Ничего не вышло.
Значит, придется пойти другим путем. Рин ткнула большим пальцем ему в глаз. Нэчжа отвернулся. Ногти Рин вонзились в его щеку с такой силой, что выступила кровь. К подбородку пролегли три ровных красных полосы.
Нэчжа ослабил хватку, совсем чуть-чуть, на краткий миг.
А больше ей и не нужно было.
Рин пошарила рукой за спиной в поисках клинка. Она видела, как Нэчжа уронил меч, тот должен быть где-то поблизости… Но пальцы сомкнулись не на рукоятке меча, а на камне, тяжелом и неровном, размером как раз с ладонь.
Подойдет.
Она стукнула Нэчжу камнем в висок. Хрустнула кость. Хватка Нэчжи ослабла. Рин собрала последние силы в левой руке и снова ударила по голове. В порезе у его правого глаза собралась кровь, словно в раздумьях, а потом потекла ручьем.
Нэчжа завалился на бок.
Рин вылезла из-под него. Нэчжа свалился на землю. Неужели это конец? Он потерял сознание? Вот так просто? Рин осторожно нагнулась над ним, занеся камень для третьего, последнего удара.
А потом ошарашенно замерла.
Кровотечение остановилось. Кожа Нэчжи заживала на глазах, красные ссадины затягивались белой кожей, словно время пошло вспять.
Рин наблюдала, не веря собственным глазам. Нэчжа с потрясающей скоростью поправлялся после ранений, она это знала, но раньше это занимало часы. А раны затягивались за считаные секунды.
Чуть раньше Рин его обожгла, и сильно. Но никаких следов от ожогов тоже не осталось.
А если вырвать сердце у него из груди? Отрастет ли новое? Если она вонзит меч меж ребер, вырастет ли сердце вокруг меча?
Был лишь один способ узнать. Рин подняла с земли меч и склонилась над Нэчжей, прижав его грудь коленями.
Нэчжа слегка застонал. Его веки затрепетали.
Рин занесла левую руку повыше, направив клинок точно вниз. Рука дрожала, пальцы скользили по рукояти. Но из такой позиции она не могла промахнуться. Перед ней была неподвижная и открытая цель, просто невозможно не справиться с задачей.
Один удар в грудь. Вот и все, что нужно. Один удар – ну, может, провернуть меч на всякий случай, и все будет кончено. Но Рин не могла опустить руку. Что-то ее удерживало. Рука казалась чужеродным предметом и действовала как будто по собственной воле. Рин стиснула зубы и попробовала еще раз. Клинок все так же замирал в воздухе.
Она в ярости закричала, бросившись на обмякшее тело Нэчжи, но по-прежнему не могла вонзить в него меч.
Глаза Нэчжи открылись, и в тот же миг наверху раздалось жужжание.
Рин подняла голову. К ним приближался дирижабль, с ужасающей скоростью снижаясь над поляной. Рин отбросила меч и слезла с груди Нэчжи.
Дирижабль приземлился в десяти шагах от них. Не успела гондола коснуться земли, как из нее высыпали солдаты, выкрикивая слова, которых Рин не понимала.
Она помчалась к лесу. Несколько минут Рин отчаянно продиралась сквозь кусты, не обращая внимания на колючки и хлещущие по глазам, царапающие кожу ветки. Локоть – колено, локоть – колено. Она не смела оглянуться. Просто бежала со всех ног. Если ее схватят, с ней покончено – у нее нет ни меча, ни огня, ни армии. Если ее сейчас сцапают, она труп. Боль вопила, требуя остановиться, но страх гнал вперед.
Рин ждала окриков и погони. Ждала, когда в затылок вонзится ледяная сталь.
Но ничего не произошло.
Когда легкие уже раскалились докрасна, а сердце готово было разорвать грудь, она все-таки остановилась и оглянулась. Дирижабль медленно поднимался в воздух. С колотящимся сердцем Рин смотрела, как он взлетает над лесом. На мгновение он замер, словно в неуверенности, что делать дальше, а потом резко вильнул влево и скрылся.
Ее не нашли. Даже не пытались.
Рин хотела выпрямиться, но ничего не вышло. Мышцы не слушались. Она даже не могла толком сидеть. Полученные в драке раны вдруг разом дали о себе знать, все тело охватила боль, удерживая на земле, словно крепкие руки.
Рин лежала на боку, свернувшись клубком, беспомощная и неподвижная, и кричала от ярости. Она проморгала свой шанс. И второго уже не будет. Нэчжа скрылся, а она осталась в одиночестве – в грязи, темноте и дыму.
Глава 10
Она проснулась, отплевываясь от грязи. Видимо, потеряла сознание, и на лице запеклась корочка глины. Рин не могла дышать и ничего не видела, она судорожно терла глаза, нос и рот, испугавшись, что их оторвало взрывом. Грязь отваливалась колючими струпьями, кожу под ней защипало, и паника улеглась.
С минуту Рин лежала неподвижно и глубоко дышала, а потом медленно поднялась.
Стоять ровно не удавалось, ее пошатывало. Опиумный дурман отступил. Рин хорошо знала эту стадию опьянения – знакомую сухость во рту и слабый, сбивающий с толку гул в висках. Пройдут часы, прежде чем мозг полностью очистится, но сейчас она хотя бы может ходить.
Все болело. Рин не хотела останавливаться, чтобы осмотреть раны. Не хотела знать весь список повреждений, сейчас ей было не до того. Она может двигать руками и ногами. Она видит, дышит, слышит и способна ходить. Этого достаточно. Остальное подождет.
Рин побрела обратно в город, морщась при каждом шаге.
Только что взошло солнце. Бомбардировка началась сразу после полуночи. Это значит, Рин пролежала в лесу как минимум пять часов. Слишком много. Если армия уцелела, то первым делом начнет искать своего генерала, свою спирку.
Однако никто не появился.
Рин понимала, что они проиграли. Вывод очевидный – хотя бы потому, что у них не было противовоздушной обороны. Но насколько велики повреждения?
Городская площадь встретила ее тишиной. То тут, то там в обугленных воронках от бомб потрескивали затухающие пожары. По улицам бродили солдаты, прочесывая развалины и вытаскивая из-под обломков тела. Лишь очень немногие пострадавшие еще шевелились. Повсюду, куда ни посмотри, валялись оторванные части тел – то рука, то туловище без головы, то пара маленьких ножек на грязной тропе.
У Рин даже не хватило сил на рвоту. Еще одурманенная, она сосредоточилась на дыхании, пытаясь собраться с мыслями и подумать, что делать дальше.
Следует ли им спрятаться? Может, она должна собрать всех выживших и отправить их в ближайшие пещеры? Или пока они в безопасности, раз дирижабли улетели? Катай знал бы, что делать…
Катай.
Где же Катай?
Пытаясь добраться до Феникса, Рин наткнулась на стену молчания и постаралась подавить нарастающую волну паники. Если черный ход закрыт, это значит, что Катай спит или без сознания. Но жив. Он не мог умереть.
– Где Катай?
Она задавала этот вопрос каждому встречному. Трясла за плечи истощенных солдат и находящихся в полуобморочном состоянии выживших и выкрикивала вопрос им в лицо. Но никто не мог ответить, ее мольбы встречали с молчанием и остекленевшим взглядом.
Она выкрикивала его имя четыре часа кряду, хромая по Тикани между израненными телами, осматривая развалины в поисках всклокоченных кудрей и тощих веснушчатых рук. А когда нашла чудом уцелевшую Венку, они принялись искать вместе, проверяя каждую улицу, каждый переулок, каждый тупик, даже в далеких от центра районах, незатронутых бомбардировкой. Они проверили дважды и трижды.
Он должен быть где-то здесь. Должен быть цел. Рин искала его, как в Голин-Ниисе, где шансы найти Катая живым были куда меньше. Но тогда он откликнулся, и Рин надеялась, что так будет и сейчас, она опять услышит голос Катая в неподвижном воздухе.
Она знала, что Катай жив. Знала, что он не может быть серьезно ранен, не серьезнее, чем она, иначе Рин бы это почувствовала. Он должен быть где-то здесь. Она не осмеливалась задуматься о других вариантах, все они были слишком кошмарны, ведь без Катая она просто…
Она просто…
Она задрожала всем телом. О боги!
– Его здесь нет, – наконец объявила Венка, произнеся вслух то, что они обе знали, и крепко обхватила Рин за талию, словно боялась, что Рин может что-то с собой сделать. – Его забрали. Он не погиб, только пропал.
Рин покачала головой:
– Нужно продолжать поиски.
– Мы дважды обошли каждый клочок в радиусе мили, – сказала Венка. – Его здесь нет. А у нас много других забот, Рин.
– Но Катай… Мы не можем…
– Возможно, он еще жив, – сказала Венка с несвойственной ей нежностью, пытаясь приободрить Рин. – Мы не нашли тело.
Конечно, они не нашли тело. Если бы Катай погиб, Рин сейчас не стояла бы на ногах. А значит, оставался лишь один вариант.
Нэчжа взял его в плен.
В качестве заложника он ценится на вес золота. Катай слишком умен, а потому уязвим перед любым, кто имеет хоть малейшее представление о том, кто он и как работает его мозг. Королева пиратов Муг однажды заперла Катая и велела ему вести счета Анхилууна. Инь Вайшра назначил его главным стратегом.
Как использует Катая Нэчжа? Насколько он жесток?
И все это – ее вина. Нужно было убить Нэчжу, а она не сумела, и теперь Нэчжа захватил Катая.
– Успокойся. – Венка схватила ее за плечо. – Ты должна успокоиться, ты вся дрожишь. Давай я отведу тебя к лекарю…
Рин вырвалась из ее объятий – резче, чем намеревалась.
– Не трогай меня.
Венка вздрогнула и отпрянула. Рин побрела прочь. Она бы побежала, но левая лодыжка протестующе стонала при каждом движении. Рин решительно пошла дальше, стараясь глубоко дышать и не разреветься. Что бы она ни делала, Рин не могла просто забыть эти трупы и этот дым, головешки, умирающих и мертвых.
Венка за ней не последовала.
Рин была уже на полпути к полям смерти, одна на пыльной равнине. Ни одного солдата поблизости, ни одного шпиона или свидетеля.
Она подняла голову к небу, закрыла глаза и вызвала огонь.
Ну давай же. Давай…
Конечно же, пламя не появилось. Рин знала, что так и будет, и хотела лишь убедиться, как будто ощупывая пальцем дыру на месте вырванного зуба, чтобы оценить масштаб потерь. И когда она устремлялась в бездну, пытаясь добраться до Пантеона, как прежде с легкостью проделывала много раз, то не получала ответа.