л быть нарушен? Кто впустил их? Это ведь никогда не случается просто так.
В словах его мед – и в словах его яд. Саша слушала, не пропуская ни звука, не сводила взгляда с его лица. Она чувствовала, что Грин рядом делает то же самое. Мятежный, несмотря на то что Саша наверняка оставила на его ноге синяк, заговорил снова:
– Встречный вопрос в таком случае. Где была Москва, когда Валли… Валентина запросила дополнительных зрячих для отлова колдунов? Москва ограничилась тем, что дождалась, пока ситуация достигнет масштабов катастрофы, и только после этого предприняла какие-то действия. И какие? Вместо помощи Москва прислала ревизию. Как вышло, что Москва не в курсе, что это за твари и как с ними бороться, откуда они могли взяться? Когда мы просили доступ к вашим архивам и вашей информации, Москва тянула до тех пор, пока ситуация не стала критической. Вы отрезали нас от всех ресурсов и после этого ответили на все сообщения и призывы о помощи ревизией.
Виктор все еще стоял, злые слова Мятежного от него отскакивали, едва касаясь кожи, смерзаясь еще на подлете. В комнате было тихо и холодно, будто умерло все живое, даже удушающий золотой мед Ивана на секунду отступил, пока не осталось совсем ничего. То самое ничего, когда в темноте ты видишь монстров. То самое ничего, которого ты так боишься. Боишься, что, если смотреть в него слишком долго, оно заглянет в тебя в ответ.
– Не испытывай мое терпение, мальчик. Как видишь, Москва здесь. И мы готовы оказать вам всяческое содействие. А заодно провести детальную инспекцию работы Центра. Так или иначе, а проход для тварей открыла не Москва. И следи за языком. В следующий раз я не буду так снисходителен. Теперь, Валентина, мы выслушаем тебя.
Валли не улыбалась, в эту секунду она была чуть больше похожа на Виктора. И Сашу это беспокоило, на инстинктивном каком-то уровне. Она не хотела видеть Валли такой. Она ее такой не знала.
– Марк приносит свои извинения, ему не следовало говорить с вами в таком тоне. Верно, Марк? – Мятежный ограничился судорожным кивком, Саша запоздало заметила, что он не дышал. Вздувшиеся вены на его шее, сжатые кулаки – он все пытался сделать вдох, но не мог, видеть его таким беспомощным было жутко. Мятежный мог снести стену на силе чистой молодости и чистой ярости, а им играли, как котенком. Он даже не поморщился, бровью не повел. Стоит как ни в чем не бывало и выжимает из Мятежного жизнь. Как же это возможно? Марк бы свалился здесь замертво, а мы бы не заметили. Я всю жизнь думала, что магия – это об осознанном волевом усилии. А он и есть магия. Он и есть смерть. В любой из ее форм. Сегодня смерть выбрала форму господина в белой рубашке.
Перед глазами полыхнуло, это секунда всего, маленькая раскаленная секунда, Саша чувствовала на себе два взгляда: заинтересованный Ивана и предупреждающий Валли. Молчи, я сама. Валли продолжила:
– Но, Виктор, вас я тоже прошу сменить тон, вы находитесь на вверенной мне территории, применения силы здесь регулируются теми же законами. Это мои подчиненные. И я отвечаю за них. Если увижу прямую угрозу сотрудникам Центра, я вынуждена буду принять меры. Даже по отношению к вам, даже если мне придется дойти до самого Царя Ржавого царства. – Она перешла на «вы», Саша чувствовала ее ледяную сокрушительную ярость. Не тронь моих детей. Не смей. Трогать. Моих. Детей. Валли не боялась смерти. Валли, когда дело касалось их, вообще ничего не боялась. При упоминании Кощея – Царя – Иван еле заметно поморщился, но в остальном наблюдал конфликт с бесконечным любопытством, ему было будто смешно, в глазах сверкали веселые зеленые искорки.
Саша почувствовала, как Мятежный под рюкзаком накрыл ее руку своей, размыкая ее захват на его бедре, осторожно, деликатно почти, она в эту секунду его не узнала.
Он дышал ровно, Саша все еще наблюдала за лицом Ивана, и собственный рюкзак с плюшевым котенком казались ей глупой защитой. Иван видел их насквозь. Саша улыбнулась в ответ, бессовестно, не думая даже скрываться. Хорошо, смотри. Мятежный осторожно сжал ее руку, на его языке это могло значить: «Я в порядке, не дергайся», – и выпустил.
Почему с тобой разговаривать проще без слов? Как только один из нас открывает рот, все обязательно портится.
Саша прижала руку к себе и сконцентрировалась на Валли: она стояла где-то между ними и Иваном с Виктором, живой щит, четко и мерно перетягивая на себя все внимание. Маленькая, несгибаемая и совершенно бесстрашная Валли.
– Мы начали не с той ноты, предлагаю оставить этот конфликт позади. А теперь позвольте ввести вас в курс дела. Как вы помните, все началось с видения…
И так по кругу до бесконечности:
«Александра, не могли бы в деталях описать видение? Что вы чувствовали в это время? Откуда наблюдали? А после, на поляне, как вам пришла идея бороться с колдунами огнем?
Григорий, вам было нехорошо до того, как вы дотронулись до останков колдуна, или после?
Марк, я слышал, вам удалось найти зацепки в городе…»
Мятежный вздохнул и в стотысячный раз повторил:
– Малые бесы беспокоятся. В городе неспокойно тоже, но я с уверенностью могу сказать, что кормятся они не в черте города. Их присутствие некомфортно для бесов, и они бы их уже выдали. Бесы боятся колдунов. Но они уже видели, что мы справились с одним из них, значит, в теории можем очистить город полностью, и потому они их выдадут. Колдуны охренеть как хороши в том, чтобы быть незаметными, но даже невидимка оставляет невидимый след, город же чист. Это все, что я могу сказать. Но мы над этим работаем.
Вот куда они постоянно пропадают… Мысленно Саша была почти благодарна Валли за то, что та раз в жизни прислушалась к ее нежеланию участвовать в полевой работе и выдала непослушной подопечной кипу бумажек, вместо того чтобы отправить ее вместе с мальчиками общаться с бесами и искать следы по всем улицам, чердакам, а также подвалам этого большого бестолкового города.
– Плюс, – осторожно ввернул Грин, Саша прислушивалась к нему и про себя восхищалась, как он взвешивал каждое слово, – пропадают животные. Мы обнаружили даже большую пропажу в одном из местных приютов. Можно предположить, что постоянные человеческие жертвы, чтобы существовать, им не нужны. Мы отслеживаем статистику по покойникам, ничего похожего больше не встречалось. Зато бродячих и даже свободно гуляющих животных в области стало существенно меньше.
Саша не хотела вспоминать, но вспомнила. Темные волосы, выразительные глаза, каждый раз светлые, бездумно пялящиеся в небо. Средний рост. Деликатные черты. Девушки не были похожи в целом, но имели массу общих черт. Если им не нужны были постоянные человеческие жертвы, то зачем? Выходит, это не просто так? Это не убийство ради самой тривиальной цели многих представителей нечисти – пожрать повкуснее?
Но если они жрут котиков и песиков, то что они делают с девушками?
Саша кожей чувствовала, что Грин думает о том же самом. Возможно, обсуждал те же расклады с Мятежным. И совершенно не торопился раскрывать все карты Сказочной элите.
Из всех присутствующих Грин Истомин, наверное, был к ним ближе всех, хотя они никогда не назвали бы его равным. Несчастный полукровка. Не более. Они не трудились относиться как к равному хоть к кому-то из Центра. Иван и Виктор с момента первого столкновения были только безукоризненно вежливы. Саша про себя усмехалась, ведь дьявол, говорят, тоже всегда был джентльменом, пусть это и история из другой сказки. Вот только им ни на секунду не давали расслабиться, не давали забыть, что они не принадлежали ни этой истории, ни этому кругу. Положа руку на сердце, расслабляться и чувствовать себя комфортно в их присутствии Саше хотелось в последнюю очередь. Это как минимум было бы невероятно глупо. А они не глупые. И очень хорошо, если все здесь присутствующие ненадолго об этом забудут. Потому про себя она благодарила Грина за эту тишину, толковать ее можно было как угодно.
И еще один круг. Саша сползла на Грина, удобно устроив голову у него на плече – к черту протоколы, тем более беседа же идет вне его, правда? Она игнорировала предупреждающий взгляд Валли, вроде: «Возьми себя в руки».
Я не буду брать себя в руки, просто вообрази, такие допросы будут теперь ежедневным аттракционом. И если так, то я лучше прилягу. Она чувствовала руку Грина, жест по-настоящему защитный, когда он приобнял ее за талию. Вроде ничего особенного, но он был будто готов схватить всех присутствующих обитателей Центра и вылететь сразу в окно. Он не менялся в лице, не переставал вежливо улыбаться. Саша догадалась только по той причине, что успела хорошо изучить, как он работает. От Грина пахло знакомо, привычно, и от него было тепло. Она раньше не замечала, если честно, сколько в нем было воздуха. Что его происхождение – это не только об огне, оказывается, это об ощущении полета.
Голос Ивана прозвучал неожиданно, Саша ощутила смену интонации:
– Но мы, верно, вас утомили. Благодарим за встречу и за согласие посодействовать и встретиться в неформальной обстановке. Поверьте, нам бы очень хотелось, чтобы результаты ревизии были положительными. – В этот момент он бросил выразительный взгляд на Мятежного, который даже не потрудился скрыть то, как его перекосило. Иван продолжал: – В знак наших добрых намерений примите эти приглашения. – Он протянул Валли четыре сразу, Саша снова отметила позолоту и безупречный почерк, Мятежный уже стоял за плечом наставницы и негромко хмыкнул:
– Не успели приехать, а уже погружаете город в атмосферу декаданса и московских буржуазных тусовок?
Иван усмехался, широко, крайне удовлетворенно, и даже в его усмешке можно было утонуть. Кто сказал, что это будет менее неотвратимо, чем была его улыбка?
– Именно. Я бы даже сказал, что это будет в сказочных традициях, Москва вам бы тоже быстро наскучила. И да, это будет маскарад, советую выбрать нечто… экстраординарное.
Саша отзеркалила его усмешку, поднимаясь и утягивая за собой Грина – прочь отсюда, прочь на воздух, на настоящий воздух, здесь все пропитано Сказкой и все ненастоящее.