Подтвердив десяток сделок, написав несколько сообщений ждущим своих денег и сигнала к отправке торговцам, я коротко переговорил с владельцем грузового челнока, договорившись о дополнительном рейсе и опять вернулся к Нортису Вертинскому, открыв следующую главу его судьбы.
Парень покинул приют. Успешно сдал экзамен на владение рабочей профессией пятой категории. Ненадолго пропал из поля зрения. А затем резко и страшно проявил себя словно внезапно проступившее на белой футболке кровавое пятно.
Здешняя сеть полна не только фотографий, но и коротких роликов со сценами убийства. Большая их часть снята сверху — видео с редких потолочных камер наблюдения. Нортис действовал и убивал только во Внешнем секторе. И убивал он страшно, пользуясь старым мачете, стальной рукой, ударами ног, взрывчаткой и похожими на крыс боевыми дронами ближнего боя. Но самое страшное не это все и не сами способы. Нет. Страшней всего то, как он двигался — ровно шагающая мертвая машина — и его бесстрастное мертвенно-белое и какое-то бездушное лицо.
Я остановил кадр и вгляделся в экран.
Глаз исчез. В обоих глазницах торчат визоры какого-то древнего глазного имплантата. Губы искривлены то ли от боли, то ли от иного схожего чувства. Качество изображения хромает, но оно все же позволяет увидеть, насколько худа эта, в целом, высокая фигура, вставшая на стальные ноги-протезы. Он выглядит умирающим, что почему-то не лежит, а ходит и продолжает убивать.
Справа внизу список его жертв. Некоторые выделены жирным черным, другие снабжены вопросительными знаками — пока не подтверждено на сто процентов.
Я опять запустил видео, и фигура в рваном оранжевом комбинезоне пришла в движение, завершив размашистый пинок по лицу лежащего на полу человека. Получив удар, тот забился в судорогах, перевернулся на живот и… получил еще один удар, что буквально смял нижнюю часть его лица. Следом Нортис взмахнул тесаком, направив его лезвие в пах распластанной жертвы.
Ох…
Я досмотрел ролик до конца. А затем отмотал чуть назад — до момента, когда Вертинский еще не изуродовал лицо лежащего мужчины и тот что-то говорил. Это видео Лео скачал с одного из полузакрытых форумов, сопряженных с анонимными файлообменниками. В видео были вшиты несколько информационных меток — к одной из них я и вернулся — и субтитры, наложенные на момент, когда кто-то говорил. Я запустил видео, не забыв активировать функцию автоматической озвучки. Как только уже обреченный, но еще живой человек зашевелил губами, вокруг них заплясало визуализированное облачко распознавания речи, а в динамиках планшета зазвучал сухой машинный голос, что никак не соответствовал сказанному:
— Мне понравилось дрючить твою мамашку, придурок! Она была той еще сладкой штучкой!
У меня невольно вырвалось ругательство. Я не ослышался? Это именно то, что произнесла вроде как невинная жертва? Он не молил злобного убийцу о пощаде. Нет. Он произносил совсем иное, и его слова обожгли меня, как кипятком. Может, я ослышался? Я запустил видео снова. Машинный голос с готовностью повторил:
— Мне понравилось дрючить твою мамашку, придурок! Она была той еще сладкой штучкой!
Я не стал останавливать видео и уже совсем с другими эмоциями наблюдал за началом казни. После страшных ударов тот еще жил. Вколов в шею содержимое дозера, он забился в судорогах, вяло пытаясь зажать ужасающую рану в паху. Прислонившийся к стене Нортис не сводил с умирающего визоров глазных имплантов. А машинный голос уже произносил следующие не менее кошмарные слова:
— Я трахал твою м-мать! Я трахал ее! Убил твоего отца. Прикончил сестру!
Вскоре все было кончено. Жертва дернулась последний раз и затихла. Мрачный киборг бесстрастно отвернулся и зашагал прочь по полутемному коридору, вскоре растворившись в его сумраке.
— Вот же дерьмо, — пробормотал я, глядя на потемневший экран. — Какого черта…
Машинально вбив несколько команд, я получил от молчащего Лео исчерпывающий письменный ответ. Полученное мной видео было им скачано буквально в последний момент — за несколько секунд до его исчезновения из базы данных. Кто-то стер видео с вшитыми метками и субтитрами. Удалил из всей сети. А на его место залил точно такое же видео, но звучащее совсем иначе — там и губы жертвы шевелились иначе, произнеся обычные мольбы и бубня, что он обычный гражданин. Но злобный киборг уродует несчастного и холодно наблюдает за его агонией.
Вот только то, первое, видео вновь возникло в сети и опять начало распространяться по форумам. Его оперативно удаляли, но оно появлялось вновь и вновь. И с каждым новым появлением оно приковывало все больше внимания и порождало все больше диалогов. И тут поразительны не сами диалоги по понятной причине крайне удивленных жителей, а то, с какой скоростью пытаются уничтожить оригинал видео. Ни один из рядовых пользователей или даже админов не может обладать такой властью над локальной сеткой. Тут кто-то рангом покруче. Кто-то изо всех сил старающийся даже не исказить информацию о не столь уж невинной, как оказалось, жертве преступления. Нет. Этот «некто» старается замести следы так и нераскрытого преступления десятилетней давности. Гибель семьи Вертинских.
Коснувшись экрана, выведя на него изображение, откинувшись на податливую спинку кресла, я замер, не сводя глаз с бесстрастного бледного лица киборга Вертинского — палача и террориста Астероид-Сити.
Что за дерьмо тут происходит?
А тем временем Лео продолжал мне подкидывать информацию, беря ее прямиком с бурлящих негодованием общественных пабликов, где вовсю обсуждались все те же события десятилетней давности. И с каждой минутой комментариев становилось на десятки и сотни больше.
43
Я нырнул в историю с Нортисом Вертинским так глубоко, что не заметил, как пролетело время до возвращения Тико. Она заставила меня прерваться, подхватила под руку и потащила на ночную по внутреннему распорядку улицу. Держась за руки, мы шли почти пустыми коридорами-улочками и разговаривали о различных пустяках. Вспоминали ранее просмотренные фильмы и прочитанные книги, сверяя наши вкусы и предпочтения. Смеялись над тем, что нам обоим нравится комикс про космического капитана Алекса Хиша, что раз за разом попадал в немыслимые приключения на только что открытых планетах, на найденных в космосе древних кораблях и прочих удивительных локациях. Нагулявшись так, что у меня снова заныла вроде бы полностью залеченная нога, мы уселись за столиком в уличной забегаловке, где нам налили удивительно вкусного супа из огромной алюминиевой кастрюли, добавив к нему соленых лепешек и пару тарелочек с в меру острым соусом. Там мы провели еще два часа, продолжая смеяться и говорить обо всем понемногу.
Тогда же и выяснилось, что наши с Тико пути никогда не сойдутся в одну общую дорогу. Я не мог и не хотел оставаться в Астероид-Сити — не для этого я рвался в свободный бескрайний космос, чтобы через пару месяцев запереть себя внутри пыльного булыжника. Тико же хоть и рвалась повидать мир, как того требовали ее неуемная натура и нетерпеливый острый разум, но… здесь была ее семья, ее община, ее корни. И ее пока еще неоплаченный долг перед этой самой общиной и мастером Пэном, что сделал для нее так много. Он заменил ей отца. Он научил ее тому, что она часть большой дружной семьи, где каждый должен помогать родичу — ведь только так община сможет пройти через все невзгоды и выжить. И он на наглядном примере много лет показывал и доказывал важность социального и классового роста. Раз за разом этот внешне ничем не примечательный человек с очень непростой судьбой обращался к ее разуму, используя лишь самые простые и от того самые доходчивые слова. Он разговаривал не только с ней — у него было больше трех десятков учеников и учениц примерно одного возраста. Раз в неделю они собирались утром в пустом зале лапшичной и разговаривали. Они были не первой «крылатой стаей», как он их называл. Предыдущие ученики старого китайца давно уже взрослые, живут своими собственными жизнями, но не забывают об общине, всегда помогая словом и делом. Многие из этих «лапшичных» выпускников заняли различные должности в государственных и корпорационных структурах, медленно двигаясь по карьерной лестнице. Эта же судьба уготована и ей — и Тико была готова принять ее.
Рассказала она мне и про наглядный и очень большой пример социального неравенства, что всегда перед глазами — сам Астероид-Сити. Подобная необычная кольцеобразная компоновка секторов под стальным жилым куполом была спланирована очень давно — еще на самой заре освоения космоса. Еще до изобретения прыжковых двигателей и гиперсвязи. Тогда человечество было увлечено идеей надежно защищенного форпоста, что станет транзитной зоной для ужасающе медленных по космическим меркам кораблей. В те времена еще ходили на модернизированных плазменных движках и на термояде. Путешествия занимали десятилетия. Технологии и лекарства были несовершенны. Поэтому и требовались надежно защищенные базы, где можно было устранить серьезные поломки, сменить команду, подлечиться или просто отдохнуть. Это время было эрой рассвета трансгалактических корпораций, что позднее превратились в настоящих и почти неконтролируемых монстров. Их амбиции были велики, жажда наживы еще больше, и поэтому они мало считались с тратами. От конструкторов требовалось что-то надежное и почти вечное.
Так родился проект необычного купола из двенадцати секторов.
Внешний двенадцатый сектор — нежилой. Там по плану должны были располагаться ангары, автоматизированные фабрики, склады и прочая неприхотливая к условиям инфраструктура. Этакая буферная зона, что защитит от космической радиации, солнечного излучения и от микрометеоритов. Одиннадцатый сектор — рабочий, но не жилой. Различные мастерские, возможно, еще ангары для ценной робототехники и обслуживающие ее цеха. Первый условно жилой сектор — десятый, где мы сейчас и находимся. При разработке он принимался конструкторами в качестве малонаселенного сектора, служащего местом отдыха для команд прибывших кораблей, а также базой и казармами для военизированной охраны. Девятый сектор должен был быть местом, где встанут три небольших реактора — один резервный. Ну а дальнейшие сектора уже по свободной компоновке — каждый заказчик был волен расположить их в том порядке, в каком ему желалось. При этом, само собой разумеется, каждый из жителей этого купола мог свободно перемещаться между секторами при помощи всегда открытых шлюзов, что закрывались лишь в случае тревоги. Подобная независимая компоновка позволяла сохранить живучесть поселения даже при разгерметизации внешней обшивки.