— Но ты еще не сказала «да».
— О да. Да! Миллион раз «да»!
И само собой, она тут же задала практический вопрос:
— Когда, Майкл?
— Как можно скорее. Я уже знаком с твоей семьей, а завтра ты познакомишься с моей.
— С твоей семьей? — Она отодвинулась от него на расстояние вытянутой руки. — Но твоя семья в Африке!
— Не вся, — заверил ее Майкл. — Основная часть здесь. Когда я говорю «основная часть», я не имею в виду количество, я подразумеваю наиболее важную ее часть.
— Не понимаю.
— Ты поймешь, ma chéri, ты поймешь, — заверил ее Майкл.
Майкл объяснил Эндрю, что именно он задумал.
— Если ты попадешься, я буду отрицать, что знал хоть что-то об этой гнусной идее. Более того, я буду с огромным удовольствием председательствовать на трибунале и сам стану руководить расстрельной командой! — предупредил его Эндрю.
Майкл расхаживал по полосе твердой земли на краю северного поля поместья де Тири, самого дальнего от летной базы. Он проскользнул на ярко-желтом SE5a за рядом дубов, что ограждали поле, а потом, перелетев семифутовую каменную стену, посадил самолет на землю. Оставив мотор работать на холостом ходу, он выбрался на крыло.
Сантэн уже бежала к нему от угла стены, где стояла в ожидании. Майкл увидел, что она точно выполнила все его инструкции и оделась тепло: на ней были подбитые мехом ботинки, желтая шерстяная юбка, на шее — желтый шелковый шарф. Кроме того, она надела роскошную накидку из чернобурой лисы, и капюшон подпрыгивал на ее спине, когда она бежала. На плече девушки висела мягкая кожаная сумка на ремне.
Майкл спрыгнул на землю и поднял Сантэн на крыло.
— Видишь? Я надела все желтое, твой любимый цвет!
— Умница! Вот, надень это.
Он достал из кармана шинели летный шлем, который стащил заранее, и показал Сантэн, как спрятать под него пышные волосы и застегнуть пряжку под подбородком.
— Я выгляжу романтично? — спросила она, позируя перед ним.
— Ты выглядишь потрясающе.
Это было правдой. Щеки Сантэн раскраснелись от волнения, глаза сверкали.
— Вперед!
Майкл снова влез на крыло и опустился в крохотную кабину.
— Она такая маленькая…
Сантэн колебалась, стоя на крыле.
— И ты тоже, но я думаю, ты еще и немножко боишься, да?
— Боюсь? Ха!
Сантэн одарила его презрительным взглядом и полезла в кабину.
Последовали хлопоты по укладке юбки девушки вокруг ее коленей, потом Майкл постарался посадить ее к себе на колени, чтобы не слишком нарушить равновесие машины… Майкл не смог удержаться от искушения и, когда девушка оказалась на его коленях, запустил руку к ней под юбку, почти до самой развилки между соблазнительными бедрами. Сантэн сердито взвизгнула:
— Вы просто наглец, месье! — И хлопнула его по колену.
Майкл застегнул ремень безопасности на них обоих, потом ткнулся носом в шею Сантэн под краем шлема:
— Ты теперь в моей власти. Тебе не сбежать.
— Не уверена, что мне этого хочется, — хихикнула Сантэн.
Понадобилось еще несколько минут, чтобы они приладили все юбки и меха Сантэн и убедились, что Майкл сможет управлять самолетом, притом что к его коленям была пристегнута Сантэн.
— Все, готово, — сообщил он наконец.
Он отвел самолет к концу поля, оставляя как можно больше места для взлета, потому что земля была рыхлой, а полоса — короткой. Он велел Маку убрать боеприпасы обоих пулеметов и слить охладитель «виккерса», что почти на шестьдесят фунтов облегчило самолет, но все равно машина была слишком перегружена для той полосы, что имелась в их распоряжении.
— Держись! — сказал Майкл на ухо Сантэн, открывая дроссель.
Большой самолет рванулся вперед.
— Слава богу, ветер южный, — пробормотал Майкл, чувствуя, как самолет отрывается от земли и поднимает их в воздух.
Когда они перелетели через стену, Майкл слегка накренил самолет влево над дубами, и они пошли вверх.
Майкл чувствовал, как напряжена на его коленях Сантэн, и подумал, что она действительно по-настоящему боится. Он даже разочаровался немного.
— Тебе ничто не грозит! — крикнул он ей сквозь рев мотора.
Девушка повернула голову, и Майкл увидел в ее взгляде не страх, а исступленный восторг.
— Это прекрасно! — крикнула она и поцеловала Майкла.
Знание того, что она разделяет его страсть к полету, восхитило Майкла.
— Мы пролетим над особняком, — сообщил он и снова резко положил самолет на крыло, снижаясь.
Для Сантэн это стало вторым самым изумительным переживанием за всю ее жизнь, это было куда лучше верховой езды или музыки, почти так же хорошо, как любовь Майкла. Она была птицей, орлом, ей хотелось кричать от радости, хотелось навсегда удержать это мгновение. Она желала всегда быть в вышине, чтобы бешеный ветер завывал вокруг, а сильные руки любимого мужчины обнимали ее, защищая.
Внизу открывался новый мир — знакомые с самого раннего детства места она видела теперь из другого, чарующего измерения.
— Наверное, ангелы именно так видят наш мир! — закричала она, и Майкл улыбнулся этой фантазии.
Особняк уже вырисовывался впереди — Сантэн и не осознавала прежде, какой он большой, какая у него чудесная розовая крыша из обожженной черепицы. А еще там был Нюаж, на поле за конюшней, — он скакал вперегонки с ревущим желтым самолетом, и Сантин засмеялась и крикнула:
— Беги, мой милый!
А потом они промчались над ним, и Сантэн увидела в огороде Анну — та выпрямилась над грядкой, заслышав гул мотора, и, прикрывая глаза ладонью, всмотрелась в самолет. Она была так близко, что Сантэн увидела, как нахмурилось ее красное лицо; девушка наклонилась из кабины. Желтый шарф летел за ней, когда она помахала рукой, и на морщинистом лице Анны отразилось недоверие, когда они пролетели мимо.
Сантэн хохотала и кричала Майклу:
— Давай выше! Выше!
Он повиновался; Сантэн не затихала ни на минуту, она вертелась и подпрыгивала на его коленях, наклонялась из кабины то в одну сторону, то в другую.
— Смотри, смотри! Там женский монастырь… О, если бы монахини увидели меня сейчас! А там канал… а там кафедральный собор Арраса… О, а там…
Ее восторженный энтузиазм заражал, и Майкл смеялся вместе с ней, а когда она снова повернула к нему голову, поцеловал ее, но Сантэн тут же отклонилась.
— Нет, я не хочу пропустить ничего!
Майкл летел на аэродром главной воздушной базы в Бертангле; взлетные полосы образовывали крест плотного зеленого торфа в лесу, а ангары и здания пристроились в концах этого креста.
— Послушай, — закричал Майкл в ухо Сантэн, — ты должна как можно ниже наклонить голову, когда мы будем приземляться!
Сантэн кивнула.
— А когда скажу, — продолжал он, — спрыгивай вниз и беги к деревьям. Справа увидишь каменную стену. Иди вдоль нее триста метров, пока не доберешься до дороги. И жди там.
Майкл описал идеальный круг над Бертанглем, заодно всматриваясь в базу в поисках какой-нибудь повышенной активности, которая говорила бы о присутствии старших офицеров или других возможных помех. Перед ангарами стояло с полдюжины самолетов, и Майкл увидел одного-двух человек, работавших там или просто бродивших между строениями.
— Похоже, все чисто! — пробормотал он и повернул навстречу ветру для последнего захода.
Сантэн съежилась на его коленях, с земли ее не было видно.
Майкл зашел к полосе высоко, как какой-нибудь новичок; он еще находился на высоте в пятьдесят футов, когда миновал ангары, шасси коснулись дальнего конца полосы, и Майкл позволил машине прокатиться почти до лесной опушки, прежде чем развернул ее бортом к деревьям и резко нажал на тормоз.
— Спрыгивай и беги! — приказал он Сантэн, высаживая ее из кабины.
Скрытая фюзеляжем от ангаров и зданий, она подобрала юбку, сунула под мышку свою кожаную сумку и помчалась к деревьям.
Майкл вернулся к ангарам и остановил самолет на бетонированной площадке перед ними.
— Вам надо бы расписаться в журнале, сэр, — сказал ему сержант-механик, как только Майкл спрыгнул на землю.
— В журнале?
— Новое правило, сэр; все полеты теперь регистрируются.
— Чертов бюрократизм, — проворчал Майкл. — Ничего не сделать теперь без бумажки.
Но он отправился на поиски дежурного офицера.
— Ох, Кортни, там для вас уже машина приготовлена.
Водитель ждал у колеса черного «роллс-ройса», припаркованного за первым ангаром. Едва завидев Майкла, он выпрямился.
— Нкозана! — восторженно улыбнулся он.
Его зубы сверкнули на фоне темного луноподобного лица, и он с такой энергией отсалютовал Майклу, что сбил с места козырек фуражки. Это был высокий молодой зулус, ростом даже выше Майкла, одетый в мундир цвета хаки, на котором красовались знаки различия Африканского корпуса.
— Сангане!
Майкл отсалютовал в ответ, широко улыбаясь, а потом, поддавшись порыву, обнял молодого человека.
— Увидеть тебя — все равно что вернуться домой, — с легкостью заговорил Майкл на языке зулусов.
Они выросли вместе, бродили по травянистым желтым холмам Зулуленда с собаками и охотничьими дубинами. Плавали в прохладных зеленых заводях реки Тугелы, ловили угрей, длинных, как их руки. Жарили свою добычу на дымном костре, лежали рядом ночами, всматриваясь в звезды и серьезно обсуждая свои возможности, решая, как они будут жить в будущем, какой мир построят, когда станут взрослыми.
— Какие новости из дома, Сангане? — спросил Майкл, когда зулус открыл дверцу «роллс-ройса». — Как дела у твоего отца?
Мбежане, отец Сангане, был старым служащим и другом Шона Кортни, он происходил из королевского дома Зулу и следовал за хозяином на все войны, но теперь постарел, растерял силы и был вынужден отправить вместо себя сына.
Они оживленно разговаривали, пока Сангане вел «роллс» с авиабазы и поворачивал на главную дорогу. Майкл, сидя сзади, снял летную куртку и остался в парадной форме с «крылышками» и всеми знаками отличия.
— Остановись вон там, Сангане, у деревьев.