– Так, значит, они трусливы, – вставил Чолан. – Бумажные тигры. Явились в надежде на легкую победу, но стоит их напугать, и они пойдут на попятную?
– Война не закончится так легко, – сказала Рин. – Они слишком долго жаждали заполучить наш континент. Их не испугать простыми угрозами. Нужно показать, что угрозы реальны. – Она сглотнула и подняла голову. – Если мы хотим навсегда с ними покончить, нужно захватить Арлонг.
Никто не засмеялся.
Удивительно, как такая простая фраза, еще неделю назад показавшаяся бы жестокой шуткой, теперь выглядела совершенно обыденной. Победа над Республикой больше не была мечтой. Лишь вопросом времени.
После долгого перехода через горы у Рин остались лишь клочки от армии. Подсчеты Катая обескураживали. После Наковальни половина солдат погибла или пропала без вести. А гражданских полегло две трети.
Но для выживших Рин по-прежнему оставалась командиром. И сейчас на ее стороне было преимущество, самое существенное с начала войны.
Гесперианцы в замешательстве. Нэчжа потерпел поражение эпических масштабов. Вместо того чтобы разгромить армию Рин на открытой местности, он последовал за ней на гору Тяньшань и потерял почти весь воздушный флот. Эта катастрофа целиком на его совести, и Альянс прекрасно это понимает. Теперь южане имели реальный шанс победить Республику. Но чтобы воспользоваться преимуществом, нужно было действовать немедленно.
– Надо атаковать сразу с двух фронтов. – Рин показала пальцами клещи. – Зажать их с севера и с юга, как когда-то пытались мугенцы по время Третьей опиумной войны.
– И у них ничего не получилось, – напомнила Венка.
– Если бы не я, получилось бы, – отозвалась Рин. – Идея была правильная – заставить империю расколоть силы на два уязвимых фронта. Более того, Нэчжа знает, что ему не хватает людей. Если мы выступим единым фронтом, он бросит на нас все силы. Я не хочу играть по его правилам. Лучше его истощить.
– Тогда ударим по нему с северо-востока и с юго-запада. – Катай тут же подхватил мысль Рин и развил ее в четкий план: – Первую колонну пошлем через провинции Овца, Крыса и Тигр. Потом главные силы ударят прямо в сердце провинции Дракон, ровно в тот момент, когда он растянет войска, пытаясь сохранить территории, которые только что захватил. Если будем действовать быстро, то уложимся за полгода.
– Стойте, – вклинился Чолан. – И с какой армией вы собрались все это провернуть?
– Ну, – сказал Катай, – вообще-то с твоей.
– У горы Тяньшань я потерял восемьдесят человек. И не готов послать остальных на смерть.
– Здесь вы точно погибнете, – возразила Рин. – Думаешь, Нэчжа оставит вас в покое после всего случившегося? Считай, что ты уже умер. Вопрос только в том, когда и как.
– Ты можешь купить себе еще несколько месяцев, пока он охотится за нами, – добавил Катай. – Но если Республика нас прикончит, у тебя точно не будет ни единого шанса. Спроси себя, чего стоят несколько месяцев жизни в хижинах посреди степи.
Чолан промолчал.
– Тебе нечего возразить, потому что ты сам все понимаешь, – сказала Венка.
Чолан насупился:
– Ладно, валяйте дальше.
– Северо-восточный фронт будет отвлекающим маневром, не он определит исход войны, но мы все равно получим там серьезное преимущество, ударив немедленно, – продолжил Катай. – Захватим важные базы с арсеналами, верфями и другим необходимым. Даже если Нэчжа не воспримет этот фронт всерьез, мы получим преимущество. – Он посмотрел на Венку: – Ты пойдешь с Чоланом. Возьми сотню человек из армии южан на свой выбор.
– Не то чтобы я оспаривала твои расчеты, – отозвалась Венка, – но что, если ты ошибся и мы попадем прямо в кровавую баню?
– Этого не случится, – заверил ее Катай. – У Нэчжи нет поддержки на севере. Северяне совсем недавно присягнули Республике, и местным плевать, кто победит. Они потеряли свою императрицу, потеряли Цзюня Лорана и страдают под правлением Арлонга не меньше чем мы. У них нет политических предпочтений в этой схватке.
– Но все-таки они северяне, – сказала Венка. – И многие ненавидят южан. Они не горят желанием склониться перед крестьянами.
– Значит, хорошо, что мы посылаем туда Шрин Венку, – заметил Катай. – Синегардскую принцессу с фарфоровым личиком.
Венка хихикнула:
– Как скажешь.
– Но что вы собираетесь делать на юго-восточном фронте? – спросил Чолан. – От армии у нас остались одни клочки.
– Ничего страшного, – заверила Рин. – У нас есть шаманы.
– Какие шаманы? – поинтересовался Чолан. – Осталась только ты.
– Ненадолго.
Она как будто подожгла запал от лежащей в центре стола бомбы. Все затихли. Катай окаменел. Венка и Чолан уставились на нее с разинутыми ртами.
Рин ничуть не смутилась. Она решила, что не станет оправдываться, нужно лишь удовлетворить их любопытство. С той самой минуты, как она спустилась с горы, Рин гадала, как изложить им эту идею. Внезапно все стало очевидным, безумие казалось совершенно нормальным, нужно просто рассказывать об этом как ни в чем не бывало. Представить эту идею как абсолютно нормальную.
– Су Дацзы верно придумала, – спокойно продолжила она. – Наш единственный шанс против гесперианцев с их Творцом – собственные боги. Триумвират справился бы. Они втроем могли бы уже сейчас захватить всю империю, если бы я позволила Жиге действовать по-своему. Но они тираны. Со временем они причинили бы больше зла, чем добра. – В переходе к следующей части не хватало логики, но не беда. – Однако, если у нас нет Триумвирата, нам нужны собственные шаманы. Сотни воинов, которые с готовностью будут сражаться. Нужно лишь их натренировать. Мы запланировали полугодовую кампанию. Я могу обучить рекрутов драться за две недели.
Она оглядела собравшихся за столом в ожидании возражений.
Все зависело от того, что сейчас произойдет. Рин проверяла границы своего авторитета после разительных перемен в системе власти. Она так сильно изменилась с тех пор, как начала вживаться в роль командующего, когда всего несколько месяцев назад обратилась к людям Ма Льена – с пересохшим горлом и дрожащими коленями. Тогда она была напугана, хваталась за соломинку и скрывала полное отсутствие стратегии под фальшивой бравадой.
А теперь точно знала, что нужно делать. Осталось только заставить всех остальных с ней согласиться. Она четко видела будущее – нечто пугающее и грандиозное. Сумеет ли она претворить эти планы в жизнь?
– Но когда… – Венка открыла рот, закрыла его и снова заговорила: – Рин, я просто… Однажды ты сказала, что…
– Я понимаю, насколько это рискованно, – сказала Рин. – Когда-то я думала, что оно того не стоит. Но вы видели, что случилось на горе. Теперь ясно, на что способны шаманы. У гесперианцев осталось еще как минимум четырнадцать дирижаблей, и это дает им преимущество, на которое у нас нет ответа. Без других таких же, как… как я.
Все снова замолчали.
Потом Чолан покачал головой и вздохнул:
– Ну, если кто-то из моих людей вызовется добровольно, я не стану его останавливать.
– Спасибо, – сказала Рин.
Уже неплохо – это было даже больше того, на что она рассчитывала. Раз Чолан не станет ей мешать, не важно, насколько он обрадуется.
Она посмотрела направо:
– Катай?
Рин нужно было услышать от него хоть слово, прежде чем она продолжит. Она не ждала одобрения, потому что не нуждалась в нем, но Катай должен был подтвердить, что он услышал. Ей было необходимо, чтобы кто-нибудь, чей ум работает намного быстрее ее собственного, оценил все стоящие силы на доске и жизни на кону и сказал: «Да, это верный расчет. Необходимая жертва. Ты не сошла с ума. Это мир обезумел».
Катай долго стоял молча, уставившись в стол и барабаня по нему пальцами. А потом посмотрел на нее. Нет, он смотрел сквозь нее. Его разум блуждал уже где-то в другом месте. Обдумывал уже что-то другое.
– Хватит и нескольких…
– Много нам и не нужно, – заверила Рин. – Максимум трое – хватит, чтобы атаковать в нескольких измерениях.
– Один для каждого измерения, – пробормотал Катай. – Потому что иначе удар будет слишком мощным.
– Точно, – согласилась она. – Я многое уже сделала. Но этого недостаточно. Даже один дополнительный шаман может нанести такой урон врагу, какой нам и не снился.
– Проклятье, – выругалась Венка. – И давно ты это задумала?
Рин и бровью не повела.
– Сразу после Тикани.
Она еще не добилась их полного согласия. Рин видела в их глазах сомнения – не открытое неприятие, но идея все-таки им не нравилась.
Она на мгновение ощутила разочарование. Как открыть им глаза? Война стали и людей, сталкивающихся на поле боя, – уже не их уровень. Теперь война идет в мире духов – никанские боги против гесперианского Творца. На горе Тяньшань она увидела будущее, неизбежный финал.
Невозможно отмахнуться от этого будущего. Придется сражаться на войне, которая способна сдвинуть горы.
– Запад не считает эту войну сражением в материальном мире, – сказала она. – Это состязание наших представлений о божественном. Они думают, что могут растоптать нас, как муравьев, только потому, что поклоняются Божественному Творцу. Мы только что доказали, как они ошиблись. И докажем снова.
Она подалась вперед, прижав ладонь к столу.
– Сейчас у нас есть шанс, наверное, единственный шанс получить страну обратно. Республика пострадала, но восстановит силы. Нужно нанести им упреждающий удар. И когда мы ударим, то сделаем это в полную силу. Нужно их уничтожить. Напугать союзников Нэчжи так сильно, чтобы они убрались в свое полушарие и не смели вернуться.
Никто не стал возражать. Рин знала, что возражений не будет. Их просто не существовало.
– А что мы будем делать, когда они выйдут из-под контроля? У тебя есть план? – поинтересовался Катай.
«Когда». Он не сказал «если». Это было не гипотетическое предположение. Теперь они уже обсуждали подробности, а значит, Рин выиграла.
– Не выйдут, – ответила она. Слова звучали как открытые раны, знакомо и болезненно, отяжеленные бременем вины, которую Рин так долго пыталась подавить. Слова о наследии, которое нельзя забывать. – Потому что мы станем цыке. А первое правило цыке – избавляться от безумных.