Нэчжа должен это увидеть. Рин на это рассчитывала. Он наверняка проследил за ними до пагоды, и теперь она отдавала ему все, чего хотели гесперианцы – самые могущественные в мире шаманы собрались в одном месте, открытые мишени на вершине горы, откуда им никуда не деться.
Это твой шанс, Нэчжа. Воспользуйся им.
Из-за облаков один за другим показались дирижабли, размытые черные силуэты прилетели на свет ее маяка. Они парили в небе и ждали, выискивая мишень. Теперь они ее получили.
Они летели полукругом, окружая пагоду со всех сторон. С такого расстояния Рин не видела Нэчжу, но представляла его в центре эскадрильи, напряженно смотрящим вниз. Она подняла руку и помахала.
– Добро пожаловать, – пробормотала она.
Как только дирижабли нацелили орудия на гору, Рин потушила пламя и побежала.
Небеса расколол грохот. Он не смолкал, раскатываясь бесконечным громом, становясь все громче и громче, пока Рин не перестала слышать что-либо, кроме собственных мыслей. Возможно, она упала, а может, и нет. Рин переставляла ноги, но не чувствовала ничего ниже колен, только вибрацию в костях. Она как будто парила в воздухе, а онемевшее тело притупляло боль.
В воздухе что-то запульсировало. Не звук, а чувство. Воздух словно сгустился, как желеобразная каша, его неподвижность, заряженная напряжением, была так знакома.
Она рискнула оглянуться. Из пагоды высыпали звери, но не те искаженные тени, которых Цзян вызывал прежде, а существа из плоти и крови всех цветов, размеров и форм, словно Цзян и впрямь открыл врата императорского зверинца и выпустил в реальный мир всех, у кого есть когти, клювы, крылья и жала.
Они то и дело меняли обличья. Феникс превращался в единорога, а тот во льва, затем становился крылатым созданием, которое бросалось к дирижаблям как выпущенная стрела, а вслед ему неслись разноголосые крики остальных.
Гесперианцы отстреливались. От дикого грохота, казалось, сотрясалась сама гора.
«Отлично, – подумала Рин. – Сбросьте на них все ваши бомбы. Пусть это будет последним испытанием. Докажите, что самые легендарные шаманы в никанской истории не способны выстоять перед механизмами Божественного Творца. Ты это видишь, сестра Петра? Разве это не доказательство?»
Ей хотелось замереть и наблюдать, восхищаясь разрушениями, которые в кои-то веки не были делом ее рук. С радостью и любопытством, какие испытывают дети, разоряя птичье гнездо, ей хотелось увидеть, какие шрамы способны нанести всему сущему самые могущественные силы этого мира.
Над ее головой разорвалась ракета. Рин бросилась вперед в тот самый момент, когда за ее спиной в землю врезался огромный валун. Ей в ноги впились раскаленные осколки.
«Соберись! И беги с этой горы», – приказал ей голос Алтана, и Рин кое-как поднялась.
Сердце буквально выпрыгивало из груди.
Нужно как можно скорее спуститься. Снаряды пока ее не задели, но неизбежно заденут – когда дирижабли ведут бомбардировку, они никого не щадят.
Однако она задержалась, рассматривая эскадрилью.
Дирижабли не собирались приземляться. Это было бы глупо. Правда, им пришлось снизиться. Они не могли как следует прицелиться в пагоду с большой высоты.
А значит, у Рин появился очевидный способ сбежать. Она резко выдохнула. Была не была.
Лишь один дирижабль находился достаточно близко, но она все равно не была уверена, что допрыгнет. Если бы она была в лучшей форме… Но Рин так устала. Каждая клеточка тела ныла от боли. Ноги налились тяжестью и тянули к земле, словно якоря, легкие горели при каждом вдохе.
Ближайший дирижабль начал подъем. Если он окажется слишком высоко, Рин уже ни за что не достать.
Больше не было времени на размышления. Сейчас или никогда. Она присела, оттолкнулась и, вложив все оставшиеся силы, прыгнула со скалы.
Пальцы обхватили железный прут под гондолой. Дирижабль опасно накренился под ее весом. Рин крепче сжала пальцы, пока другая рука бесполезно болталась в воздухе. Дирижабль выровнялся. Пилот, видимо, понял, что несет ее, – он вилял взад-вперед, пытаясь ее стряхнуть. Тонкий металл прута впился в кожу, чуть не разрезав суставы. Она закричала от боли.
Что-то ударило в другой борт гондолы. Рин не видела, что именно – какая-то тварь из зверинца Цзяна, случайный снаряд или обломок.
Дирижабль рыскнул, подбросив ее вверх. Рин изо всех сил старалась удержаться. Твердой почвы под ногами уже не было, если Рин упадет, то разобьется насмерть.
Она совершила ошибку, посмотрев вниз. Там зияла бездна.
Сердце пропустило удар, и Рин зажмурилась.
Дирижабль продолжил подъем. Он удалялся от горы в более безопасные небеса. И перестал вилять.
Пилот понял, кто она. Он хотел взять ее живой.
О нет. Нет, нет, нет!
Над головой раздался вопль. Рин посмотрела вверх. Аэростат был пробит и быстро терял воздух, с оглушительным свистом выходящий через дыру.
Дирижабль летел рывками, то ныряя к горе, то снова набирая высоту. Рин изо всех сил старалась держаться, но пальцы стали скользкими от пота, большой палец онемел, и теперь лишь четыре пальца удерживали ее над пропастью.
Пилот потерял контроль над дирижаблем, и тот накренился носом вниз.
Но, слава богам, его несло на гору.
Стараясь сохранять спокойствие, Рин рассматривала скалистую поверхность. Как только она окажется достаточно близко, придется спрыгнуть – до того, как дирижабль рухнет и погребет Рин под обломками.
Скалы приближались с каждой секундой. Рин сделала глубокий вдох.
Три. Два. Один. Она выдохнула и разжала пальцы.
«Я умерла?»
Перед глазами все почернело. Тело горело огнем, Рин ничего не видела.
Но смерть не приносит столько боли. Умереть легко, Рин была на волосок от смерти столько раз, что уже знала – это как упасть обратно в темную бездну уютной пустоты. Смерть исцеляет боль. Но ее боль только усиливалась.
«Ах, Рин, – зазвенел в висках насмешливый голос Алтана. – Каждый раз как впервые».
В кои-то веки его присутствие не вызвало отвращения. Она была рада хоть такой компании. Алтан поможет ей справиться с ужасом.
«Что-то не так?»
– Я осталась одна, – сказала Рин. – Они… они не… Теперь я одна.
«Но ведь так приятно быть единственной, да?»
– Мне нужны союзники.
Алтан рассмеялся.
«Неужели ты до сих пор не поняла?»
И он был прав: Рин не следовало вручать свою судьбу тем, кто превосходит ее в силе. Ей давно пора было понять – все, кому она присягала в верности, в конце концов ее предавали.
Но ей так хотелось верить Триумвирату. Хотелось, чтобы кто-нибудь сражался вместо нее, ведь она так устала. Ей хотелось вернуть Цзяна и поверить Дацзы – той женщине, которой стремилась стать Рин. Хотелось верить, что можно доверить вести войну кому-то другому. Она вечно цеплялась за иллюзии.
«Забудь этих говнюков, – сказал Алтан. – Мы справимся сами».
Рин фыркнула, ощутив кровь на губах.
– Ага.
В конце концов бомбардировка затихла. К тому времени зрение Рин полностью восстановилось. Поначалу она видела только цветовые пятна – с каждым взрывом на белом небе вспыхивали клочки красного. Теперь зрение прояснилось и она могла разглядеть в дыму огни.
Она легла на спину, лицом к небу, засмеялась. У нее получилось!
Еще как получилось!
Одним ударом она избавилась от Триумвирата и воздушного флота гесперианцев. Две самые мощные силы, которые когда-либо видела империя, стерты с лица земли, оставив после себя лишь пепел. Она изменила расстановку сил.
Рин так давно вела безумную, безнадежную, отчаянную войну.
И теперь, очень похоже, могла победить.
Но все равно где-то в глубине разума она слышала приглушенный смех Феникса, проникающий, так сказать, через черный ход – разум Катая. Тихое, хриплое хихиканье бога, который наконец-то получил все, чего хотел.
– Да пошли вы все, – прошептала Рин в клубы дыма, растворяющиеся в тумане, который снова начал сгущаться. Она показала неприличный жест рукой. – Это вам за Спир!
Но тут Рин заметила, что в Небесном храме осталось еще что-то живое. Там что-то шевелилось. Туман играл с ней, обманывая зрение, и ей показалось, что из пагоды ковыляет какая-то фигура. Однако, приглядевшись, Рин поняла, что это лишь дым.
Понадобилось несколько секунд, чтобы она снова начала мыслить рационально.
Сначала главное. Нужно спуститься с горы. А потом заняться ранами. Они были неглубокими и почти перестали кровоточить, но если она не поспешит, то может умереть еще по тысяче причин – от заражения, сломанных ребер или внутренних повреждений.
Идти было мучительно больно. Колени подгибались при каждом шаге. Ребра возмущенно ныли при каждом вздохе. Она стиснула зубы и заставила себя ковылять дальше. Ноги болели все сильнее – видимо, что-то там было сломано. Но это не имело значения. Внизу ее ждет Катай. Нужно только добраться до него. У подножия гора Тяньшань была усеяна обломками. Не только остатками дирижаблей – бомбардировки Нэчжи проредили и войска Чолана. Рин увидела фрагменты наземных пушек вперемешку с кусками дирижаблей. В почве зияли жуткие воронки.
Она молча стояла, вдыхая пепел и не замечая никакого движения. Она была единственной выжившей.
И тут Рин услышала прерывистый гул, завывание умирающего двигателя. Она обернулась и посмотрела вверх.
Она увидела черный силуэт, залитый лунным светом, он летел прямо на нее, увеличиваясь в размерах. Было ясно, что у дирижабля ничего не выйдет – за ним струились клубы дыма, он был на последнем издыхании.
Но еще стрелял. Проклятье!
Рин распласталась по земле.
Пули беспорядочно щелкали по обугленным камням. Пилот не целился, ему просто хотелось что-нибудь разрушить, прежде чем его покинет жизнь. Дирижабль выпустил последнюю очередь, рухнул и взорвался огненным шаром.
Рин встала, целая и невредимая.
– Промазал! – выкрикнула она в ту сторону, откуда поднимались языки пламени. – Промазал, сволочь!