– Мне стоило бы тебя убить. – Нож выпал из ее руки. – Почему я не могу тебя убить?
– Потому что я тебе нужна, – мягко сказала Дацзы.
– Зачем ты сюда пришла?
– Разумеется, чтобы дождаться тебя. – Дацзы коснулась двумя пальцами щеки Рин. Рин даже не вздрогнула. Жест не был жестоким или снисходительным. Удивительно, но, похоже, это была попытка утешить. – В Лусане я сказала тебе правду. Позволь мне тебе помочь. Нас осталось так мало.
– Но как ты…
– Как я узнала, что ты придешь в Тикани? – Дацзы вздохнула и хихикнула. – Потому что все спирцы одинаковые. Вы привязаны к своим корням, именно они определяют вашу суть. Ты думала, что в Синегарде создала новую личность и убила девочку, которой когда-то была. Но ты ничего не сможешь с собой поделать – тебя всегда будет тянуть к тому месту, где ты выросла. Все спирцы такие. Люди своего племени.
– Мое племя мертво, – возразила Рин. – Южане – не мое племя.
– Ох, ты знаешь, что это не так. – Губы Дацзы изогнулись в сочувственной улыбке. – Теперь ты южанка. Провинция Петух – часть твоей истории. Как же иначе? Больше у тебя ничего не осталось.
– Это безумие, – сказал Катай.
– Ну, больше мы нигде не можем ее поместить, – отозвалась Рин.
– И ты готова держать ее здесь? – Катай всплеснул руками, лихорадочно расхаживая по кабинету генерала. – Мы здесь спим!
– Значит, она будет спать в другой комнате.
– Ты прекрасно знаешь, что я не об этом. А Суцзы ты расскажешь? Чжуденю?
– Конечно же нет, и ты тоже не расскажешь.
– Он твой якорь? – спросила из дверного проема Дацзы. Она впилась взглядом в Катая, словно в самый сочный кусок добычи. – И ты с ним спишь?
Катай заметно напрягся. Рин уставилась на Дацзы, слишком ошарашенная, чтобы ответить.
– Я… Что?!
– А стоило бы попробовать. Иногда. Якорная связь делает это особенным. – Дацзы шагнула вперед, улыбаясь и продолжая рассматривать Катая. – А, я тебя помню. По Академии. Студент Ирцзаха. Сообразительный мальчик.
Рука Катая потянулась к ножу за поясом.
– Еще шаг, и я тебя прикончу.
– Она нам не враг, – поспешила вмешаться Рин. – Она хочет нам помочь…
Катай разразился лающим смехом.
– Ты совсем свихнулась?
– Она нас не тронет. Если бы она хотела меня покалечить, то уже сделала бы это у Красных утесов. Теперь баланс сил сместился, и у нее нет причин…
– Из-за этой стервы погиб мой отец, – медленно выговорил Катай.
Рин умолкла.
– Мне так жаль, – сказала Дацзы. Удивительно, но ее глаза излучали сожаление, а насмешливая улыбка исчезла с губ. – Министр Чен был верным слугой. Сожалею, что его унесла война.
Катай явно поразился, что она посмела к нему обращаться вот так.
– Ты чудовище.
– Я три года жила среди Кетрейдов и знаю о Пантеоне гораздо больше, чем вы оба, вместе взятые, – сказала Дацзы. – Только я способна вести войну с гесперианцами или с Инем Вайшрой, если уж на то пошло. Я нужна вам, если вы хотите уцелеть в грядущих событиях, и лучше прекрати мне угрожать, мальчишка. Это что, лучшие данные вашей разведки?
Дацзы резко повернулась к столу Катая и начала копаться в тщательно нарисованных картах. Катай дернулся, чтобы ее остановить, но Рин преградила ему дорогу.
– Просто выслушай ее, – прошептала она.
– Выслушать ее? Лучше снести ей голову!
– Просто послушай, – не унималась Рин. – И если она будет нести ахинею, мы скажем горожанам, кто она такая, пусть они сами вершат правосудие. А ты можешь нанести первый удар.
– Я бы предпочел заняться этим прямо сейчас.
Дацзы подняла голову от карты:
– Вы проиграете.
– Тебя разве кто-нибудь спрашивал? – рявкнул Катай.
Дацзы забарабанила пальцами по картам.
– Это же очевидно. Вы могли бы победить мугенцев. Кампания еще не закончена, нужно гнать их на юг, пока они не успели перегруппироваться. Пока что сила на вашей стороне. Подготовь эту крестьянскую армию как следует и выиграешь. Но как только республиканская армия повернет на юг, Вайшра сотрет вас в порошок.
По мере того как Дацзы говорила, ее тон разительно изменился. Слабая дрожь материнской заботы исчезла, голос стал пронзительнее. Слова звенели ясно и убедительно. Как у человека, привыкшего к таким словам. Как у правителя.
– Мы и сами прекрасно справляемся, – сказал Катай.
Дацзы фыркнула:
– Вы едва выжили, сражаясь на одном фронте. Вы не освободили Тикани, а заняли кладбище. А против Республики у вас даже нет никакой оборонительной тактики. Думаете, Вайшра про вас забыл? Как только вы очистите юг от Федерации, они ударят, быстро и мощно, вы даже опомниться не успеете.
– Наша армия сильна и растет, – сказал Катай.
– Ты же вроде считаешься умным. Против дирижаблей и аркебуз вам нужно в пять раз больше людей, чем сейчас. – Дацзы выгнула бровь. – Или шаманы.
Катай закатил глаза.
– У нас есть шаман.
– Малышка Рунин – единственный солдат с ограниченной зоной поражения и довольно очевидной уязвимостью. – Дацзы презрительно помахала рукой перед Катаем. – И ты не можешь прятаться во время каждой битвы, дорогуша. Если только Рин не собирается устроить катаклизм такого же масштаба, как с Федерацией, вы и в подметки не годитесь Вайшре и его армии.
– Я убила бога, – возразила Рин. – И с дирижаблями справлюсь.
Дацзы рассмеялась.
– Уверяю тебя, не справишься. Ты никогда не видела весь флот в действии. А я видела. Их боевые дирижабли легкие и проворные, как птицы. Как будто сами призывают богов. Даже если ты вызовешь пламя, они похоронят тебя снарядами. – Дацзы рубанула ладонью по картам. – Вас слишком мало, вы слишком слабы, и нужно это исправить, пока не поздно.
Рин заметила, что выражение лица Катая сменилось с негодования на любопытство. Он понимал логику Дацзы – как бы он ни был зол, Катай достаточно умен, чтобы не отвергать истину, когда ее увидит. И он понял, что, к сожалению, Дацзы права.
Вопрос только в том, что с этим делать.
Рин знала ответ. Она видела испытующий взгляд Дацзы, которая ждала ее решения.
– Нам нужно больше шаманов, – сказала Рин.
– Точно, милая. Целая армия шаманов.
Заявление прозвучало настолько абсурдно, что на мгновение Рин и Катай уставились на нее с открытыми ртами. Но пока Катай подбирал возражения, Рин поняла, что есть только одно, и тут же прочитала это по его лицу. Она представила, каким станет мир.
– Именно этого хотел Алтан, – пробормотала Рин. – Алтан всегда хотел выпустить шаманов из Чулуу-Кориха, хотел создать армию безумцев.
– Алтан был идиотом, – отмахнулась Дацзы. – Невозможно вернуть тех, кто заперт в камне горы. Их рассудок уже уничтожен.
– Тогда как…
– Да брось, Рунин. Это же просто. Нужно подготовить новых.
– Но у нас нет времени, – неуклюже произнесла Рин, потому что из всех возможных возражений это было проще всего отмести. Дацзы пожала плечами. – И сколько времени тебе нужно?
– Не могу поверить, что мы это обсуждаем, – с несчастным видом сказал Катай куда-то в стену. – Это невозможно.
– Мне потребовались годы, чтобы признать существование Пантеона, – сказала Рин. – А у нас нет и нескольких недель. Мы не сумеем…
– Это заняло бы у тебя пару недель, если бы Цзян так решительно не настроился изгнать Феникса из твоего разума, – возразила Дацзы. – И главная твоя задача заключалась в том, чтобы избавиться от предвзятости в представлениях о мире. Твой мозг просто не допускал существование шаманов. Теперь этих предубеждений больше не существует. Никанцы поняли, что в этом мире боги говорят, вселяясь в людей. Они видели, как ты горишь. Они уже верят. – Дацзы протянула тонкий белый палец и дотронулась до лба Рин. – Тебе осталось лишь дать им доступ.
– Ты хочешь, чтобы создали целую армию из людей, подобных мне.
Рин понимала, что глупо снова и снова это повторять, но ей необходимо было произнести это вслух, чтобы звучало как реальность.
Она понимала недоверие Катая. Решение выглядело кошмарным. Настолько бесчеловечно и ужасающе безответственно, что все те месяцы, когда она скрывалась от гесперианцев, Рин ни разу не рассматривала этот вариант всерьез. Он приходил ей в голову, да, но через несколько секунд она отмахивалась, потому что…
А почему?
Потому что это опасно? Все имеющиеся варианты опасны. Страна ведет войну, разделившись на три фракции, одна из которых господствовала в небесах и обладала такой силой, что могла за секунды превратить все живое на земле в пепел, и если Рин каким-то образом не исправит перекос, и побыстрее, она может с таким же успехом отправить себя Нэчже в гробу.
Потому что это чудовищно? Но в этой войне любой вариант будет чудовищным, и теперь остается лишь решить, который позволит выжить.
– Все просто, дитя, – сказала Дацзы. – Верни в страну религию. Покажи гесперианцам правду о богах.
Она уже не обращалась к Катаю. Его как будто не было в комнате – ни Дацзы, ни Рин не ответили ни на одно его возражение. Дацзы говорила только с Рин, как один шаман с другим.
– Ты знаешь, в чем твоя беда? – спросила Дацзы. – Ты постоянно дерешься в обороне. И до сих пор мыслишь как человек в бегах. А тебе пора бы начать мыслить как правителю.
– Ты же не можешь всерьез это рассматривать, – сказал Катай.
Дацзы ушла, скрывшись в угловой комнате, под присмотром охраны. Эти меры предосторожности были, в сущности, блефом. Рин не сомневалась, что Дацзы с легкостью разделается с целым эскадроном, если захочет, но охране выдали сигнальные горны. Если что-нибудь случится, они хотя бы поднимут тревогу.
Рин осталась в кабинете вместе с Катаем. Голова у нее плыла, утонув в возможностях, которые Рин никогда даже не рассматривала. Несколько минут тянулась тишина. Катай впал в странное состояние бессловесной ярости, Рин с опаской наблюдала за ним, ожидая, что он вот-вот взорвется.
– Ты даже поразмышлять над этим не хочешь? – спросила она.