Фикрийд пошуршал бумагами, и снова на свет явился кусок замши.
— Запланировано вырыть канал по ту сторону Сладкого моря и до Лестницы богов. Канал уже начат.
— Э… Канал? Чья была идея?
— Господина Алекеша Акшанты.
— И когда он отдал приказ?
— Сразу после того, как поступила информация о вторжении. Всё сделано по согласованию с господином Яромером. Работы уже идут, как я сказал. Господин Яромер объявил крестьянам прилегающих областей, что если канал будет прорыт ко времени, сёла будут освобождены от основной подати на два года.
— Они и так будут от неё освобождены! Тотальная война подразумевает подобные послабления!
— Возможно, крестьяне об этом не знают. По сводкам получается, что они усердствуют вовсю.
Меня немного царапнуло это самовольство старших сыновей. По идее, надо было хотя бы посоветоваться со мной. С другой стороны — не безвластия ли после моего исчезновения я боялся? Ребята могли предполагать всё, что угодно, в том числе и мою гибель. А ситуация ведь не та, чтоб позволить себе роскошь ожидать результата поисков, на войне надо действовать максимально быстро.
— Где сейчас Алексей? Я могу с ним пообщаться?
— Господин Акшанта в столице. Только что вернулся из Анакдера. Возможно, он в своём особняке, и тогда, конечно, появится на ужине. Если же вызван во дворец, то, может быть, не успеет.
— Если он прибудет к ужину, то сообщи, я тоже спущусь. Нам обязательно нужно поговорить.
Алексей успел на семейный ужин только-только, буквально в последний момент. Я всё-таки решил вести себя, как положено, поэтому завернулся во вполне приличное одеяние и позволил себя перепоясать, но к столу в результате спустился с большим запозданием. За ужином, к своему изумлению, обнаружил не только жену, от которой мог бы ожидать демонстративной обиды, и дочь с наигранно невинным выражением личика, но и жениха дочери. Последний явно чувствовал себя неуютно, но изо всех сил держался. Странно, что Моресна не кидала в его сторону негодующих взоров и не пыталась испепелить меня своим гневом. Она вообще вела себя как ни в чём не бывало. И даже взялась доброжелательно расспрашивать Рашмела о его семье.
Алексей мало изменился за последние полгода, что я его не видел. Он улыбался, пожалуй, даже вызывающе — в нынешней сложной ситуации логично было б вести себя сдержаннее. И с младшей сестрой, с Джасневой-Дашей шутил хоть и в рамках приличий, но больно уж легкомысленно. Мне всё не удавалось привыкнуть к этой его манере — прятаться под маской щёголя с ветром в голове. В действительности он был серьёзным парнем, но серьёзность свою старательно прятал от посторонних глаз, как самую важную тайну.
— Как дела? Как жена?
— Всё прекрасно. Мне не на что жаловаться. Я рад видеть тебя в добром здравии, отец. И в полной безопасности.
Мы обнялись. Алексей был осторожен и предупредителен со мной, словно с тяжелораненым. Я не протестовал.
Стол оказался накрыт на славу, он буквально сиял хрусталём, серебром, даже золотом, в канделябрах были зажжены свечи, хотя магическое освещение, собственно, никто не отменял. В обеденном холле присутствовали сразу четверо слуг, готовых обносить присутствующих блюдами с угощением, и, судя по приборам вокруг тарелок, предполагалось четыре перемены. По всему было видно, что ожидается не обычный семейный ужин, а что-то более торжественное. Жена решила на скорую руку отпраздновать помолвку?
Что ж, дело хорошее. Я оценил взглядом предложенные закуски и кончиком ножа показал слуге, какие хочу видеть на своей тарелке.
— А что не позвали сюда Глеба? Ему бы тоже начинать привыкать к застольям — вот так, в семейном кругу, без посторонних. Как ты думаешь?
— В десять лет — рановато, — ответила Моресна.
— Но Даше ты ведь позволила.
— Ей уже одиннадцать. К тому же она девочка.
Да, здесь девушек раньше начинали выводить в свет, это верно. Тринадцатилетних девочек уже можно было выдавать замуж, а поскольку девица должна была уметь вести себя непринуждённо на приёмах, застольях и в общении, их начинали приучать к тому, другому и третьему намного раньше, чем мальчишек. У последних было больше времени — жениться в подростковом возрасте не принято даже здесь, где от факта наличия-отсутствия жены зависит карьера.
Моя супруга слишком уж скрупулёзно соблюдает традиции высшего света по этой части. Не могу себе представить, чтоб реально и всерьёз стал выдавать замуж тринадцатилетнюю дочь. И пятнадцатилетнюю не стал бы. Амхин, на мой взгляд, слишком молода, чтоб затевать серьёзные отношения, но если уж она твёрдо решилась, лучше уступить и по всем правилам сыграть свадьбу. Для её репутации намного выигрышнее выйти замуж и развестись потом, чем спать с парнем вне брака — не дай бог кто-нибудь прознает. Только поэтому я уступил, а ещё из-за того, что разозлился.
Выбирая яства из второй перемены, я уточнил у старшего сына:
— Ты сможешь задержаться? Побеседуем? Лучше бы наверху.
— Всё настолько плохо? — не выдержала жена.
— Насколько? — Я был на взводе, и это состояние будто подталкивало так или иначе ввязаться в спор. — Ты ведь здесь, в столице, в безопасности. Все младшие дети тоже тут, и старшие все живы. Могло быть намного хуже, не так ли?
Супруга, впрочем, вызов не приняла. Лишь опустила глаза и кивком подтвердила, что да. Могло быть намного хуже, она не спорит.
— Но, может, тогда папа всем расскажет, что происходит? — вмешался Лев, определённо обиженный, что брата, который всего на год старше него, оставили в Ледяном замке, на предполагаемом поле боя, а его отправили на юг «как маленького».
— А сопливых на войну не берут! — выпалила Даша.
Я посмотрел на неё укоризненно, и это мигом смирило безобразницу. Всё-таки она совсем ещё ребёнок, ей рановато думать о высшем свете и приёмах. Надо будет побеседовать об этом с Моресной.
— Тебя-то точно туда не возьмут, — усмехнулся Сергей, сдержанно орудуя вилкой и ножом. Он держался подчёркнуто по-взрослому и потому казался особенно юным. — Так что можешь быть спокойна.
— Как обстоят дела в Акшанте, Лёш? — Жестом я дал Серёже понять, что лучше б ему помалкивать. — Что с войсками?
— Неужели война и туда может докатиться? — побледнев, спросила моя супруга.
— Разумеется, нет. Но едва ли государь оставит Серт без поддержки. Возможно, армия Акшанта поучаствует в деле освобождения моих земель от врага.
— Да, я с огромным удовольствием поучаствую в кампании. Надо же применить навыки на деле, в конце-то концов!
— Лёш! Это не повод для веселья.
— Всё оплакивать — слёз не хватит. Пап, я уже отдал соответствующие распоряжения. Сейчас снимают с расквартировки даже часть гарнизонов дальних крепостей. У меня нет оснований бояться соседей, поэтому могу себе это позволить. Войска будут. Государь упоминал ещё о Рохшадере, Солор и Бадвеме. Им до Серта намного ближе, чем моей армии.
— М-м… — Я сосредоточённо поедал мясо с овощами. Хотелось сократить время за столом. Но естественным образом это никак не получалось. — Давай доужинаем в моём кабинете. Прошу будущих супругов простить меня и моего сына.
Амхин старательно покраснела, её жених счёл нужным подняться и поклониться. Он смущался совершенно неподдельно. Но сейчас я не хотел больше думать о его злоключениях или любовных треволнениях дочери. Меня больше заботила судьба моих владений.
— Устраивайся, — пригласил я сына и показал Худжилифу, куда ставить подносы. — Пусть десерт подадут чуть погодя. Мы не будем торопиться.
— Слушаю, милорд. Прислать ли лакея прислуживать господину?
— Не нужно. Мы справимся сами. Лёша?
— Конечно. — Алексей, ловко орудуя двумя раздаточными ложками, положил себе рыбу и моллюсков с лапшой. — Ты ведь хочешь задать мне вполне определённые вопросы, не так ли? О канале, если я не ошибаюсь.
— Зачем он нужен, Лёш? Какой в нём смысл? Мы просто не успеем вырыть достаточно глубокий и широкий канал, чтоб он создал серьёзную проблему для армии вторжения.
— Зависит от того, с какой скоростью она будет продвигаться на юг. Ты знаешь, что сейчас армия стабилизировалась в рамках той области, которую захватила, и не двигается дальше?
— Это свежие данные?
— Свежайшие. От Яро я получаю данные, как только разведчики возвращаются в Ледяной замок или на Хрупкий склон. И, разумеется, немедленно переправляю всё в Анакдер, в штаб-квартиру спецназа. Там уже работают вовсю, отменены отпуска…
— Не уводи разговор. В чём смысл наполовину готового канала?
— Почему же наполовину готового? Наполовину он готов уже сейчас. Ещё два месяца, и…
— А почему ты думаешь, что они дадут нам эти два месяца… Подожди — почему так мало? Как канал может быть готов за столь короткое время?
— Потому что Яро и Юрий сразу согласились со мной, и у них под рукой оказалось достаточно рабочих рук, ящеров и магов, могущих заняться серьёзным строительством. Не так уж много работы требуется, чтоб прорыть один канал отсюда сюда, потом отсюда туда и соединить это и это озёра.
— И вы обманули крестьян.
— Мы их не обманули. Мы не дали им исчерпывающую информацию, что типично для взаимоотношений знати и простолюдинов.
— Твой цинизм заразителен.
— Он иногда полезен. Но посуди сам: перешеек между морским заливом и Сладким морем можно перегородить укреплениями, просто восстановив старые, оставшиеся ещё со времён королевства. Часть из них в приличном состоянии, нужно только немножко попотеть. Но по другую сторону от Сладкого моря лежит земля, не защищённая почти ничем. Какой смысл укреплять Ледяной предел, если его можно будет просто обойти?
— Лёша, я стараюсь смотреть на ситуацию здраво. Не так-то просто обойти море, но и нам не так уж просто перегородить Серт неприступной обороной по всей ширине.
— Можно что-то для этого сделать. Я предложил Яро распорядиться соответствующим образом и перевести часть кораблей в Сладкое море волоком. Это уже неплохая опора для обороны озёрных берегов. Позднее корабли можно будет ввести в канал.