Открывшуюся взгляду мизансцену он оценил почти мгновенно… Лицо не дрогнуло, но чуткий микрофон передал явственно слышимый хруст – не иначе какой-то подвернувшийся под руку предмет закончил свое существование в огромном кулаке.
– Что ты сделал с моими людьми?
Голос звучал спокойно… Почти…
– Что сделал? – переспросил человек и выдержал небольшую паузу, словно и вправду задумался: что же он такое сотворил с экипажем корабля?
Не произнеся ни слова, он приказал мертвецу отойти в сторону, и лишь затем ответил:
– Можно сформулировать так: твои люди начали мятеж. Нарушили твои приказы и наши договоренности. Подняли оружие на меня и моих спутников. А я привел их в безопасное для нас состояние. И принял командование над кораблем. Временно, разумеется.
Теперь паузу сделал уже собеседник, осмысливая услышанное. Осмыслил быстро – несмотря на несколько пещерный вид, тугодумом он не был. Наоборот, в критических ситуациях умел мыслить нестандартно, находя оригинальные решения для сложных задач с быстро меняющимися условиями.
Разумеется, никакого мятежа не было и в помине. Разумеется, безы в точности следовали инструкциям… Оба прекрасно это понимали. Но человек без имени предложил свою трактовку событий как необходимую основу для продолжения диалога… Хорошо, поговорим.
– Будет лучше всего, Путник, если ты отправишься на Станцию. Прямо сейчас, не откладывая.
– Зачем?
– Мы сядем и спокойно все обсудим. И подумаем, как изложить ситуацию шефу. Потому что он не слишком доволен: рассчитывал получить еще в июне «Осирис», а получил вместо того неприятности с Россией – мелкие, но досадные. Не очень равноценная замена. А поручился за тебя, между прочим, я. И технику тебе передали под мою ответственность.
– Понимаю и тебя, и шефа… Но на Станцию прямо сейчас я не отправлюсь.
Долго сдерживаемая ярость прорвала-таки плотину напускного спокойствия.
– Я достану тебя, Путник! Подниму «Сапсаны», мне насрать на границы России и на экстерриториальность Арктики, – и я достану тебя!
Лицо на экране стало по-настоящему страшным… Человек без имени не испугался. И не только потому, что давненько позабыл, как это делается… Но он впервые свел знакомство со своим визави в те давние времена, когда тот – лишь начинающий свою карьеру в СБА офицер – охранял группу специалистов «Науком», проводивших первую рекогносцировку на Севере, в месте, ставшем годы спустя известным всему миру как Станция. Но даже в начале жизненного пути многообещающий юноша не был склонен к истерии и никогда не угрожал тем, кого мог реально достать, – наносил удар всегда неожиданно, без угроз и предупреждений. Прошли годы, молодой офицер высоко продвинулся по служебной лестнице московской СБА, но привычки его не изменились.
– Эдуард, перестаньте бренчать… – сказал человек, намеренно понизив тон. – Мы оба понимаем, что найти в Арктике идущий под «зонтиком» корабль нереально, даже если поднять в воздух все ВВС всех приарктических государств. Разве что случайно, с вероятностью один к десяти тысячам…
Собеседник на секунду задумался и произнес на удивление (учитывая недавнюю вспышку) спокойно:
– Допустим. Тогда к чему весь наш разговор?
– К тому, что я всегда выполняю обещанное. Твой шеф получит материалы «Осириса».
– Свежо предание…
– Получит. Если ты не совершишь большую глупость и не расстреляешь корабль на подходе к Станции.
– Когда ты планируешь появиться у Станции?
– Самое позднее через десять дней.
На этот раз пауза длилась значительно дольше. По завершении ее Эдуард произнес:
– Хорошо. Если «Гермес» прибудет в течение двух недель, мы откроем коридор в запретной зоне. Но «Сапсаны» в воздух все же поднимутся в ближайшие часы, и если ты вытянешь из десяти тысяч билетиков один с черепом и костями – это станет исключительно твоей проблемой, Путник.
Человек мог сказать, что проблемы случатся скорее у пилота, – если среди летчиков найдется везунчик и сумеет разыскать иголку в стоге сена.
Мог, но не сказал.
«Сапсанами» дело не ограничится, все слова насчет «сядем и спокойно обсудим» – пустая болтовня. Трудно придумать лучший способ покончить с собой, чем сорвать операцию Кауфмана и перебить его бойцов. Мертвый может в интересах дела отправить на смерть кого угодно, даже самых близких и доверенных, но он никому не позволит безнаказанно трогать своих людей, заканчивая самым последним кашеваром.
Человек без имени хорошо представлял возможные последствия бойни на «Гермесе», грозившие лично ему. Но отнесся к ним равнодушно. Он давно стал фаталистом в вопросах собственной жизни и смерти.
Он нуждался в транспорте, способном преодолевать по Арктике практически ничем не ограниченные расстояния, – и не нуждался в людях Кауфмана, дышащих в затылок. Заполучил первое и избавился от вторых, только и всего. Теперь надо сделать главное дело, а что случится потом, не так уж важно…
…Для второй беседы аппаратуру человек настраивал собственноручно. И был совсем не уверен, что на вызов ответит именно тот, с кем он хотел поговорить… За три месяца слишком многое могло измениться.
– Я думала, тебя убили в Печоре… – произнесла Дениза Ло вместо приветствия.
– Пытались, но как-то не очень старательно… Я обещал тебе вернуться и я возвращаюсь.
– Тогда поспеши. Большой Франк очень стремится заприходовать свое сокровище, пересчитать и запереть в банковском сейфе. И я с трудом сдерживаю его порывы.
– Ты все рассказала ему?
– Повторяю: я думала, что тебя убили. И что я одна могла сделать? Вывезти находку на собачьей упряжке? Сам хорош, задурил голову бедной девушке и исчез с концами…
– Ничего, скоро ты станешь очень богатой девушкой, – обнадежил человек.
6. Ошибка президента
– Господин президент, в последнее время вокруг Острова происходит нечто странное.
– Только лишь в последнее? Наверное, у нас разные понятия о странном, Дениза… Для меня странное – то, что тебе кажется нормальным. А твое «странное» мне обычно представляется страшным.
– Господин президент…
– Извини… Кстати, тебе не кажется, что я слишком часто перед тобой извиняюсь?
– Хм…
– Докладывай о своих странностях.
– Остров стал объектом пристального внимания.
– А именно?
– Авиаразведка. За последнюю неделю зафиксировано четыре пролета над Островом летающих объектов, предположительно реактивных самолетов. Объекты пролетали на большой высоте, свыше двадцати тысяч метров. И активно излучали в разных диапазонах. Проще говоря, нас активно изучали всеми возможными способами… Наши специалисты утверждают, что если исходить из диапазона примененных частот, то с большой вероятностью три раза из четырех пролетала одна и та же машина.
– Вариант с рейсовыми лайнерами исключен?
– Полностью. Появление наших гостей никак не скоррелировано с расписанием трансарктических рейсов. И высота слишком мала для стратолетов.
– Попытки снижения? Сброс стационарной аппаратуры или парашютистов?
– Ничего похожего не зафиксировано.
– Откуда прилетали гости?
– Возможности нашей аппаратуры не позволяют отследить весь полет. Аэродром базирования может быть где угодно. В Гренландии, на русском или китайском арктическом побережье… На «Т-2», в конце концов.
– Ну что же… Центральная Арктика экстерриториальна, и ее воздушное пространство открыто для всех… У тебя есть какие-либо предложения, Дениза?
– У меня есть вопрос.
– Внимательно слушаю.
– Не так давно вы сказали, господин президент, что я своей головой отвечаю за шесть языков. Я очень внимательно отнеслась к сказанному и гарантирую: отсюда, с Острова, утечка исключена. И меня очень интересует, кто в Цюрихе знал и знает о нашей находке? Кроме вас и покойного Мориса, разумеется.
Франк Айзерманн, президент корпорации «NPI», он же Большой Франк, помедлил с ответом, всматриваясь в лицо собеседницы, находившейся за тысячи километров. Дениза пока не вышла из-под контроля… Пока. Но, кажется, близка к этому… И правдиво ответить на ее вопрос – большая ошибка. Солгать – тоже ошибка, случается такое в жизни: задачка имеет два решения, и оба неправильные. Цена какой из ошибок окажется выше?
Помолчав, Айзерманн сказал:
– В структуре «NPI» никто не владеет информацией в полном объеме. Только ты и я.
Это была правда. Далеко не вся правда, но и без того Денизе Ло брошена очень большая кость – информация о том, что Большой Франк не собирается делиться ни с Советом директоров, ни с акционерами, дает обширное поле для маневра…
– Морис мог подстраховаться… – задумчиво произнесла Дениза. – Оставить где-то или кому-то копию переданных нам материалов…
– Мог, – коротко подтвердил Айзерманн, хотя был уверен в обратном.
На самом деле главную ошибку он совершил две недели назад, и все остальные стали ее следствием… Запустил пробный шар на рынке генетических материалов, доселе незнакомом. Небольшой аукцион «для своих», куда случайные люди попасть не могут по определению. В качестве одного из лотов выступил дьюар, привезенный Денизой с Острова. Казалось, все произошло наилучшим образом: покупатель, «Фонд репродукции» – давно известная и вполне платежеспособная фирма с безупречной репутацией, оплата переведена в срок, вырученная сумма позволяет строить самые радужные планы… Проигравшие аукцион структуры дали понять, что тоже весьма заинтересованы в «чистых» генах и готовы к долговременному сотрудничеству…
Но все плюсы состоявшейся сделки перечеркнуты один жирным минусом. Комиссионер, выставивший лот на аукцион, действовал в интересах не «NPI», но лично Франка Айзерманна. И – этот человек исчез. Просто-напросто пропал. Вышел из дома и не вернулся через два дня после завершения аукциона… Ничего конкретного о происхождении уникального товара он не знал. Однако его связь с президентом «NPI» – ниточка, уводящая очень далеко… К ледяным туннелям, выдолбленным в толще Острова.