Потом она вдруг почувствовала, что давление воды на ее ребра ослабело, а легкие слегка расправляются в груди, и ток воздуха из уходящего на дно судна подхватывает ее, словно искру костра, и выбрасывает на поверхность с такой силой, что в ушах возникла острая боль, а спасательный жилет врезался в подмышки…
Она вырвалась из волн, и ее тут же подбросило высоко вверх фонтаном бьющего из корпуса воздуха. Она попыталась вздохнуть, но набрала воды в измученные легкие и закашлялась пока не выплюнула всю воду; потом ей даже показалось, что морской воздух слишком крепок для нее, он обжег огнем, и она опять задохнулась и закашлялась, как астматик.
Наконец она совладала с собственным дыханием, но на нее вдруг из темноты навалились волны, перекатываясь через ее голову, и снова она задыхалась, так что ей пришлось приспособить вздохи к ритму океана. Между волнами Сантэн попыталась оценить свое состояние и решила, что не пострадала. Ни одна из костей не казалась сломанной или треснувшей, несмотря на ужасающий прыжок с поручней корабля и оглушительный удар о воду, твердую, как булыжная мостовая. Сантэн по-прежнему владела руками, ногами и чувствами, но потом заметила, как холод пробирается сквозь ее одежду, проникая в тело и кровь.
«Я должна выбраться из воды, — сообразила она. — В одну из спасательных шлюпок».
Уже не в первый раз она прислушалась к шуму вокруг, но поначалу слышала только вой ветра и плеск увенчанных белой пеной волн. А потом едва-едва различила бормотание человеческих голосов, похожее на сорочий гомон, треск и крики; девушка открыла рот и стала звать на помощь, но в лицо ей ударила волна — Сантэн хлебнула воды, задохнулась и закашлялась.
Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя; но как только ее легкие очистились, она решительно поплыла в ту сторону, откуда доносились голоса, не тратя больше сил понапрасну и не пытаясь до кого-то докричаться. Тяжелый спасательный жилет тормозил ее, волны поднимали ее и бросали вниз, но Сантэн продолжала плыть.
«Я должна выбраться из воды, — твердила она себе. — Холод — убийца… я должна добраться до какой-нибудь лодки…»
Она еще несколько раз взмахнула руками — и ударилась обо что-то твердое с такой силой, что ободрала костяшки пальцев. Тем не менее, она немедленно ухватилась за это. Предмет оказался большим, выше ее головы; Сантэн не могла найти на нем ничего такого, за что можно было бы основательно держаться, и в панике поняла, что уже слишком устала, чтобы подтянуться наверх. Она стала перебирать руками вдоль этого обломка кораблекрушения, ища что-нибудь вроде ручки.
«Небольшой…»
В темноте она оценила, что предмет не длиннее двенадцати футов, а в ширину составляет примерно половину этого расстояния; поняла, что он деревянный, но гладкий, покрашен масляной краской, и один его конец обломан, поэтому она оцарапала руку. Сантэн почувствовала, как царапину стало щипать, но холод приглушил боль.
Один конец обломка высоко торчал из воды, а другой ушел под поверхность, и Сантэн вползла на него животом.
Девушка тут же почувствовала, как ненадежна эта конструкция. Хотя Сантэн лишь наполовину поднялась на деревянное нечто и ее тело ниже талии все еще болталось в воде, обломок тут же опасно накренился в ее сторону. Сразу раздался хриплый возглас:
— Поосторожнее, чертов дурак… ты же нас перевернешь!
Кто-то уже нашел этот плот раньше Сантэн.
— Простите, — выдохнула она. — Я не знала…
— Ничего, парнишка. Ты просто поосторожнее.
Мужчина на плоту по голосу принял Сантэн за одного из корабельных мальчишек.
— Давай-ка мне руку!
Сантэн замахала рукой в темноте и нашла чьи-то протянутые к ней пальцы. Она вцепилась в них.
— Полегче, полегче…
Сантэн дергала ногами, пока мужчина втаскивал ее по покатому, скользкому от краски обломку, а потом свободной рукой нащупала, за что уцепиться. Она лежала на животе на прыгающей на волнах, ненадежной плоскости, и вдруг ощутила себя настолько слабой и дрожащей, что не смогла даже поднять голову.
Но она выбралась из убийственной воды.
— Ты как, сынок, в порядке?
Спаситель Сантэн лежал рядом, голова к голове.
— В порядке…
Она почувствовала его руку на своей спине.
— Надел жилет, молодец… Используй бечевки, привяжи себя к этой распорке… вот, давай покажу…
Он зацепил шнурки спасательного жилета Сантэн за какой-то выступ впереди.
— Я сделал скользящий узел. Если перевернемся, просто дерни вот за этот конец, ясно?
— Да… спасибо. Огромное вам спасибо…
— Прибереги это на потом, парень.
Мужчина рядом с Сантэн опустил голову на руки; они лежали так, дрожа от холода, мокрые, и волны несли их невесть куда сквозь ночь на хрупком, ненадежном суденышке.
Не разговаривая, не в состоянии даже видеть смутные очертания друг друга в темноте, они быстро научились балансировать на плоте, координируя легкие движения тел. Ветер усиливался, но, хотя море вокруг бушевало, им удавалось удерживать плот так, что один его конец постоянно выступал из воды, и лишь время от времени через них перекатывались волны.
Через какое-то время Сантэн заснула от изнеможения, и это был сон такой глубокий, что больше походил на обморок. Проснулась она уже при дневном свете, приглушенном и сером, в мире яростных серых вод и низко нависших серых туч. Ее товарищ по плоту сидел на корточках на наклонной опасной плоскости и наблюдал за ней.
— Мисс Солнышко… — заговорил он, как только Сантэн пошевелилась и открыла глаза. — А я и не понял, что это вы, когда вы сюда залезли ночью.
Она быстро села, и крошечный плот тут же нырнул и опасно закачался под ними.
— Осторожнее, милая, это наш единственный билет.
Он протянул жилистую руку, чтобы придержать Сантэн. На его предплечье виднелась татуировка, изображавшая русалку.
— Меня зовут Эрни, мисс. Старший матрос Эрни Симпсон. Конечно, я вас хорошо знаю. Все на борту знают мисс Солнышко.
Матрос был худым и пожилым, его жидкие седые волосы прилипли ко лбу; лицо сморщилось, как сушеный чернослив, но, хотя зубы у него были желтыми и кривыми, улыбка была доброй.
— А что случилось с остальными, Эрни?
Сантэн быстро огляделась по сторонам, и весь ужас ситуации снова нахлынул на нее.
— Отправились к Дэви Джонсу, большинство из них.
— Дэви Джонс… кто это?
— Утонули, я хотел сказать. Чтоб тот ганс, который это сделал, сгнил заживо!
Ночь скрывала от Сантэн подлинные масштабы беды. А теперь перед ней предстала реальность, которая оказалась во много раз страшнее воображения. Когда плотик падал между волнами, они погружались в холодные водяные каньоны, а взлетая на гребень, видели пустынный морской простор — такой огромный, что Сантэн сжималась на крохотной деревянной плоскости. Вокруг не было ничего, кроме воды и неба, — ни спасательных шлюпок, ни хотя бы чаек.
— Мы совсем одни, — прошептала она. — Tous seuls…
— Взбодритесь, милая! Мы еще брыкаемся, а только это и идет в счет.
Эрни занимался делом, пока Сантэн спала. Она увидела, что матрос умудрился выловить из моря вокруг них несколько разного рода обломков и предметов. Среди них оказался и большой кусок просмоленного брезента, тащившийся теперь за плотом, и по его краю плыли продетые в отверстия короткие обрывки конопляной веревки. Брезент напоминал некоего чудовищного осьминога с безвольными щупальцами.
— Это брезент, которым накрывают спасательные шлюпки, — пояснил Эрни, заметив ее интерес. — А тут вот разные куски дерева и разная фигня… прошу прощения, мисс… не думал, что это может когда-нибудь пригодиться.
Он закрепил свои находки кусками веревки от шлюпочного чехла; даже объясняя все девушке, он продолжал действовать ободранными, онемевшими от холода пальцами, сращивая короткие обрывки веревки в одну длинную.
— Так хочется пить… — прошептала Сантэн.
Соль обжигала ей рот, губы казались горячими и распухшими.
— Думайте о чем-нибудь другом, — посоветовал Эрни. — Вот, можете этим заняться. Умеете сращивать?
Сантэн покачала головой. Эрни и не думал сдаваться, и она, будучи француженкой, уже симпатизировала ему.
— Это легко, попробуйте! Я вам покажу. Смотрите!
У Эрни имелся складной нож, привязанный к поясу, и он пользовался концом лезвия, чтобы разделять конопляные пряди.
— Одну к одной, как будто змея заползает в норку. Видите?
Сантэн быстро разобралась, что к чему. Работа помогала занять ум и отвлечься от мыслей об их ужасающем положении.
— А вы знаете, где мы сейчас находимся, Эрни?
— Я не навигатор, мисс Солнышко, но мы к западу от берега Африки… а как далеко — я понятия не имею, но Африка где-то вон там.
— Вчера в полдень мы были в ста десяти милях от берега.
— Уверен, так и есть, — кивнул Эрни. — Но я знаю только то, что течение нам на руку, и ветер тоже… — Он посмотрел на небо. — Если бы только мы могли использовать этот ветер…
— У вас есть какой-то план, Эрни?
— Ну, план всегда есть, мисс… но, должен признать, не всегда хороший. — Он усмехнулся. — Давайте сначала с канатом закончим.
Когда они получили цельную длинную веревку в двадцать футов длиной, Энди подал Сантэн свой нож.
— Привяжите его на талии, милая. Это тоже билет. Мы ведь не хотим уронить его в воду, да?
Он соскользнул с плота и по-собачьи поплыл к волочащимся за ними обломкам. Под его руководством они вместе подтащили ближе два куска деревянного бруса и закрепили их конопляной веревкой.
— Выносные опоры, — пояснил Эрни, выплевывая морскую воду. — Я этой штуке научился у черномазых на Гавайях.
Плотик удивительным образом выровнялся, и Эрни заполз на него.
— Теперь мы можем подумать о том, как наладить что-нибудь вроде паруса.
После четырех неудачных попыток они сумели установить временную мачту и соорудить парус из лодочного чехла.
— Наверное, нам не выиграть кубок Америки, но мы двигаемся! Посмотрите на наш след, мисс Солнышко!