Цзян положил руку Рин на плечо:
– Идем, дитя. Посмотрим, как изменился мир в мое отсутствие.
И он снова протянул ей руку. На этот раз Рин ее приняла. Они подошли к выходу, к кругу ослепительного света.
Белизна снега под ярким солнцем причиняла страшную боль. Но Рин наслаждалась резью в глазах, как и ветром, кусающим щеки, и камнями с талым снегом под ногами. Она открыла рот и глотнула полные легкие ледяного горного воздуха. Он был вкуснее всего на свете.
– Придется идти пешком, – сказала Дацзы. – Мы же не можем улететь на дирижабле. Пойдем пешком, пока не раздобудем лошадей.
Рин оглянулась на нее и удивленно заморгала.
Старуха из Тикани пропала. Лицо Дацзы помолодело на несколько десятилетий. Исчезли морщины вокруг глаз, кожа у выбитого глаза разгладилась, все шрамы исчезли, а глазное яблоко чудесным образом восстановилось.
Цзян тоже выглядел бодрее, чем когда-либо. Не просто моложе. Это не было бы чем-то необычным – Цзян всегда казался человеком без возраста, живущим как будто вне времени и пространства. Но сейчас он стал крепче. Сильнее. И взгляд изменился – пропала прежняя чудаковатость и смешливость, он стал серьезным и сосредоточенным.
Этот человек сражался в Опиумных войнах. И правил империей.
– Что-то не так? – спросил он.
Щурясь, Рин покачала головой:
– Все нормально. Я просто… Где солдаты Нэчжи?
Дацзы повела плечами:
– Я разобралась с ними, как только они доставили тебя к горе.
– А ты не могла освободить меня немного пораньше? – возмутилась Рин.
Дацзы удостоила ее ледяной улыбки.
– Мне казалось, ты должна меня понять.
В ту ночь они устроили привал в маленькой пещере у подножия горы. Напевая себе под нос, Цзян взялся разводить костер. Дацзы скрылась в лесу, а двадцать минут спустя вернулась со связкой мертвых крыс и освежевала их кинжалом.
Рин привалилась к дереву, стараясь не закрыть глаза. Нелепость этой сцены позабавила бы ее, если бы у нее остались силы. Она сидела у костра с двумя самыми могущественными людьми в никанской истории, которые для большинства никанцев существовали только как персонажи театра марионеток, и смотрела, как они готовят ужин. Любой другой на ее месте разинул бы рот от удивления и восторга.
Но Рин так устала, что не могла даже думать. Спускаться было нетрудно, но гора ее опустошила, Рин чувствовала себя так, будто с трудом выжила, упав в водопад. Она почти провалилась в сон, но тут Цзян ткнул ее палочкой в живот.
Она подскочила:
– В чем дело?
Он снова ткнул ее палочкой.
– Ты что-то притихла.
Рин потерла бок.
– Мне просто хочется хоть секунду посидеть спокойно. Можно?
– А теперь ты грубишь.
Рин подняла вялую руку и хлестнула его по голени.
Цзян и бровью не повел, только придвинулся ближе.
– Нужно обсудить, что делать дальше.
Она вздохнула:
– Говори.
– Дацзы рассказала мне только самую суть. – Он потер ладони и вытянул их над огнем. – Нелегкий денек выдался.
– Это точно, – пробормотала Рин.
– Но, насколько я понимаю, вы раскололи страну пополам.
– Я не виновата.
– Я знаю. Инь Вайшра всегда был кровожадным гаденышем. – Цзян подмигнул ей. – Так что будем делать? Сровняем Арлонг с лицом земли?
Рин на мгновение уставилась на него, ожидая, что он хихикнет, но вдруг поняла – он не шутит. Он пристально смотрел на нее.
Рин понятия не имела, на что способен этот новый Цзян, но его слова лучше было воспринимать всерьез.
– Нет, – ответила она. – Сначала нужно туда проникнуть. Они… кое-кого захватили.
– Кого?
– Ее якорь, – вмешалась Дацзы, сидящая с другой стороны костра.
– У нее есть якорь? – поднял брови Цзян. – И давно? Почему ты мне не сказала?
– Я всего несколько часов назад вытащила тебя из камня, – ответила Дацзы.
– Но это важно…
– Катай, – буркнула Рин. – Чен Катай. Он был на моем курсе в Синегарде. Нэчжа взял его в плен в Тикани, и мы должны его вернуть.
– Я его помню. – Цзян потер подбородок. – Тот тощий паренек? Большие уши и шевелюра, как лесная чаща? И слишком умен.
– Он самый.
– А в Республике знают, что он твой якорь? – спросила Дацзы.
– Нет. – Не считая Чахана, все, кто об этом знал, погибли на озере Боян. – Думаю, никто не знает.
– И у них нет причин его пытать? – напирала Дацзы.
– Нэчжа не станет этого делать. Они же друзья.
– Друзья не бомбят своих друзей из дирижаблей, – заметил Цзян.
– Но Катай жив! – в отчаянии выкрикнула Рин. – И мы первым делом должны его вытащить.
Цзян и Дацзы обменялись долгими многозначительными взглядами.
– Пожалуйста, – прошептала Рин. – Я соглашусь с вашим планом, но мне нужен Катай. Иначе от меня не будет никакого толка.
– Мы его вернем, – заверил ее Цзян. – А армию ты сумеешь собрать?
Дацзы фыркнула.
Рин снова вздохнула:
– Мои войска выдали меня Республике, а главнокомандующий наверняка предпочел бы видеть меня мертвой.
– Паршиво, – сказал Цзян.
– Да уж, – согласилась Рин.
– Так кто же командует армией сопротивления?
– Коалиция южан.
– Значит, с ней нам и нужно иметь дело. Расскажите мне, кто там заправляет.
Если поспать все равно не удастся, решила Рин, можно и поболтать.
– Основные войска подчиняются наместнику провинции Обезьяна Лиу Гужубаю. Ян Суцзы командует Железными волками. Войска, состоящие из бывших бандитов, подчинялись Ма Льену, пока тот не умер. Его сменил Чжудень. Они были верны мне до определенного момента. Пока не решили, что могут обменять меня на амнистию.
– И кто же возглавляет армию?
– Гужубай, конечно же. И Суцзы.
– Ясно. – Цзян несколько секунд размышлял, а потом радостно добавил: – Естественно, придется всех убить.
– Что-что?
Он прислонился к бревну, вытянув ноги и закинув одну на другую.
– Убей их, как только с ними встретишься. Убей, пока они спят. Иногда это проще, чем победить в бою, хотя производит на людей плохое впечатление. Ну и что с того?
Рин уставилась на него, не веря своим ушам. Трудно сказать, что поразило ее больше – само предложение или будничный тон. Тот Цзян, которого она знала, ради забавы пускал пузыри из тростника у ручья. Этот же Цзян обсуждал убийство, словно пересказывает рецепт каши.
– А что, по-твоему, случится, когда ты вернешься? – спросила Дацзы.
– Не знаю, но вдруг они поймут, что во мне нуждаются.
Рин особенно об этом не задумывалась. Она почему-то решила, что сумеет склонить их к своей точке зрения и все наладится. Ведь теперь они знают, что она была права насчет Республики. Однако, поразмыслив, Рин поняла, что ее пристрелят, стоит ей появиться в поле зрения.
– Какая же ты глупышка, – сказал Цзян. – Это так мило.
– Невозможно воевать сразу на всех фронтах. – Дацзы насадила освежеванных крыс на тонкую ветку и установила над потрескивающим пламенем. – Как только в твоих рядах назревает недовольство, нужно заглушить его в зародыше. И при необходимости применить силу.
– Так вы и поступали? – спросила Рин.
– О да, – радостно откликнулся Цзян. – Постоянно. Естественно, публичными казнями распоряжался я. Жиге достаточно было назвать имя, и я спускал на человека своих тварей, которые обгладывали его с головы до пят. После такого зрелища мало кто пытался нам перечить. – Он кивнул в сторону Дацзы. – А она занималась теми случаями, когда нужно было все сделать тихо. Хорошие были времена.
– Но люди вас ненавидели, – сказала Рин.
Она мало знала о правлении Триумвирата, за исключением того, о чем рассказывал Вайшра, однако помнила, что почти все их ненавидели. Правление Триумвирата держалось на чистой жестокости. Никто их не любил, но все боялись. После исчезновения Жиги двенадцать наместников не сместили Дацзы с трона только потому, что слишком сильно ненавидели друг друга.
– Тебя всегда будут ненавидеть элиты, имеющие собственные интересы, – сказала Дацзы. – Это неизбежно. Но мнение элит роли не играет, имеет значение лишь мнение народа. Преврати себя в легенду, и смерть врагов станет частью этой легенды. В конце концов ты окажешься так далеко от реальности, что тебя невозможно будет судить по ее законам. Ты превратишься в неотъемлемую часть нации. И тебя будут любить, что бы ты ни делала.
– Похоже, ты недооцениваешь народ, – заметила Рин.
– В каком смысле?
– В смысле… никто не становится легендой за одну ночь. Люди не слепы. Я бы ни за что не стала поклоняться такому правителю.
– А разве ты не поклонялась Алтану? – спросила Дацзы.
Цзян присвистнул.
– Удар ниже пояса.
– Отвали, – буркнула Рин.
Дацзы лишь улыбнулась.
– Людей притягивают те, кто обладает властью. И они ничего не могут с собой поделать. Власть обольстительна. Воспользуйся ею, покажи ее, и народ последует за тобой.
– Я не стану никого принуждать.
– Правда? – Дацзы вскинула голову. – А как же ты заполучила войска Ма Льена?
– Позволила ему умереть.
– Позволила? – уточнила Дацзы.
– Ладно, я убила его. – Произносить это вслух было так приятно. И Рин повторила: – Я убила его. И не жалею об этом. Он был дерьмовым командиром, паршиво обращался со своими людьми, унижал меня, и мне нужно было убрать его с дороги…
– А к другим это не относится? – не сдавалась Дацзы.
Рин задумалась. Насколько трудно будет убить все руководство Коалиции южан – Суцзы, Гужубая и Лиу Дая? Она обмозговала детали. Как насчет охраны? Сумеет ли она убить всех разом, чтобы они не успели предупредить остальных?
И Рин с ужасом поняла, что больше не думает о том, следует ли это делать, а думает лишь о способе.
– Страной не может править совет, – сказала Дацзы. – Вся наша кровавая история это доказывает. Ты же видела совет наместников. И понимаешь, что они не готовы и пальцем пошевелить. А знаешь, как начались войны за наследие Красного императора? Один из любимых генералов императора потребовал, чтобы соперник отдал ему музыкантов из Глухостепи, захваченных во время приграничного набега. Соперник отправил ему музыкантов, но сломал все инструменты. В отместку генерал убил музыкантов, и это положило начало почти столетней войне. Вот к чему ведет правительство, состоящее из разных фракций. Избавь себя от головной боли, дитя. Убей всех соперников.