– Боже мой. – Сибилла потупила глаза. Она едва могла представить себе, как девятнадцатилетняя девушка столкнулась с такой ситуацией в полном одиночестве. – Что вы сделали?
– Я просила его забыть других женщин. Отпустить их, но он отказался. Он был очень упрямым человеком. В течение нескольких месяцев мы делили одно и то же крыло дворца, проживая, в сущности, как незнакомцы. Я родила Лута. Таир убеждал меня принять его таким, несовершенным. Он утверждал, что больше не возьмет в гарем ни одной женщины. – Бабушка Явара поджала губы. – Естественно, я отказала ему. Несколько недель спустя скоропостижно скончался мой отец, я вернулась домой на его похороны. Таир отказался отпустить со мной Лута. Пока я была в Великобритании, он позвонил и сказал мне не возвращаться до тех пор, пока я не изменю своего решения.
– Очевидно, выбора у вас не было, – спокойно заметила Сибилла. – Это было жестоко.
– Да, я могла только принять условия короля. Без этого муж отказал мне даже во встрече с сыном. Снова я увидела Лута, когда ему исполнилось двадцать три года. Он снизошел до того, чтобы выслушать меня, но, конечно, не поверил ни единому слову. Он был воспитан невероятным ханжой. Лут не поверил, что у его отца был гарем. Собственный сын обвинял меня во лжи, которая порочила память его отца.
Сибилла вздохнула:
– Я хочу обсудить это с Яваром. Он совершенно не похож на своего отца.
– Вы абсолютно уверены в этом? – переспросила леди Софи с озабоченным выражением лица. – Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что внешне он точная копия Таира.
Сибилла поблагодарила Софи за теплый прием, а затем вернулась во дворец. Она беспрекословно поверила истории, рассказанной пожилой женщиной. Она вдруг подумала: а вдруг в этом просторном дворце все еще содержались в роскоши и довольстве другие женщины? Стоило ли ей самой опасаться ситуации, имевшей место два поколения назад? Мог ли Явар оттачивать свои превосходные таланты в спальне с безымянными женщинами, в гареме, спрятанном в глубине дворца? Могло ли это объяснять то внезапное охлаждение к своей жене? Или же она сошла с ума?
Вопрос, который она не хотела задавать Явару, мучил ее все больше, пока она направлялась обратно к дворцу. Насколько велика была вероятность того, что Явар следует традициям своего деда?
Полчаса спустя она встретила Явара у двери в детскую. Он молча рассматривал ее.
– Ты знаешь, где я была? – Сибилла последовала на ним в смежную комнату.
– Ты пошла против моего желания. Естественно, я раздражен.
Конечно, он не хотел, чтобы его жена общалась с пожилой женщиной, которую ему описывали как злодейку. Явар не желал, чтобы его бабушка попыталась отравить Сибиллу своей ненавистью к его семье. У его жены и без того было предостаточно причин, чтобы думать о нем плохо. Кроме того, во второй половине дня должна была состояться его долгожданная встреча с Юсуфом. Только после того, как между ними не останется секретов, он сможет открыто говорить с Сибиллой.
– Я посетила Софи, потому что надеялась, что в некотором роде… бог знает как… я могла каким-то образом вас помирить, – сказала ему Сибилла с грустью.
Явар скрестил руки на груди и покачал головой. Затем он поднял на жену глаза:
– Что же она рассказала тебе о моей семье?
Сибилла глубоко вдохнула, набираясь мужества.
– У твоего деда были наложницы, которых он… посещал, пока она была беременна и даже позже.
Явар смотрел на нее в изумлении.
– Она так и сказала? Серьезно?
Огорченная его недоверием, Сибилла опустила голову.
– И я поверила ей.
Явар расправил широкие плечи.
– Это просто возмутительная клевета!
– Действительно? – Сибилла чувствовала, как накалялась обстановка в комнате. – Потому что после того, что она рассказала, я хотела спросить тебя…
– Даже не смей задавать мне такие вопросы! – взревел Явар. Его лицо исказилось от ярости. Темные глаза сверкали, метая золотые стрелы.
Сибилла побледнела. Она даже не озвучила вопрос, но очевидно, что ее подозрения глубоко задели его.
– Ты лишь подтвердила утверждение моего отца. Его мать была отвратительной лгуньей.
– Если это правда, то, по всей вероятности, свой талант к мистификациям он унаследовал именно от нее, – бросила Сибилла с вызовом. – Твой отец и сам нередко лгал.
Явар побледнел, его руки сжались в кулаки, потому что он не мог защитить своего покойного отца. Его отец действительно был лжецом, мужчине стало понятно, отчего его супруга так охотно отказалась верить тому, что Лут рассказывал о леди Софи. Она хотела составить свое собственное мнение.
– Уже более ста лет во дворце нет никаких наложниц, – сухо проинформировал жену Явар. – Даже предположить, что такой уклад жизни имел место в тридцатых годах, – невероятно. Но если тебе это так важно, я сегодня же озвучу этот возмутительный факт Юсуфу. Посмотрим, что он скажет. В Марвани он по-прежнему является признанным авторитетом в истории царской семьи. В самом деле, он написал много восхитительных книг на эту тему.
– Нельзя слепо верить в виновность твоей бабушки, – сокрушалась Сибилла. Порой ее муж был поразительно наивен. – Книга, вероятно, была неоднократно вычитана и вычищена твоим отцом, Явар. Держу пари, что там нет ни одного неуважительного слова в его адрес.
Та же мысль уже пришла в голову Явара.
– Ты, несомненно, права, но Юсуф будет вынужден рассказать мне всю правду, – заявил он с уверенностью. – Однако ничто не может исправить обвинения, которые мне предъявила собственная жена…
Сибилла покраснела:
– Но я же озвучила свои подозрения.
– Но ты действительно хотела знать, не содержу ли я, часом, гарем где-нибудь в подвале. – Явар опустил голову. – Неужели ты до сих пор так мало мне доверяешь? Ты действительно считаешь, что мой народ приветствовал бы на троне короля-распутника?
Сибилла была огорчена тем, как легко рассказ бабушки Явара сбил ее с пути и вызвал такие чудовищные подозрения. Она явно видела боль в его глазах. Как она могла задать ему подобный вопрос? Явар был в ярости, но, к счастью, даже в таком состоянии он мало походил на покойного отца. Он не страдал от неконтролируемых вспышек гнева и следил за своим языком.
– Прости меня! – громко попросила Сибилла. – Это было так глупо… Но мне казалось… Я должна была знать наверняка.
– Если ты почувствовала, каким чопорным был мой отец, в этом не было нужды. – Явар ухмыльнулся. – Он вел войну против безнравственности в любой форме внутри и за пределами дворца. Он был репрессивным правителем. Заняв трон, я сразу же отменил закон, ограничивающий музыку и танцы в общественных местах. Если тебе будет приятно, я подробно расспрошу Юсуфа о том, что он знает о моих деде и бабушке.
Сказав это, Явар вышел из комнаты. Сибилла села на диван. Может быть, она не должна была общаться с леди Софи. Пытаясь делать что-то хорошее и полезное, она пробиралась к сердцам людей вслепую, но в действительности она лишь оскорбила Явара.
Явар больше двух часов разговаривал с бывшим помощником отца. Юсуф ушел с облегчением, очистив свою совесть, поведав секреты, которые хранил на протяжении всей своей трудовой деятельности. Явар все еще был зол. Он в полном одиночестве устремился прочь из дворцового комплекса к изящной постройке в дальнем углу двора. Отослав охранников, Явар вошел в здание один.
Явар безмолвно изучал просторные комнаты и дворики, украшенные фонтанами с местами для купания. Все было в очень хорошем состоянии, и он удивлялся, что мания его отца не взяла верх над желанием сохранить часть семейной истории. Он отказался переписать прошлое и захоронить мрачные тайны семьи.
Взгляд Явара сосредоточился на большой кровати, помещенной на возвышении. Его темные глаза медленно расширились, когда он наконец-то как следует рассмотрел неприличные росписи, украшавшие постамент и спинку кровати.
Растерявшись, он замер, представляя себе реакцию своего отца-пуританина на подобные художественные изображения, но затем он расхохотался. Успокоившись, Явар опустился на край кровати. Его блестящие глаза вспыхнули отблесками чистейшего золота, когда он представил, как Сибилла будет реагировать на картины.
Записка была доставлена Сибилле после того, как она выбралась из расслабляющей ванны. Она быстро разорвала конверт, узнав почерк мужа: «Приглашаю вас провести ночь в гареме с вашим мужем».
С ее губ сорвался удивленный смешок. Явар достаточно оправился от своего раздражения, чтобы начать шутить, у него всегда было потрясающее чувство юмора. Она просмотрела ящики с нижним бельем и, выбрав самый красивый комплект, спрятала его под простым синим платьем, которое не давало ни малейшего намека на то, что было под ним. Ночь в гареме? Что это влечет за собой? Ее щеки зарделись, и она мечтательно улыбнулась.
Один из охранников Явара поджидал ее, чтобы отвести к мужу. Они проделали длинный путь, прежде чем достигли своей цели. Большая уродливая, обитая железом дверь распахнулась перед ними. Открыв ее, охранник отступил назад, и Сибилла вошла, задаваясь вопросом: почему он старательно прятал улыбку? Но этот вопрос был позабыт, когда она спустилась вниз.
Повсюду мерцало пламя свечей, отбрасывая прыгающие тени на куполообразный потолок. Отделанные мозаикой стены заставляли капельки воды, падающие из фонтанов, сверкать, как алмазы. Это было красиво, невероятно красиво, и Сибилла почувствовала, что Явар сделал это именно для нее. У нее защипало в глазах. Явар появился из-за большой колонны. В отличие от весьма экзотической обстановки сам Явар щеголял в выцветших джинсах и расстегнутой белой рубашке, ткань которой подчеркивала смуглую кожу и иссиня-черные волосы. На долю секунды она почувствовала, что путешествовала во времени и смогла увидеть Явара студентом, которому сдержанность была неведома.
– Где мы? – спросила Сибилла.
– В самом сердце самой темной тайны семьи аль-Захида. – Явар оглянулся. – В гареме, о существовании которого я и не подозревал до этого вечера. Нет, конечно, я предполагал, что наверняка где-то сохранилось помещение, но, принимая во внимание ханжество моего отца, я предположил, что его могли переоборудовать для других нужд.