– Верно. – Глава Комитета культуры засмеялся, но как-то натянуто. – И все же, Гектор… давай вернемся к статьям. Что мне с ними делать?
– Печатать. Все, кроме имени-фамилии девушки, с которой я был в театре. И никаких магпортретов, разумеется.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Пусть народ отвлечется безобидными сплетнями, а то только и обсуждают, что портальную ловушку возле Императорского музея.
Ассиус поколебался пару мгновений, но все же проговорил:
– В нескольких статьях есть данные, будто ты упоминал, что уходишь в отпуск. Это… оставлять?
– Да, конечно. Тем более это правда.
– Не понимаю, как это связано с расследованием… – пробормотал Вольф и удивленно приоткрыл рот, когда Гектор спокойно сказал:
– Дело закрыто. Все арестованные сознались. Больше мне там нечего делать, коллеги справятся. В отпуске я не был очень давно, так что…
– Сознались? – по слогам повторил Ассиус. – Однако…
– Мы умеем добывать информацию, – вкрадчиво произнес Гектор. – И еще раз повторяю: печатай что хочешь, кроме имени девушки. Пусть хоть помоями меня обольют – ерунда.
– Учту, – кивнул Вольф, и через несколько секунд они попрощались, пожелав друг другу доброй ночи.
Дайд немедленно пошел на кухню за молоком, налил большую чашку и выпил сразу половину, а затем вернулся к сигаре. Когда-то давно у них с Карлой и Урсулой была традиция – перед сном пить молоко. Изначально это придумала Карла, чтобы заставить брата и сестру, как она говорила, «пить полезное», а потом этот ритуал превратился просто в дружеские посиделки и болтовню. Несколько лет после смерти старшей сестры Гектор и Урсула на молоко даже смотреть не могли, но постепенно это ощущение ушло в прошлое.
Интересно, что творится в голове Ассиуса после всего сказанного? Если он ни при чем – это один вариант поведения, если замешан – другой. Во втором случае ему нужна будет информация. И кто может ее добыть? Вновь два варианта. Либо крыса среди сотрудников комитета – а Гектор был уверен, что таковых не имеется, – либо это… одна очень симпатичная актриса.
Что ж, поглядим, как она станет это делать.
Стрелки часов в гостиной показывали час ночи, когда дверь, ведущая в комнату Тайры неслышно скрипнула, открываясь, и внутрь шагнул ее отец. Девушка, несмотря на глубокий сон, сразу беспокойно заворочалась, но Морган, мгновенно подскочив к кровати, коснулся рукой лба дочери, вновь погружая ее в сон, и Тайра тут же расслабилась, задышав глубоко и спокойно.
Мужчина, запустив в воздух тусклый магический светлячок, поставил на тумбочку возле кровати круглую жестяную банку, а затем резким и привычным движением откинул к стене одеяло. Не менее решительно, хоть и аккуратно, Морган снял с Тайры ночную рубашку и потянулся за банкой. Поморщился, отвинтив крышку: он ненавидел запах этой мази, хотя на самом деле в нем не было ничего неприятного, всего лишь смесь определенных трав. Но…
Зачерпнув ладонью немного маслянистого снадобья, Морган положил себе на колени ноги Тайры и начал размазывать мазь, двигаясь от ступней вверх, к бедрам. Через несколько секунд после начала процедуры кожа девушки начала светиться, как Луна в ночном небе, – и это было бы красиво, если бы не было настолько жутко.
Морган не пропустил ни одного участка на коже Тайры, смазывая даже между пальцами на руках и ногах. Всего через несколько минут его дочь светилась вся, целиком, и свечение это потихоньку распространялось на волосы, которые мужчина не трогал, однако они тоже словно заполнялись светом изнутри, и со стороны казалось, будто Тайра горит.
Закончив, Морган вернул на место ночную рубашку и, вздохнув, обнял дочь, усадив на колени, как раньше, когда она была маленькой. Днем Тайра и не подумала бы сидеть так, но сейчас она спала.
Он коснулся губами ее лба – горячего, как кипяток, – и прошептал почти с отчаянием, ощущая, как замирает сердце:
– Ты будешь жить, моя ласточка. Ты обязательно будешь жить.
Глава пятая
Раньше, «в прошлой жизни», Риан по собственной воле никогда не вставал до полудня. Да и ложился поздно, чаще всего под утро. Но теперь получалось иначе – Тайра с Морганом укладывались спать около одиннадцати вечера, а вставали незадолго до рассвета, и, хотя Риана никто не беспокоил, он тоже решил подняться и выйти на крыльцо.
Тайра сидела на верхней ступеньке в обнимку со своим псом, и казалось, будто она смотрит прямо перед собой, на лес и небо. На ней было теплое шерстяное платье темно-синего цвета, на плечах – серый пуховый платок, поверх которого лежала толстая и аккуратно заплетенная коса. Было понятно, что Тайра заплетает ее сама, и от этого, как и от странного взгляда девушки на небо и лес, Риану в который раз показалось, будто это все шутка и на самом деле она видит.
– Доброе утро, – произнесла Тайра, не оборачиваясь и продолжая лениво поглаживать блаженно жмурящегося Джека. – Ты что-то рано, поспал бы еще.
– Не хочется. – Он подошел ближе, косясь на тонкую талию и аппетитные бедра. И как все это не трогать? – Да и вы с Морганом слишком громко ходите.
Тайра фыркнула.
– Простите, ваше высочество. – Риан замер – откуда она знает?! – а девушка продолжала: – Не привыкшие мы к гостям, тем более к таким важным. У нас тут все по-простому, по-деревенски. Только что коровьи лепешки во дворе не валяются.
– Ладно тебе издеваться. – Он вздохнул, подумав: скорее всего, Тайра ничего не знает, не мог Морган ей сказать, просто насмешничает. – Ну привык я спать в тишине, и что? Это ведь не преступление.
– Согласна, – она кивнула, – я переборщила. И все же: ты что-то хотел? Завтрак будет через полчаса-час, а до этого…
– Я не хочу есть. – Защитник, как с ней вообще разговаривать? У нее же, как у ежика, почти со всех сторон иголки. – Можно мне сесть рядом с тобой?
– Можно. – Не успел Риан обрадоваться, как Тайра добавила: – Только не рядом со мной, а рядом с Джеком. Заодно теплее будет.
Сжав зубы от досады, парень подчинился, садясь слева от собаки. И пару минут молчал, собираясь с мыслями и не зная, как продолжить разговор с этой колючкой. Другие девушки принимали ухаживания принца более благосклонно.
Риан развернулся и посмотрел на Тайру. Она сидела, выпрямив спину и подняв голову, и в ее почти белых глазах отражался рассвет. Небо из нежно-розового постепенно становилось ярко-красным, с оранжевым отливом в вышине, а лес из зеленого превращался в малиновый – будто весна вдруг стала осенью.
– Зачем ты смотришь туда? – Вопрос вырвался прежде, чем Риан успел сообразить – вряд ли стоило его задавать. – Ты же не видишь. Или все же ты?..
– Я не вижу, – ответила Тайра спокойно. – Я вроде бы говорила это несколько раз, когда ты запомнишь? Да, я не вижу, но я слышу и чувствую. Слышу пение птиц, чувствую дыхание ветра. А когда взойдет солнце, оно согреет мою кожу. Это приятно, мне нравится.
Да, действительно, зря он спросил. Только хуже стало. Хотя куда уж хуже?
– Извини. Как-то так получается… Что я ни скажу – все плохо. Это забавно, я ведь считал, будто умею ухаживать за девушками. Ошибался.
Тайра улыбнулась.
– Умеешь-умеешь. А если сомневаешься, сходи в пятницу на танцы в поселок, там девушек много, найдешь себе кого-нибудь.
Больше она ничего не сказала, но Риан все равно услышал.
«Найдешь себе кого-нибудь, а от меня отстанешь».
– Давай лучше вместе сходим на эти танцы. Ты ведь наверняка умеешь танцевать.
Кажется, она удивилась.
– Почему ты так решил?
– Ну, ты все умеешь. Значит, танцевать тоже, – абсолютно искренне ответил Риан и замер – Тайра радостно и дружелюбно рассмеялась, словно ей было приятно это слышать. И сердце от этого смеха забилось быстрее. – Пойдем? Я, честное слово, буду вести себя нормально.
– Хорошо, давай сходим. – Она кивнула и протянула руку вперед, к лесу и небу, продолжая улыбаться. – Смотри, сейчас оно взойдет.
– Кто? – прохрипел Риан. На небо он и не смотрел, изучая губы Тайры, которые манили его, как родник манит человека, заблудившегося в пустыне. Невероятно красивые, мягкие и нежные губы.
– Солнце, конечно. Да перестань ты на меня пялиться, в конце концов! Расскажи лучше, какого цвета сегодня небо.
– Что?..
– Небо. Какое оно? Расскажи мне.
Небо.
Что-то словно сдавило грудь, опаляя ее огнем, и во рту стало горько.
А Тайра ведь действительно ничего не видит…
– Небо… – Риан отвернулся от девушки и посмотрел туда, где над лесом виднелся яркий краешек солнца. – У горизонта, точнее, прямо над деревьями, оно ярко-красное, даже алое, как кровь. А потом, чем выше, тем больше в нем оранжевого, а если еще выше – то желтого, почти белого, а если совсем высоко – серо-голубой такой цвет. Тусклый, но красивый. И облаков сегодня нет совсем, все чисто. Наверное, жарко будет.
Он вновь посмотрел на Тайру. Девушка радостно улыбалась, слушая его, и Риан неожиданно подумал: возможно, еще не все потеряно и у него есть шанс завоевать ее.
Во время завтрака Морган сказал, что сегодня ему самому нужно в поселок, а Тайру попросил сходить в лес, набрать раннего весеннего клевера.
– Но… – попыталась возразить девушка, не представляя, как будет это делать, – конечно, она умела многое, но не настолько же, здесь зрение нужно! – однако Морган ее перебил:
– Возьми с собой Риана. Объяснишь ему, что собирать, в какой мешочек складывать. Думаю, он справится, голова на плечах есть.
Тайра на секунду онемела, а потом нахмурилась. У нее в который раз возникало ощущение, что отец подталкивает ее к этому непрошеному гостю, хочет их свести. Но зачем? Просто потому, что считает, будто ей нужен муж? Да какой из Риана муж, он же бабник каких свет не видывал!
– Папа…
– Сходи-сходи, – отрезал Морган таким тоном, что Тайра сразу поняла: сопротивление бесполезно. – Мальчику будет полезно проветриться, свежим воздухом подышать, заодно нам поможет. У меня в последнее время спина болит, тяжело с травами возиться, а Риан – мальчик молодой, здоровый.