами немцы. В немецких документах, вопреки сложившимся у советских солдат стереотипам, с беспорядком было все в порядке. По ним можно сказать с уверенностью только то, что за день боев, 6-я танковая под Тарановкой потеряла 12–15 танков, и около десяти бронемашин других типов. Цифры немного меньше заявленных советской стороной, но все же очень близки.
По потерям в живой силе у немцев ничего не сказано, но это нормально — немцы редко писали о потерях в донесениях. Этому есть разумное объяснение — сделать такие, достаточно важные, подсчеты во время боевых действий затруднительно. Для примера, можно взять тот же взвод Широнина. Комдиву 25-й доложили, что взвод погиб весь. Именно имея это в виду он и написал на списочный состав взвода представление к высшей награде, желая чтобы все бойцы взвода Широнина получили «Героя Советского Союза». Посмертно. Отчасти, именно поэтому же, приказ на награждение прошел довольно быстро. На самом же деле в живых осталось 6 человек из взвода, в том числе и сам Широнин.
Как вы, наверно, уже лучше понимаете, потери немецкой танковой дивизии в бою 2 марта 1943 года под Тарановкой, это результат совместных усилий советских солдат и командиров вплоть до дивизионного командования. Немцев накрывали «Катюшами», долбили артиллерией и минометами, широнинцам помогали как могли и огневым прикрытием, и вылазками, основные силы 78-го полка и 179-я т