Лео стремительно схватил своего плюшевого мишку и одеяло. Джованна закончила собирать вещи, пока бронировала билеты на самолет по мобильному телефону. Менее чем через час она и Лео катили чемодан к входной двери.
Ее сын посмотрел на нее в замешательстве:
— А Бенисио?
— У Бенисио выходной, — спокойно сказала Джованна.
Санто вошел в пентхаус примерно в полдень, когда в Нью-Йорке ярко светило солнце, а небо было голубым. Его глаза саднило, в голове кружились беспокойные мысли. Он устал после напряженной четырехдневной командировки в Европу, которая прошла успешно, как всегда.
Он организовал встречу с крупнейшим ритейлером Германии, затем провел несколько совещаний и завершил конференцию программной речью, которая привлекла тысячи молодых людей. Потом, несмотря на усталость, он отправился в Мадрид, чтобы уговорить Гервасио.
К счастью, он его уговорил.
В конце концов испанец согласился сотрудничать с Ди Фиоре, выслушав бизнес-аргументы Санто и зная безупречный послужной список «Суперсоник». Это затмило любые сомнения, которые могли возникнуть у испанского генерального директора, связанные с личными отношениями Санто с семьей Кастильоне. После того как Гервасио передал Джованне привет, они с Санто пожали друг другу руки, и Санто отправился домой.
Однако он предвидел, что его возвращение будет нелегким, потому что последние две недели он занимался только делами. Он поставил чемодан в мраморном фойе. Он не мог позволить себе полноценно общаться со своей прекрасной, энергичной женой и уступать страсти, которую они разделяли, потому что все в его бизнесе зависело от того, как он справится с делами на следующей неделе. Ему надо было с холодной головой готовить запуск «Элевейт».
Но сегодня он принес с собой оливковую ветвь в виде букета красных роз. Он вошел в гостиную, и там его встретила тишина. Вероятно, Джованна и Лео отправились гулять. Желая поскорее увидеться с женой и сыном, он порылся в кармане, нашел свой мобильный телефон и позвонил Бенисио.
— Привет! — произнес Санто. — Где ты?
— Возвращаюсь в квартиру, — сказал его сотрудник службы безопасности. — Джованна плохо себя чувствует. Сегодня она осталась дома.
Санто нахмурился.
— Ее здесь нет.
На другом конце линии наступило молчание.
— Я сейчас приеду.
Санто позвонил Джованне, но его вызов переключился на голосовую почту.
Может быть, она пошла в аптеку за лекарством? Но почему она не предупредила Бенисио? И почему она не отвечает на звонки?
Санто снова позвонил ей. Тот же результат. Сдерживая дрожь беспокойства, он сказал себе, что у Джованны и Лео все в порядке. Но он не мог игнорировать тот факт, что нашлись бы люди, которые использовали бы любые рычаги воздействия на Стефано Кастильоне перед тем, как он начал давать показания. Джованне и Лео угрожала опасность.
Он позвонил Джованне в третий раз. Теперь она наконец ответила. Почувствовав облегчение, он нахмурился, услышав эхо голосовых объявлений на заднем плане.
— Где ты?
— В Лас-Вегасе, — сказала она, и он резко выпрямился. — У мамы инфаркт. Состояние стабильное. Врачи сделают ей анализы и выяснят, насколько все серьезно.
Он провел рукой по волосам.
— Слава богу, все обошлось. Какого черта ты мне не позвонила?
Многозначительное молчание.
Санто округлил глаза.
— Твоя мать в больнице, Джованна. Как бы я, по-твоему, поступил?
— Я думала, ты запретишь мне ехать к ней. Я знаю, что нарушаю наше соглашение, Санто, но мне нужно это сделать. Кроме нее, у меня никого нет.
— В той семье, — рассеянно уточнил он. — В нашей семье у тебя есть Лео и я. — Засунув руку в карман, он подошел к окну и посмотрел на горизонт. — У меня срочные совещания утром и презентация в среду. Я не смогу к тебе приехать.
— Все хорошо, — пробормотала она. — Ты мне здесь не нужен.
Она произнесла эти слова таким унылым тоном, что на его руках приподнялись волоски. Словно стены, которыми она отгораживалась от Санто, стали в десять раз прочнее.
— Джованна, — тихо сказал он, — перед моим отъездом мы с тобой немного повздорили. Но я очень торопился, ты же знаешь. — Он взглянул на часы. — Я смогу прилететь к тебе на пару часов.
— Нет, — спокойно и решительно произнесла она. — Мне надо самой во всем разобраться. И подумать.
— О чем? — настороженно спросил он.
— О нас. Обо всем.
В его жилах застыла кровь.
— О чем ты говоришь? Ты не можешь просто так делать подобные заявления.
Он услышал, как кто-то позвал Джованну.
— Мне пора идти, — сказала она. — Дай мне немного времени, Санто. Это все, о чем я прошу.
Она повесила трубку. Он стоял, уставившись на телефон, совершенно не зная, что делать. И не верил своим ушам.
Бенисио выбрал самый неудачный момент, чтобы войти в комнату. Санто одарил его убийственным взглядом.
— Какую часть моего приказа не выпускать их из виду ты не понял? — спросил Санто.
Телохранитель беспомощно пожал плечами.
— Она сказала, что заболела. В этом здании беспрецедентные меры безопасности. Я вернулся, чтобы проверить, как у нее дела, но дверь спальни была закрыта. Я решил, что они спят.
Бенисио поднял бровь, словно спрашивая Санто, следовало ли ему войти в спальню.
Санто выдохнул. По правде говоря, Бенисио не виноват. Джованна давным-давно научилась избавляться от своих телохранителей. Одного несчастного взгляда ее больших зеленых глаз было достаточно, чтобы Бенисио пошел у нее на поводу.
— Она в Вегасе, — произнес Санто.
Бенисио широко раскрыл глаза.
— Вы хотите, чтобы я поехал за ней?
Санто задумался. Будет лучше, если с Джованной останется группа его телохранителей. Но семья Кастильоне живет в доме, который напоминает вооруженную крепость. Там Джованна и Лео будут в безопасности. Кроме того, она дала Санто понять, что не хочет иметь с ним ничего общего.
Он покачал головой. И отправил телохранителя восвояси. Сделал себе эспрессо и стал размышлять о том, что происходит.
Он понимал, что обидел Джованну, опоздав на ужин, который она приготовила. Но он не мог поступить иначе. Ему предстоял запуск крупного проекта и следовало сосредоточиться на делах, а не уступать эмоциям. Он собирался помириться с Джованной после того, как все закончится, но явно ошибся.
Пусть его жена кажется сбитой с толку, но он безошибочно понял подтекст в ее словах. Она четко и ясно заявила, что хочет пересмотреть их отношения.
Он вспомнил слова своей матери, которые услышал, войдя в коридор с бейсбольной перчаткой в руке. После них его мать ушла из дому.
«Я устала, Леоне. Три сына, а теперь еще и это. Я больше не могу. Я на такое не подписывалась».
На мгновение его словно парализовало, а потом он пришел в ярость. Разве не так он поступал с Джованной? Она держала свои чувства при себе и отказывалась обращаться к ним. Кроме этого, он понял, что все-таки позволил себе увлечься ею по-настоящему. Тем вечером приготовила ему ужин. Когда она позвонила ему в Мюнхен, то казалась такой растерянной…
Санто был занят и думал только о делах. Он пытался перезвонить ей, но это не оправдание. Джованна не хотела его слушать. Теперь его жена в Лас-Вегасе, без его защиты, а он понятия не имеет, о чем она думает. Ему предстоит очередная сумасшедшая неделя, во время которой ему не удастся даже спокойно вздохнуть.
Джованна и ее тетя Карлотта поочередно сидели у постели матери Джованны следующие несколько дней; ее самочувствие улучшалось. По словам врачей, повреждения сердца были незначительными. Ничего такого, что невозможно исправить с помощью правильно подобранных лекарств и терапии.
Родственники, в основном со стороны ее матери, приходили и уходили, что было облегчением, потому что прохладный ответ, который Джованна получила от клана Кастильоне, включая своего брата, Томмазо, ясно говорил, что ей не рады. Тетя Карлотта, которую многие побаивались, заставила всех замолчать, поселив Джованну и Лео в своем доме и убедившись, что ее племянник окружен двоюродными братьями.
Как выяснилось, отец Джованны, давая показания, предпочел сделать ставку на своих адвокатов, а не раскрывать внутренний круг. Он верил, что его адвокаты победят. Тетя Карлотта с презрением сказала, что высокомерие Стефано привело к тому, что мать Джованны оказалась в больнице.
Наконец у Джованны появилась возможность немного побыть наедине с матерью. Было неприятно видеть ее такой: ее оливковая кожа побледнела; привычный аромат ее духов с нотками бергамота был едва слышен на фоне стерильного больничного белья; экзотические черты ее лица исказились от страданий последних трех суток. Миндалевидные глаза матери Джованны наполнились слезами, когда она встретилась с Лео, которого не видела с шести месяцев.
— Он вылитый Санто, — тихо сказала она. — Если бы ты осталась в семье, тебе не удалось бы это скрыть.
При упоминании о муже у Джованны сдавило горло. Находясь от него вдали, она потеряла надежду на то, что сумеет наладить с ним отношения. Взгляд ее матери стал настороженнее. Попросив Карлотту отвести Лео в кафе, она жестом выпроводила медсестру из палаты. Потом взяла Джованну за руку прохладными и худыми пальцами.
— Скажи мне, что случилось.
Джованна опустила глаза.
— Неужели все написано у меня на лице?
— Я сразу обо всем догадалась. — Ее мать разомкнула губы. — Ты говорила мне о прекрасном новом доме на пляже, который вы с Санто купили. О своей сказочной новой работе. О том, как сильно Лео любит новую жизнь в Нью-Йорке. Все кажется таким чудесным. Почему же ты грустишь?
Слезы навернулись на глаза Джованны — рефлекторная реакция, которую могла спровоцировать только ее мать. Джованне казалось, что ей снова пять лет и она поцарапала колено.
— Это из-за Санто, — призналась она. — Он стал таким чужим после ужина с Гервасио Дельгадо. Боюсь, между нами что-то разладилось, и я не знаю, как все исправить. Мне кажется, я повторяю свой брак с Франко.