Бой был выигран, несмотря на численное превосходство врага. Но улетевший гравилет мог скоро вернуться и привезти новое вражеское подразделение. А вместе с ним могли прилететь и штурмовики. Тогда никаких шансов у лейтенанта уже не осталось бы. Надо было взять девочку и быстро покинуть поселок, пока враг не вернулся. Только куда идти? К шахте? Но если враг напал на поселок, несмотря на то что его обороняли ополченцы, усиленные ТБМом и отделением бронепехоты, то на шахту он тоже должен был напасть. Но кроме как двигаться к шахте, других вариантов больше не имелось.
Лейтенант бегом вернулся в дом, где он оставил девочку, порылся там в шкафу в детской комнате и нашел для нее одежду — брючки, рубашечку и неброский детский комбинезончик. Комбинезончик был рассчитан на дождливый и прохладный климат Кукуевки-4, а потому был теплым и практически герметичным. Закинув автомат на спину, он быстро одел девочку, взял ее на руки и побежал к шахте, располагавшейся в паре километров от поселка. В паре сотен метров от шахты пискнуло предупреждение о повышенном радиационном фоне. Сам Святобор был в скафандре, и такая небольшая радиация была ему не страшна, но он опасался за девочку. Ее комбинезончик, хотя и напоминал скафандр, но защищал ребенка только от местных непрекращающихся дождей и сырости. Посмотрев вперед, лейтенант заметил, что мох впереди завял, а местами и выгорел. Значит, враги взорвали небольшой ядерный заряд. Судя по тому, что взрыв выжег мох, он был наземным, а значит, он только завалил вход в шахту, но не уничтожил ее саму. Следовательно, люди, хоть и остались живы, но оказались замурованы под землей.
— Дядя Святобор, почему вы остановились?
— Я думаю, куда нам с тобой сейчас идти?
— Это враги выстрелили ракетой в шахту! Я видела, как пролетел их самолет, и затем вдали была яркая вспышка и был слышен гром! Вон как травка погорела!
— Да, сейчас нам туда идти нельзя…
— В шахту есть второй вход, я могу показать. Я через него выходила. Через основной выход меня не пустили.
— Пошли!
Лейтенант двинулся в направлении, указанном девочкой, и действительно наткнулся на оголовок запасного выхода, почти незаметный среди мха. Издали его можно было принять за большую кочку. Поскольку шахта считалась еще и объектом гражданской обороны на случай орбитальной бомбардировки, то она, как и положено, имела запасной выход. Святобор открыл люк и осторожно полез внутрь по лестнице, уходящей вертикально вниз. При этом одной рукой он держал девочку, а второй хватался за скобы, служившие ступеньками лестницы. Дашенька достала из кармашка комбинезончика фонарик и подсвечивала ему спуск, одновременно не выпуская из рук своего любимого Мурика. Наконец лейтенант достиг дна лестничного колодца и перед ним оказался уходящий во мрак коридор со стенами из нанобетона. Святобор двинулся вперед, а девочка продолжала освещать ему дорогу. Он смог пройти метров двести, пока не оказался перед темно-зеленой бронедверью. Лейтенант дернул ручку, но дверь оказалась заперта. Святобор уже хотел попытаться расстрелять дверь из гиперлучевого автомата, но заметил рядом на стене кнопку вызова. Он нажал ее и стал ждать. Через пару минут над его головой прохрипел динамик:
— Кто такой?
— Слава Руси! Лейтенант Железякин, третья эскадрилья кукуевского истребительного полка планетарной обороны!
— Считыватель справа от двери, видишь?..
— Да! — ответил Святобор и, взяв у девочки фонарик, осветил считыватель, который он не заметил в темноте.
— Если видишь, то сообрази, что надо сделать…
Лейтенант поднес к считывателю руку, и на нем загорелся желтый огонек, говоривший о том, что данные получены. Нанотронное удостоверение было встроено в скафандр и связано с его информационной системой. Никто, кроме того, чьи данные были в него внесены, не мог им воспользоваться, так как ключом к этим данным служил нейрокод владельца. Общие данные о личности владельца скафандра удостоверение выдавало в любом случае, что использовалось для опознания останков в случае гибели. Но для использования в качестве пропуска, удостоверение выдавало еще и данные о том, что владелец скафандра жив, здоров и находится внутри него. Вскоре на считывателе загорелся зеленый огонек, и клацнули замки внутри двери. Открыв дверь, Святобор вошел в шлюзовой тамбур. После того, как он закрыл входную дверь, в ней опять клацнули запираемые замки, и открылась следующая дверь, за которой его ждали четверо ополченцев, стоявших с автоматами наготове.
— Руки вверх!
— Да свой я!
— Тогда опусти ребенка и сними шлем, чтобы мы убедились, что ты действительно свой…
Святобор опустил девочку на землю и снял шлем.
— Вроде свой, но все равно, автоматик пока отдай, — сказал старший из ополченцев, имевший погоны старшего сержанта. — Отведем тебя к командиру, пусть он решает…
— Дядя Яромил! Дядя Святобор убил всех врагов в поселке и спас меня! Он хороший! И Мурика он тоже спас! — вступилась за Железякина спасенная им девочка, выйдя вперед и как бы заслонив его собой от ополченцев.
— Дашка! Тебя все целый день ищут, где ты была?!
— Я пошла в поселок за Муриком. Там был дядя Лютобор и еще люди. Дядя Лютобор не хотел, чтобы я была в поселке, но я от него убежала. Затем прилетели злые дядьки-враги и всех убили. Я хотела взять Мурика и убежать, но меня схватил какой-то злой дядька и потащил обратно в наш дом. А потом пришел дядя Святобор и убил всех врагов. Он хороший! Он всех нас защитит, потому что он имперский офицер!
— Ладно, товарищ лейтенант, пойдемте к командиру. А тебя к родителям! Афонин, отведи девку к матери.
— Есть, товарищ сержант!
— Пошли!
И ополченцы повели Святобора по тускло освещенным коридорам, пока не дошли до крутой винтовой лестницы, по которой спустились вниз и опять продолжили путь. Иногда встречались посты, на которых дежурили вооруженные ополченцы. Пропуска не спрашивали, так как здесь все друг друга хорошо знали — раньше все они жили в одном поселке, а большинство этих людей еще и работали раньше в этой шахте.
9Подземные партизаны
В штабе царила мрачная атмосфера, так как было видно, что дела совсем плохи.
— Слава Руси! — Святобор поприветствовал находящихся в штабе, как только вошел в помещение.
— Слава… — подавленными голосами отозвались находящиеся в штабе люди.
— Разрешите представиться, лейтенант Железякин, пилот-стажер третьей эскадрильи кукуевского истребительного полка планетарной обороны. Кто здесь главный?
— Я, старший сержант Демидов, бронепехотный батальон сил планетарной обороны. Мой заместитель, прапорщик Изотов… — сказал лежавший на койке у стены молодой парень.
Он был без скафандра, только в обычном армейском нижнем комбинезоне, на котором виднелись пятна запекшейся крови, а на его левой руке была биовосстановительная повязка. Такая же повязка была и на ноге.
— Разрешите представиться, товарищ лейтенант, прапорщик Изотов, — отрапортовал мужчина среднего возраста, вставая по стойке «смирно».
— Командир поселкового ополчения старший лейтенант Федичкин погиб в бою, — сказал сержант Демидов. — Хотя формально я должен был принять на себя командование ополченческим взводом после гибели их командира и почти всего нашего отделения. Но сами видите, что пока я даже ходить нормально не могу. Потому пока реально командует мой заместитель. Однако поскольку появились вы, товарищ лейтенант, то вам, как старшему по званию, предстоит принять на себя командование взводом.
В голове Святобора промелькнула мысль, что он всего лишь стажер, только что окончивший училище и всего полтора месяца назад надевший лейтенантские погоны, да и вообще — он пилот, а не пехотинец. Но он не имел права проявить слабость, он должен был показать пример этим людям, дать им надежду, поднять на борьбу. А значит, он обязан принять командование ополченцами, так как, во-первых, является старшим по званию, а во-вторых — кадровым военным. Звание кадрового военного считалось на ступень выше, чем аналогичное звание в ополчении. Потому, до его появления здесь, формально старшим был раненый сержант бронепехоты.
— Товарищи бойцы! — обратился к ополченцам Святобор. — Какая у нас есть информация о противнике и какими силами мы располагаем?
— Товарищ лейтенант! — начал докладывать Изотов. — После объявления всеобщей тревоги и получения приказа об эвакуации населения, мы подняли ополчение, раздали оружие и вывели всех жителей поселка в шахту. Часть ополченцев заняла оборону в поселке, часть — у входа в шахту. В качестве усиления сюда прибыла одна боевая машина бронепехоты. Когда мы эвакуировались, то слышали, как с ракетной базы стартуют ракеты. Ракетчики сделали почти десяток залпов, но затем их накрыли ядерным боеприпасом. Всего было три взрыва — один за другим. Похоже, что враг не то промазал, не то не мог сразу пробить защитное поле, не то просто перестраховывался. Вскоре поселок тоже был атакован. Сначала противник атаковал с воздуха. ТБМ открыл огонь по вражеским летательным аппаратам и даже сбил один из них.
— Сначала нас атаковали два штурмовика, — уточнил сержант Демидов. — Мы сбили один. Второй испугался и улетел вместе с десантным гравилетом. Но вскоре враг атаковал снова. Во второй атаке участвовало уже четыре штурмовика. Нашу машину подбили, экипаж погиб. Но к тому времени наше отделение уже спешилось и выдвинулось к поселку, чтобы помочь ополчению отразить ожидаемое нападение вражеского десанта. Все же не зря десантный гравилет там появлялся. Уничтожив нашу машину, вражеские штурмовики атаковали поселок и шахту. Многие бойцы погибли. Затем вернулся вражеский гравилет и высадил десант для окончательной зачистки поселка и шахты. Но когда поселок атаковали с воздуха, то многие из наших бойцов и ополченцев укрылись в домах и окопах, потому уцелели. Враг встретил сопротивление, но силы были уже не равны, и им удалось добить оставшихся в поселке. Однако враг тоже понес потери, а когда сунулся к шахте, то вновь встретил сопротивление. Вражеский десант отступил, снова прилетели штурмовики и начали обстреливать наши позиции у входа в шахту. Огонь был очень плотным, и товарищ Федичкин приказал бойцам уходить в шахту, а сам остался с четырьмя бойцами прикрывать вход, на случай если под прикрытием огня с воздуха сюда сунется пехота. Но атаковать еще раз они не стали, а сбросили ядерный заряд. Вот такие дела, брат…