– Хорошо. Рубить капусту я тебе не доверю, но можешь почистить яйца. Умеешь?
– Да. – Кажется, он обрадовался. – Это я точно умею.
– Отлично. – Она хмыкнула. – А потом посуду мне помоешь. Ага?
– Конечно. – В голосе появились сладкие нотки. – Чего только не сделаешь ради прекрасной девушки.
Но Тайра лишь отмахнулась, не обращая внимания на флирт Риана. Теперь, после разговора с отцом и этого выступления с ножом, парень наверняка побоится ее лапать, это главное. А уж болтает пусть что угодно!
Пирожки у Тайры получились ровные и совершенно одинаковые – не хуже, чем у поваров в императорском дворце. И на вкус не хуже. Но выдавить из себя комплимент Риан так и не сумел – почему-то слова застревали в горле, когда он смотрел на девушку, и любой комплимент вдруг начинал восприниматься оскорблением. В самом деле, разве это приятно, когда тебе говорят, что пирожки у тебя красивые, как у зрячих? Риану казалось – не очень.
– Спасибо, вкусно, – буркнул он после ужина, исподлобья глядя на Тайру и ее отца.
На этот раз он ел вместе с ними на кухне – Морган разрешил, а девушка не возражала. Она теперь вроде бы не сердилась, но все равно – обращала на Риана внимания не больше, чем на солонку на столе.
– Я пойду, сделаю сонные букетики, – сказала Тайра, вставая. – Где ты оставил травы, пап?
– Которые сегодня собрал, на столе во дворе лежат. Но там не все. Оставшиеся возьми в кладовой.
Она кивнула и вышла с кухни, и, как только шаги девушки стихли, Морган, чуть заметно усмехнувшись, обратился к Риану:
– Что-то случилось, пока меня не было? А то ты какой-то тихий.
– Да ничего особенного, – пробурчал парень, нахмурившись. Отвечать не хотелось, но этому попробуй не ответь! – Я сказал, что у нее не получатся ровные пирожки, а она взяла и метнула в меня нож.
Несколько секунд хозяин дома молчал, а потом настолько громко расхохотался, что Риану почудилось – стекла в окнах задрожали.
– Молодец, девочка, – произнес Морган, отсмеявшись, и вытер ладонью заслезившиеся глаза. – Моя школа. А ты чего, испугался?
– Да кто бы не испугался? – огрызнулся Риан. – Я даже щит поставить не успел, так быстро она… Ты почему щитовые чары в амулет не поставил? Иллюзорные есть, запрет на поиск, а щитовые? Это ведь тоже важно!
– О, претензии пошли, – хмыкнул Морган, весело глядя на собеседника. – Ты же артефактор, мальчик.
– Не называй меня так!
– Ладно, ладно, не буду. – Хозяин дома поднял руки и вновь засмеялся. – Но ты ведь артефактор, должен знать, что в амулет помещается ограниченное количество формул. В твоем почти все место заняли формулы поискового запрета и блокировки родовой силы, иллюзия-то еле поместилась, а ты еще и щит хочешь. Щитовой сам себе можешь сделать, ты же умеешь вроде как.
– Умею, – процедил Риан, безумно желая швырнуть чем-нибудь в Моргана. Ни малейшего уважения к члену императорской семьи! У Тайры – тоже, но она ведь не в курсе, что Риан принц. А этот… Так общается, будто он не Альго, а сын торговки с рынка. – Разумеется, умею. Но у меня материалов нет.
– Я тебе дам. – Морган встал и подошел к плите, на которой стоял горячий чайник. Налил себе в чашку кипятка и поинтересовался, оглянувшись на гостя: – Будешь еще чай?
– Нет.
Пока Морган хозяйничал у плиты, Риан смотрел в окно. Там, во дворе, была Тайра. Она сидела за широким деревянным столом и, разложив перед собой в несколько кучек какие-то травы, ловко и споро связывала их в маленькие букетики. И движения ее были настолько точными, что в слепоту почти не верилось. Может, и нет никакой слепоты? Разыграли его просто, одурачили, а он и поверил.
Тайра Рид
– Что, нравится?
Риан вздрогнул и отвернулся от окна. Морган садился на место, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой – тарелку с очередным пирожком, и усмехался.
– И не надо мне повторять ту глупость, что ты утром сказал. Слепая да безродная. Честно скажи. Нравится?
Риан вновь посмотрел в окно, на Тайру. Она сидела боком к нему, перекинув вперед толстую косу, и даже сейчас, в вечернем сумраке, было заметно, как блестят ее волосы. Тонкая талия, высокая и полная грудь, длинные точеные руки – все это завораживало, как красивая картина. Но больше всего Риану нравились губы девушки. Ярко-алые и пухлые – невозможно было смотреть на них и не думать о неприличном. У такой недотроги – и настолько порочные губы, надо же.
– Нравится, – ответил он тихо, не в силах отвести взгляд от Тайры. – Красивая.
– Будет твоей, если не оплошаешь.
– Ты сказал утром, что не собираешься ее заставлять, – возразил Риан, все же отворачиваясь от окна, и посмотрел на спокойно жующего пирожок Моргана. – А она в меня нож метнула. Как это вообще сочетается, я не понимаю? Я же твоей дочери не нравлюсь.
– Время все меняет. – Хозяин дома пожал плечами. – Сегодня не нравишься, понравишься потом. Главное, запомни вот что. Тайра не любит, когда ее трогают.
– Это я уже понял…
– Да не перебивай. Из-за слепоты у дочери обострены остальные чувства, и прикосновения для нее – это очень личное. Ей непросто прикасаться к человеку, которого она плохо знает, прежде Тайра должна привыкнуть к нему. Поэтому не лезь к ней. Будь рядом, помогай, ухаживай, разговаривай. Пройдет время – и она допустит тебя до себя. В любом случае, – Морган фыркнул, – конкурентов у тебя нет.
– Неужели никто из жителей поселка не пытался за ней приударить? – Риан удивленно поднял брови. – Как-то не верится.
– Я этого не говорил. Защитник, ты совсем не умеешь слушать. Естественно, за Тайрой, как ты выразился, приударяли, но я только что объяснил тебе – ей нужно время, чтобы привыкнуть к человеку. И это не день, не неделя и даже не месяц. Какой молодой парень будет ждать столько, если в поселке имеются девицы гораздо сговорчивее Тайры? Поэтому всех постепенно сдуло в другом направлении ей на радость.
– Ясно. – Риан вновь покосился за окно. Уже почти полностью стемнело, и фигуру девушки за столом было толком и не рассмотреть. Зато Тайра «видела» отлично, продолжая быстро и решительно связывать букетики. – Если бы я еще понимал, зачем это тебе…
– А зачем тебе понимать? – Морган, допив чай, отставил чашку в сторону. Раздался глухой стук, и Риан невольно подумал – вот как-то так Тайра определяет, что происходит вокруг нее. – Тебе это понимать совершенно незачем.
– Интересно. Может, ты просто хочешь породниться с правящей семьей. Почет, уважение…
– Ерунду не говори, – отрезал Морган. – Ты в бегах, мальчик. И пока ты в бегах, то не можешь дать свою фамилию ни Тайре, ни вашим детям.
– Откуда я знаю, может, ты меня потом сдашь на руки дознавателям. После свадьбы уже.
– Разумеется. – Судя по голосу, хозяину дома было смешно. – И император, конечно, не осилит оформить племяннику быстрый развод с ненужной женой.
– Станет дядя ради меня стараться, как же…
– Дурак ты. – Морган хмыкнул и поднялся из-за стола. – Твой отец – предатель и заговорщик, он виновен в тысячах смертей, из-за него чуть гражданская война не началась. И что же с тобой случилось после его гибели? Тебя отправили в ссылку? Посадили в тюрьму? Тебя хоть чего-то лишили?
– Не пойму, на что ты намекаешь. – Риан нахмурился, глядя на собеседника. Морган смотрел на него с откровенной язвительностью. – Думаешь, я зря боюсь?
– Не в этом дело. – Отец Тайры покачал головой. – Император может быть жестоким, но он не тронул семью твоего отца и тебя лично, хотя мог бы. Он не тронул тебя тогда, почему ты думаешь, что он испепелит тебя сейчас?
– Ты не знаешь дядю Арена. Он…
– Он не убийца, – решительно прервал Риана Морган. – Убийца и предатель – твой отец, но не император. – Мужчина уже направился к двери, когда Риан вдруг выпалил, сам не представляя, какой ответ хочет получить:
– Ты так говоришь, будто знаком с ними обоими.
– Доводилось встречаться, – ответил Морган спокойно, почему-то сжав ладони в кулаки. – И, ты уж извини меня, мальчик, но твой отец заслуживал гораздо более мучительной смерти.
Риан не успел ничего больше спросить – хозяин дома вышел с кухни, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава четвертая
Около пяти часов вечера Гектор отпустил Кэт прихорашиваться перед театром, а сам решил ненадолго спуститься в подвалы комитета, навестить Арвена Асириуса, одного из подозреваемых по делу о второй волне заговора и покушении на жизнь дочери императора. Арвена, как и всех Асириусов, арестовали после того, как Дайд выяснил, что на родственников сотрудников комитета безопасности было оказано влияние родовой ментальной магией семейства Асириусов. Для ареста кого-то конкретного доказательств было недостаточно, но императора это не смутило – он приказал задержать всех членов семьи.
Допросы дали мало, хотя все, кроме самого Арвена, говорили охотно, считая, что чем больше они скажут, тем их быстрее выпустят. А вот главный подозреваемый упорно молчал, не желая отвечать ни на один вопрос, даже самый невинный, и это пока было единственным доказательством его причастности, ведь именно так ведут себя люди, когда боятся проговориться.
До сегодняшнего дня Гектор сам не допрашивал Асириусов, предоставив такую возможность сотрудникам первого отдела. Однако сегодня у Дайда неожиданно появилось немного свободного времени, и он принял решение хотя бы посмотреть на Арвена. Авось после визита главного дознавателя тот занервничает и что-нибудь скажет. Правда, надежда была слабой – Асириус не был склонен к лишним нервам и истерикам.
В камерах комитета подследственных редко держали долго, почти сразу перевозили в изолятор, где они дожидались суда и дальнейшей перевозки уже в тюрьму. Исключения были лишь с особо опасными или политическими заключенными – их держали в подвалах комитета максимально долго. Камеры были исключительно одиночные, с кроватью, тумбочкой, умывальником и судном, которое выносилось два раза в день. Тусклое освещение, простая еда и чаще всего запрет на прогулки – подобные условия угнетали, и заключенные ломались быстро. Но Арвен Асириус пока проявлял удивительное упорство, хотя он был обеспеченным человеком и находиться в такой обстановке не привык.