— Что такое, милая?
Эрни заметил, как изменились поза Сантэн и выражение ее лица.
— Не знаю, — ответила она, показывая в сторону предмета. — Что-то странное, плывет к нам… быстро, очень быстро!
Эрни повернул голову:
— Где? Я не вижу…
В это мгновение его приподняло волной.
— Господи, помоги! — пронзительно закричал Эрни и заколотил руками по воде, пытаясь поскорее добраться до плота.
— Что это?
— Помоги залезть! — задохнулся Эрни. — Это же чертова большая акула!
Это слово парализовало Сантэн. Окаменев от ужаса, она уставилась на тварь, которую новая волна подняла выше, и угол света изменился, пронзив воду и очертив акулу.
Хищница была замечательного серовато-синего цвета, испещренного тенями, она была огромной, намного длиннее их крошечного плота, а в спине шире больших бочек с коньяком в подвалах Морт-Ома. Раздвоенный хвост двигался из стороны в сторону, продвигая акулу вперед, ее неудержимо влекло движение человека в воде.
Сантэн пронзительно закричала и отпрянула.
У акулы были кошачьи золотистые глаза с узкими щелями зрачков. Сантэн видела и прорези ноздрей на огромной массивной морде твари.
— Помоги мне! — кричал Эрни.
Он доплыл до плота и теперь пытался взобраться на него. Ногами он взбивал пену на воде, а плот отчаянно раскачивался и наклонялся в его сторону.
Сантэн упала на колени и схватила Эрни за запястье. Отклонившись назад, она потянула его к себе со всей силой своего ужаса. Эрни был уже наполовину на плоту, но его ноги все еще свисали с края.
Акула изогнулась над водой, ее мокрая спина блеснула, а высокий плавник вознесся, как топор палача. Сантэн где-то читала о том, что акула, нападая, переворачивается на спину, поэтому оказалась совершенно не готова к тому, что произошло дальше.
Огромная тварь словно подалась чуть-чуть назад, усмехающаяся щель ее рта раскрылась… Ряды фарфорово-белых клыков один за другим вздыбились, как иглы дикобраза, когда челюсти выдвинулись вперед — и сомкнулись над колотящими по воде ногами Эрни. Сантэн отчетливо услышала скрежет клыков по кости, а потом акула скользнула назад — и Эрни дернулся вслед за ней.
Сантэн изо всех сил вцепилась в его руку, хотя ее уже тащило вперед, она скользила по влажной палубе. Плот резко накренился под их общим весом и от силы напора акулы, державшей ноги Эрни.
Сантэн на мгновение увидела под водой голову твари. Ее глаза смотрели на нее с непостижимой свирепостью, а потом внутренние веки акулы дернулись, словно она сардонически подмигнула, после чего неторопливо, как бревно тикового дерева, перевернулась в воде, усиливая давление челюстей на ноги Эрни.
Сантэн услышала, как сломались кости — со звуком ломающихся зеленых веток. Тело старого моряка высвободилось так внезапно, что плот подпрыгнул и развернулся в противоположном направлении, как обезумевший маятник.
Девушка, все еще державшая руку Эрни, упала назад, таща матроса на плот следом за собой. Он все еще брыкался, но обе его ноги гротескным образом укоротились, оторванные на несколько дюймов ниже колен; культи торчали из оборванных парусиновых штанов. Срезы не были ровными, с них свисали ленты разодранной плоти и клочья кожи, а когда Эрни дергал ногами, кровь била яркими фонтанами.
Эрни перевернулся, сел на качающемся плоту и уставился на обрубки.
— Ох, милостивая Богородица, помоги мне! — стонал он. — Я покойник!
Кровь лилась из артерий, стекая ручейками по белой палубе, падая в море и пачкая воду размытыми коричневыми пятнами. В воде кровь походила на дым.
— Мои ноги! — Эрни схватился за свои раны, и кровь хлынула между его пальцами. — Мои ноги! Это дьявол сожрал мои ноги!
Вода вскипела почти под самым плотом, и темный треугольник плавника разрезал поверхность.
— Она чует кровь! — закричал Эрни. — Она от нас не отстанет, черт побери! Мы покойники!
Акула повернулась на бок, и они увидели ее снежно-белое брюхо и широко разинутую пасть; тварь снова подплыла ближе, мягко взмахивая в прозрачной воде величественным хвостом. Она сунула голову в кровавые облака, и ее пасть раскрылась, наслаждаясь вкусом. Запах и вкус крови взбесили ее, она снова развернулась; вода бурлила и кипела от мощных движений под поверхностью, и на этот раз акула двинулась прямо под плот.
Раздался треск, когда тварь спиной ударила по плоту снизу, и Сантэн упала от силы столкновения. Она вцепилась в плот скрюченными пальцами.
— Она хочет нас перевернуть! — закричал Эрни.
Сантэн никогда не видела такого количества крови. Она и поверить не могла, что в этом тощем старом теле так много крови, которая продолжала хлестать из обрубков ног Эрни.
Акула ушла в сторону и тут же вернулась. Снова последовал тяжелый удар по плоту, и его подбросило вверх. Плот едва не перевернулся вверх дном, но снова упал на воду, подпрыгивая, как пробка.
— Она не отстанет… — слабо всхлипывал Эрни. — Вон она, снова идет…
Огромная серо-синяя голова акулы поднялась над водой, челюсти раскрылись — а потом сомкнулись на краю плота. Длинные белые клыки вонзились в древесину, та захрустела и растрескалась.
Казалось, тварь смотрит прямо на Сантэн, лежавшую на животе и обеими руками цеплявшуюся за планки. В этот момент хищница показалась Сантэн похожей на чудовищного синего борова, фыркающего и грызущего хрупкое дерево маленького плота. Акула снова моргнула — светлые полупрозрачные веки соскользнули на загадочно глядящие черные зрачки, и это было самым отвратительным и пугающим из всего, что видела Сантэн в своей жизни. А потом акула встряхнула головой, не выпуская из челюстей края плота. Сила ее хватки оказалась такова, что плот приподнялся над водой и закачался из стороны в сторону.
— Боже праведный, она нас достанет! — стонал Эрни, с трудом отползая от усмехавшейся морды. — Она не остановится, пока не доберется до нас!
Сантэн стремительно вскочила, балансируя, как акробат, и, схватив толстый деревянный руль, занесла его над головой. Со всей силой она опустила тонкое бревно на свиное рыло акулы. От удара сама Сантэн содрогнулась, но замахнулась еще раз, и еще… Руль опускался на нос акулы с резиновым глухим звуком, потом отскакивал, не оставляя даже царапины на синей шкуре, а акула словно и не чувствовала ничего. Она продолжала дергать плот, мощно раскачивая его, и Сантэн потеряла равновесие и чуть не упала в воду, но мгновенно отползла от края. Стоя на коленях, девушка снова и снова молотила по этой неуязвимой голове, рыдая от усилий при каждом ударе.
Кусок руля отломился, попав в челюсти акуле, и синяя голова в очередной раз ушла в воду, давая Сантэн мгновение передышки.
— Возвращается! — едва слышно воскликнул Эрни. — Возвращается… нет, она не отстанет!
Когда он произнес это, Сантэн поняла, что должна сделать. Она не могла позволить себе даже четко подумать об этом. Но сделать была должна — ради ребенка. Только он и имел значение, сын Майкла.
Эрни полулежал на краю плота, выставив перед собой жутко изуродованные ноги; он полуотвернулся от Сантэн, пытаясь всмотреться в зеленую воду под плотом.
— Приближается! — взвизгнул он.
Его жидкие седые волосы прилипли к черепу, мокрые от морской воды. Бледный череп просвечивал сквозь этот тонкий слой. Под плотом кипела вода, акула разворачивалась для новой атаки, и Сантэн уже видела, как темное тело поднимается из глубины, направляясь к плоту.
Сантэн снова встала. На ее лице застыло выражение боли, глаза наполнились ужасом, когда она крепче сжала в руках тяжелый руль. Акула ударила под днище плота; Сантэн сильно покачнулась, чуть не упав, но удержалась на ногах.
«Он ведь сам сказал, что уже покойник…»
Она старалась набраться мужества.
Подняв руль, она остановила взгляд на голом розовом пятне на затылке Эрни, а потом изо всех размахнулась толстым обломком, как топором.
Она видела, как смялся череп Эрни от ее удара.
— Прости меня, Эрни! — всхлипнула Сантэн, когда старый моряк упал вперед и подкатился к краю плота. — Ты все равно уже умер, а другого способа спасти моего ребенка просто нет!
Хотя затылок Эрни был раздроблен, моряк все же смог повернуть голову и посмотреть на девушку. Его глаза вспыхнули бурей чувств, он попытался заговорить. Его рот открылся, но тут же огонь во взгляде погас, тело вытянулось и ослабело.
Сантэн рыдала, опускаясь на колени рядом с ним.
— Да простит меня Господь, — шептала она. — Но мой малыш должен жить…
Акула развернулась и двинулась обратно, ее спинной плавник стоял над водой выше палубы плота — и Сантэн, глядя на него, осторожно, почти нежно столкнула тело Эрни в воду.
Акула рванулась вперед. Вцепившись в тело челюстями, тварь начала трепать его, как мастиф кость с мясом, и пока она этим занималась, плот ушел дальше. Акула и ее жертва постепенно исчезли из вида, а Сантэн только теперь заметила, что все еще держит обломок руля.
Она начала грести им, подгоняя плот к берегу. С каждым взмахом она рыдала, перед глазами у нее все расплывалось. Сквозь слезы она видела, как груды бурых водорослей покачиваются и танцуют впереди, а за ними вздувался прибой, с шипением падавший на медно-желтый песчаный берег. Сантэн яростно гребла, и течение подхватило плот, помогая ей, приближая к суше. Теперь уже Сантэн сквозь прозрачную зеленую воду видела дно моря, морщинистый рисунок намытого волнами песка.
— Спасибо, Господи… о, спасибо, благодарю Тебя! — всхлипывала она, продолжая работать обломком руля.
А потом плот снова встряхнуло от удара огромного тела снизу.
Сантэн в отчаянии вцепилась в доски плота.
— Она снова вернулась…
Девушка видела, как массивное пятнистое тело проплыло под плотом, резко вырисовываясь на фоне светлого песчаного дна.
— Она никогда не отступит…
Да, Сантэн получила лишь временную передышку. Акула сожрала предложенную ей жертву за несколько минут, а потом, чуя запах крови, которой на плоту оставалось еще в избытке, последовала за Сантэн туда, где вода уже едва доставала до плеч высокому мужчине.