Впереди, за деревьями, Сантэн уже различала на фоне вечернего неба крыши и шпили города Арраса.
— Смотри, Анна! — показала она вверх. — Вечерняя звезда! Мы можем загадать желание. Ты чего хочешь?
Анна недоуменно посмотрела на нее. Что происходило с этим ребенком? Она видела, как погиб в огне ее отец, как ее любимое животное убили всего-то пару дней назад, и все равно в ней бурлило непонятное веселье. Анне это казалось неестественным.
— Я хочу помыться и поесть горячего.
— Ох, Анна, вечно тебе хочется невозможного!
Сантэн улыбнулась, через плечо оглянувшись на Анну, и переложила тяжелую сумку из одной руки в другую.
— Ладно, а ты чего желаешь? — с вызовом спросила Анна.
— Я желаю, чтобы эта звезда привела нас к одному генералу, как она вела троих мудрецов…
— Не богохульствуй, девочка!
Но Анна слишком устала и была слишком растеряна, чтобы произнести это с должным негодованием.
Сантэн хорошо знала этот город, потому что в нем находился тот женский монастырь, где она провела школьные годы. К тому времени, когда они с Анной добрались до центра города, уже стемнело. Сражения первого периода войны оставили ужасающие шрамы на чудесной фламандской архитектуре семнадцатого века. Живописные старые городские стены были изуродованы осколками снарядов, часть крыш разрушена. Многие здания из тех, что окружали главную площадь, также лишились своих остроконечных крыш и были брошены, хотя кое-где в окнах виднелись огоньки свечей. Самые упрямые из жителей вернулись сразу же после того, как война откатилась от города.
Когда Сантэн была здесь с Майклом, она не обратила особого внимания на дорогу к тому монастырю, где устроил свою штаб-квартиру генерал Кортни, так что она не могла надеяться найти его в темноте. Они с Анной расположились в брошенном коттедже, съели последние куски сухого хлеба и пересохшего сыра из мешка Анны и улеглись на голом полу с ковровой дорожной сумкой вместо подушки; вместо одеяла они сами согревали друг друга.
На следующее утро Сантэн, найдя наконец дорогу к монастырю, очень боялась найти его опустевшим, но у главных ворот стоял солдат.
— Простите, мисс, но это собственность армии. Посторонним сюда нельзя.
Сантэн все еще продолжала его уговаривать, когда на аллее за ее спиной показался черный «роллс», затормозивший у ворот. Лимузин покрывали засохшая грязь и пыль, а со стороны Сантэн его дверцы несли на себе длинную уродливую царапину.
Караульный увидел флажок на капоте и махнул шоферу-зулусу, чтобы тот проезжал. «Роллс» двинулся через ворота, но Сантэн бросилась вперед и отчаянно закричала ему вслед. На заднем сиденье она увидела молодого офицера, с которым встречалась во время прошлого визита.
— Лейтенант Пирс!
Она вспомнила его имя. Лейтенант оглянулся, и на его лице отразилось изумление, когда он узнал девушку. Он тут же наклонился к шоферу, и лимузин резко остановился, а потом дал задний ход.
— Мадемуазель де Тири!
Джон Пирс выскочил из машины и поспешил к девушке.
— Вот уж кого я не ожидал… да что вы вообще здесь делаете?
— Я должна увидеть дядю Майкла, генерала Кортни. Это очень важно.
— Сейчас его здесь нет, — пояснил молодой офицер. — Но вы можете пройти внутрь вместе со мной. Он должен довольно скоро вернуться, а вы пока отдохнете и поедите. Похоже, вам обеим это не помешает.
Он взял у Сантэн сумку.
— Пойдемте… эта женщина ведь с вами?
— Это Анна, моя служанка.
— Пусть сядет впереди, с Сангане. — Он помог Сантэн сесть в лимузин. — Немцы заставили нас посуетиться в последние дни. — Он сел рядом с Сантэн на мягкую кожу. — И похоже, что и вам тоже досталось.
Сантэн оглядела себя: одежда на ней пропылилась и изорвалась, руки были грязными, под ногтями темнели полоски. Она вполне могла себе представить, как выглядели ее волосы.
— Я только что вернулся с линии фронта, — продолжил Джон Пирс. — Генерал Кортни отправился туда, чтобы самому оценить ситуацию. — Он вежливо отвел взгляд, когда Сантэн попыталась немного пригладить волосы. — Ему нравится там бывать… этому старому вояке до сих пор кажется, что он на бурской войне. Мы сейчас у Морт-Ома…
— Это как раз моя деревня.
— Уже нет, — мрачно поправил ее Пирс. — Теперь она немецкая, или почти немецкая. Новая линия фронта проходит сразу рядом с ней, с северной стороны, деревня обстреливается. Она уже почти вся разрушена… Уверен, вы бы ее и не узнали.
Сантэн кивнула:
— Мой дом обстреляли и сожгли.
— Мне очень жаль… — Пирс поспешил продолжить: — Как бы то ни было, похоже, что мы их остановили. Генерал Кортни уверен, что мы сможем удержать их у Морт-Ома…
— А где генерал?
— Он на совещании в главном штабе дивизии. Должен вернуться вечером. Ну вот, приехали.
Джон Пирс нашел для женщин монашескую келью и человека, который принес им еду и два ведра горячей воды.
Когда они поели, Анна раздела Сантэн, поставила ее над одним из ведер и отерла губкой с горячей водой.
— Ох, как это чудесно! — вздыхала Сантэн.
— Наконец-то ты моешься без жалоб, — проворчала Анна.
Она вытерла Сантэн своей нижней юбкой, потом достала из сумки чистую одежду и расчесала волосы девушки. Густые темные локоны сильно перепутались.
— Ой, Анна, больно!
— Все это слишком хорошо, чтобы продолжаться, — вздохнула Анна.
Закончив, она настояла на том, чтобы Сантэн легла на койку и отдохнула, пока сама Анна будет мыться и стирать их грязную одежду. Однако Сантэн не могла лежать спокойно, она села и обхватила колени руками.
— Ох, милая Анна, у меня для тебя удивительный сюрприз…
Анна свернула в узел свои густые седые волосы и насмешливо посмотрела на Сантэн:
— «Милая Анна», вот как? Должно быть, новость и вправду хороша.
— Ой, да, да! У меня будет ребенок от Майкла!
Анна застыла. От ее красных щек отхлынула кровь, они стали серыми от потрясения, и она уставилась на Сантэн, не в силах произнести ни слова.
— Это будет мальчик, я уверена! Я просто чувствую это! И он будет таким же, как Майкл!
— Как ты можешь быть в этом уверена? — выпалила наконец Анна.
— О, я уверена! — Сантэн, не слезая с койки, быстро встала на колени и подняла блузку. — Посмотри на мой животик — ты разве сама не видишь, Анна?
Ее светлый гладкий живот был плоским, как всегда, единственным, что нарушало его безупречную поверхность, была аккуратная ямочка пупка. Сантэн энергично выпятила живот.
— Разве ты не видишь, Анна? А могут быть даже и двойняшки, отец Майкла и генерал — близнецы! Такое передается, Анна… Ты подумай, Анна, двое таких же, как Майкл!
— Нет, — в ужасе покачала головой Анна. — Это просто одна из твоих выдумок. Поверить не могу, что ты и тот солдат…
— Майкл не солдат, он… — начала было Сантэн.
Но Анна продолжила:
— Поверить не могу, что дочь дома де Тири позволила обычному солдату использовать ее, как какую-нибудь судомойку!
— Позволила? — Сантэн рассерженно опустила блузку. — Я не позволила, я помогла ему это сделать! Он сначала, похоже, и не знал, как приступить, так что я ему помогла, и мы прекрасно справились!
Анна обеими ладонями зажала уши.
— Я не верю, и я не собираюсь слушать! Только не после того, как я учила тебя быть настоящей леди… просто не стану слушать!
— Тогда как ты думаешь, чем мы занимались по ночам, когда я уходила к нему? А ты знаешь, что я уходила, вы ведь с папой поймали меня, разве не так?
— Мое дитя! — взвыла Анна. — Он воспользовался…
— Ерунда, Анна! Мне это нравилось! Мне нравилось все то, что он со мной делал!
— Ох, нет! Я не могу поверить! К тому же ты не можешь знать наверняка, не так скоро. Ты просто дразнишь старую Анну. Ты шутишь, и шутишь жестоко!
— Ты ведь знаешь, что меня тошнит по утрам.
— Но это не доказывает…
— А доктор, Бобби Кларк, военный врач? Он осмотрел меня. Он мне сказал…
Анна наконец онемела и замолчала. Да, деваться было некуда: ее дитя убегало по ночам, девочку тошнило утром, и Анна всегда верила докторам… А еще этот странный и неестественный подъем духа у Сантэн…
— Значит, это правда, — сдалась она наконец. — Ох, и что же нам делать? Ох, добрый Боженька, спаси нас от скандала и бесчестья… Что же нам делать?
— Делать, Анна? — Сантэн засмеялась над театральными жалобами. — У нас будет самый прекрасный в мире малыш, а если повезет, то и два сразу, и мне понадобится твоя помощь, чтобы заботиться о них. Ты ведь мне поможешь, да, Анна? Я ничего не знаю о детях, а ты знаешь все.
Первое потрясение Анны быстро миновало, и она начала думать не о бесчестье и скандале, а о жизни вполне реального младенца; прошло уже больше семнадцати лет с тех пор, как она испытывала такую радость. А теперь ей чудесным образом обещали нового малыша. Сантэн увидела, как изменилось выражение лица Анны, как в ее глазах промелькнули первые искры материнской страсти.
— Ты будешь помогать мне с нашим малышом. Ты нас не бросишь, ты нам нужна, детке и мне! Анна, пообещай, пожалуйста, пообещай мне!
Анна бросилась к койке и обняла Сантэн, сжала ее своими сильными руками, а Сантэн смеялась от радости в ее сокрушительных объятиях.
Лишь после наступления темноты Джон Пирс снова постучал в дверь монашеской кельи.
— Генерал вернулся, мадемуазель де Тири. Я сообщил ему, что вы здесь, и он желает поговорить с вами как можно скорее.
Сантэн последовала за адъютантом по галереям в большую трапезную, превращенную в командный пункт. Полдюжины офицеров склонились над большой крупномасштабной картой, лежавшей на одном из столов трапезной. Карта топорщилась разноцветными булавками, как дикобраз, а атмосфера в помещении стояла напряженная, наэлектризованная.
Когда Сантэн вошла, офицеры посмотрели на нее, но даже вид юной и хорошенькой девушки не удержал их внимания больше, чем на несколько секунд, и они тут же вернулись к делу.
В дальнем конце комнаты спиной к Сантэн стоял генерал Шон Кортни. Его китель, сверкающий орденскими ленточками и знаками отличия, висел на стуле, на который генерал поставил одну ногу. Кортни оперся локтем о колено и яростно хмурился на наушник полевого телефона, из которого доносился слабый, искаженный помехами голос.