– Ти? Чепуха! Ти всегда была спокойной и тихой. А Кэт обо всем имеет свое мнение.
Герберт немного помолчал.
– Я имел в виду, что они обе очень заботятся о животных и обо всем, что растет. Я запомнил Ти такой.
– Ты ничего не знаешь о Ти! Что ты можешь знать? Если уж на то пошло, я сама о ней очень мало знаю.
Марджори и Фрэнсис переглянулись. Герберт сменил тему разговора.
– Так ты, Фрэнсис, хочешь продать Элевтеру?
– Родителям нужны деньги.
– Я должна была предвидеть, – заметила Джулия, – что твой отец сделает состояние на деньгах с этих земель, вкладывая их в промышленность.
– Между тем, – сухо произнес Фрэнсис, – он вложил их в предприятие, которое не дало прибыли.
Бедный отец! Какое счастье, что не он сидит здесь лицом к лицу с Джулией!
– Непростая задача, – сказал Герберт. – Поместье плохо расположено, до него очень неудобно добираться. Как душеприказчик старого Верджила, я в свое время поломал над этим голову. Сначала я сдавал его парню, который думал, что сможет получить с него прибыль, но у него ничего не получилось и он вернулся в Англию. С тех пор оно заброшено, – он встал и прошел в другой конец террасы. – Иди сюда, Фрэнсис. Посмотри туда. Тридцать три тонны сахара с акра ежегодно. Это стало возможным благодаря механизации. А при Верджиле у мельничных колес зубцы были из гваякового дерева. Старик не вложил в модернизацию и десяти центов. Вот почему поместье будет трудно продать.
Фрэнсис вздохнул:
– Получу, что смогу. Кое-что я хочу отложить для своей матери и Маргарет. Вы видели Маргарет, поэтому знаете, что деньги необходимы.
Герберт положил руку Фрэнсису на плечо:
– Ты хороший сын. Поговори с Лионелем после свадьбы. Он тебе поможет.
– Марджори, если ты не привезла ничего подходящего, я могу подобрать тебе что-нибудь, – сказала Джулия. – Мы почти одного размера.
– Спасибо, думаю, что я обойдусь.
– Не сомневаюсь. Такие вещи я вижу сразу. Мне нравится твоя жена, Фрэнсис. Она нашей породы. Жизнь на острове, – продолжила Джулия, когда они поднимались по лестнице, – очень изменилась, особенно после войны. А до этого вы бы и не помыслили пойти на прием к губернатору не в костюме. Или даже на обед к друзьям. Но моя бабушка рассказывала мне о настоящей элегантности! Не Европа, а термальные курорты на Невисе были законодателями мод для лондонцев! Они проводили всю зиму в отеле «Бат». Ну разумеется, это было сто лет назад. Что ж, все меняется и мы меняемся тоже. Однако сегодня вы встретитесь со старейшими семьями острова. Хорошо бы Джулия уже приехала, четыре часа, она вымотается до церемонии…
Ее голос все еще звучал на лестнице, когда Марджори и Фрэнсис закрыли дверь своей комнаты.
– Да, – сказала Марджори, – ну и характер у твоей бабушки!
– И это все, что ты можешь сказать?
– А Герберт, пожалуй, очень мил.
– Да, он особый человек. Не представляю, как он ее выдерживает, но, кажется, он ничего не имеет против.
– А меня заинтересовала ее невестка. Джулия ее явно недолюбливает.
– Если она похожа на мою мать, как говорит Герберт, я понимаю, почему. Огонь и вода.
Марджори села и начала разуваться:
– Странно все-таки, что твоя мать никогда обо всем этом не рассказывала, когда это так захватывающе. Действительно, потрясающе, ты так не думаешь? Слуги! Я не считала, но видела, по меньшей мере, пятерых. И мне так понравилось, что горничные ходят босиком, а тебе? Твоя бабушка показала мне кухню, устроенную так, чтобы жар не шел в дом, – она провела расческой по волосам. – Этот дом был свадебным подарком невесте в 1778 году, ты знал об этом? Мрамор для полов доставили из Италии, а серебро и фарфор…
Фрэнсиса удивил ее восторг:
– Тебе хочется такой же дом?
– Да, если бы ты мог перенести его в Коннектикут или куда-нибудь еще. Этот остров так далеко отовсюду. Я не смогла бы здесь жить, – она достала из шкафа платье и держала его перед собой. – Дорогой, это подойдет для торжества? По счастью, в последнюю минуту я положила его в чемодан. Ну как?
Он посмотрел на нее. Она была само совершенство. Он никогда не привыкнет к тому, что она принадлежит ему, никогда не поверит этому чуду.
– О да, подойдет, разумеется, подойдет, – его голос прервался. – Пожалуйста, откинь покрывало.
– Фрэнсис! У нас же нет времени… Он посмотрел на часы:
– У нас есть полтора часа. Убирай покрывало.
Глава 8
В доме губернатора оркестр играл «Сказки Венского леса», на серебряных подносах разносили шампанское в высоких узких бокалах.
– Какое удовольствие видеть поданное должным образом шампанское, – воскликнула Джулия. – Ненавижу низкие бокалы, они годятся только для шербета.
– Фантастика, – прошептала Марджори. – Трудно во все это поверить, правда, Фрэнсис?
– Вы должно быть Фрэнсис и Марджори, – раздался голос, их рук коснулись, руки в длинных лайковых перчатках. – Я – Кэт.
Фрэнсис посмотрел сверху вниз на маленькую девушку с веснушчатым лицом. Темно-рыжие волосы рассыпаны по плечам. Слишком много волос для такой маленькой фигурки. Большие глаза с очень яркими белками смотрели внимательно и весело.
Позади нее стоял Лионель:
– Насилу нашли вас в этой толпе. Вы – Марджори. Я всегда знал, что ты найдешь себе потрясающую жену, Фрэнсис.
Он окинул Марджори взглядом – с головы до ног.
– Так же, как ты, – с должной галантностью отозвался Фрэнсис.
– Не могу поверить, что мы приехали только сегодня утром! Другой мир! – вступила Марджори.
– Моя жена просто расцветает от подобных впечатлений, – с нежностью отметил Фрэнсис.
– Жаль, что у меня не три пары глаз. Свадебное платье! Я думала, что мое – это нечто, но тут!..
– Это мое, – сказала Кэт. – Моя свекровь переделала его для Джулии. У моего отца не было денег, поэтому мама Тэрбокс купила его для меня в Париже. Оно весит тонну, а атлас прилипает к спине. Джулии повезло, что сегодня прохладный вечер.
– А я весь мокрый, – объявил Лионель. Склонный к полноте крупный мужчина, он выглядел ненамного моложе своего отца. – Давайте найдем столик, пока их все не заняли.
Потоки цветов струились из каменных жардиньерок в саду, цветы лежали вокруг серебряных подсвечников на столах. Лионель подвел их к столу, где уже сидели два или три человека, и представил их.
– Миссис Лоренс и мисс Лоренс, мистер и миссис Прентис, из Лондона. Отец Бейкер. Мой племянник, Фрэнсис Лютер и его жена, Марджори Лютер.
– Вас скорее можно принять за братьев, чем за дядю и племянника, – заметил отец Бейкер. – Хотя не скажешь, что внешне вы похожи.
– У нас всего четыре года разницы.
– Так вы приехали специально на свадьбу? – спросила одна из дам, поддерживая беседу.
– Мы не знали, что свадьба будет сегодня. Фрэнсис приехал сюда по делам, – объяснила Марджори.
Марджори ответила на вопрос слишком подробно, и это почему-то задело Фрэнсиса, ему вовсе не хотелось пускаться в объяснения. Лионель наклонился к Фрэнсису.
– Отец говорит, что ты хочешь продать Элевтеру?
– Да. Ты случайно не хочешь купить ее?
– Я? Нет, нет! У меня есть все, что нужно. Но кто-нибудь возьмет, если ты недорого запросишь.
– Я так и собираюсь сделать.
– Верджил отстал на пятьдесят лет. Правда, Элевтера не подходит для сахара. Мне непонятно, почему первый владелец в нашей семье купил ее. Обычно колониальные поместья располагали около гавани или прокладывали к ним хорошую дорогу. Наверное, оно значило что-то особенное для старого пирата. И для Верджила, без сомнения, тоже. Он любил это место.
– Оно прекрасно, – вставила Кэт. – Как поэма, как мечта.
– Мечта! – воскликнул Лионель. – Боже милосердный!
– Есть гравюра восемнадцатого века, изображающая Элевтеру, – сказала Кэт, не обращая на него внимания. – Дом вдалеке, а на переднем плане – подвода с сахаром, которую везут шестнадцать волов, восемь впереди и восемь сзади. Это делалось, чтобы не перевернуться при спуске с горы.
– Кэт – большая любительница истории, – объяснил Лионель.
– Я тоже, – заметил Фрэнсис.
– Тогда вы должны посмотреть эти гравюры, – сказала Кэт. – Есть еще одна – с оленем. Здесь когда-то жили самые разные необыкновенные существа.
Кэт улыбнулась. Щербинка между передними зубами придает ее улыбке добродушие, подумал Фрэнсис, но не слишком украшает ее.
– Кэт еще любит музыку, – сказал Лионель. – Не может жить без своего пианино. И это не все. Скачет на лошадях, как ветер, управляется с парусной лодкой и в довершении всего занимается благотворительностью в негритянских поселках.
Улыбка сошла с лица девушки.
Почему он так с ней обращается? Фрэнсис посмотрел на Марджори, которая всегда умела найти выход из неловкой ситуации. Но Марджори была занята разговором с англичанкой и пожилым джентльменом, присоединившимся к их группе.
Заговорил отец Бейкер:
– У Кэт беспокойная совесть, она очень помогает мне во многих делах.
– Со всем уважением, отец мой, – сказал Лионель. – Я могу только подтвердить ваши слова, – он сглотнул слюну. – Вопрос в том, как далеко и в каких размерах заключается ее помощь. Если вернуться в семидесятые годы прошлого века, мой дед предвидел многое из того, что заботит нас сегодня. Он всегда говорил, – он огляделся и понизил голос, – что неприятности начнутся со смешением крови, когда таких будет достаточно много. У них будет ум белых и темперамент черных. Достаточно будет малейшего толчка, чтобы они уничтожили всех нас.
– Думаю, вы преувеличиваете, – сказал отец Бейкер.
– Думаю, нет. О, я думаю, что у нас тут будет коммунизм, во всяком случае, не скоро. Они сейчас заняты Ямайкой и Тринидадом. Но посмотрите, они хотят голосовать по принципу «один человек – один голос», а это станет большой ошибкой, если позволить людям, не имеющим собственности, распоряжаться общественными деньгами. Между прочим, встревожен даже средний класс, образованные полукровки! И не говорите, что это не так, даже если сами они об этом не говорят. Возьмите, например, доктора Мибейна, он весьма богатый человек… Кстати, вот он, спускается по ступенькам.