Вновь раздался скрип зубов.
– Я тебя все-таки придушу.
– Это я уже слышал.
После завтрака Урсула немного подобрела, хотя взгляд ее ничего доброго по-прежнему не сулил. Во время еды Гектор категорически отказался обсуждать газетные статьи, заявив, что не собирается портить аппетит, и сестре пришлось смириться и найти утешение в теплых сладких булочках, которые Дайд заказал из ресторана.
– Все! – Урсула отодвинула опустевшие чашку и тарелку и строго посмотрела на брата. – Теперь давай поговорим.
– Давай, – кивнул дознаватель. – Говори.
– Гектор!
– Что? – Он засмеялся. – Сама же сказала – поговорим.
– Говорить должен ты!
– Да-а-а? – Дайд откинулся на спинку стула, глядя на Урсулу с улыбкой. – Докажи.
– Гектор! – Сестра подняла со стола чайную ложку и погрозила ею, как учительница указкой. – Хватит издеваться! А то я маме с папой пожалуюсь.
– Вот так всегда. Ничего не меняется, ты по-прежнему маленькая ябеда. Ладно. – Гектор поднял руки и заговорил уже серьезно: – Ты абсолютно права насчет расследования, мне нужно было пустить определенный слух. Ничего особенного – дело закрыто, преступники найдены и главный дознаватель теперь расслабляется. С учетом того, что я делал это впервые – ну, на публике по крайней мере, – эффект получился как от взрыва.
– Не забудь только это родителям объяснить. А то они как увидят эти статьи, так и прослезятся от счастья, что ты наконец…
– Не прослезятся. Они слишком хорошо меня знают. Я зайду сегодня вечером или завтра утром, Сули. Ты до этого времени держи оборону, пожалуйста.
– Вот так всегда. – Взгляд Урсулы стал мрачно-недовольным. – Ты напортачил, а я держи оборону.
– Не всегда. – Гектор фыркнул. – Забыла, как ты бегала на свидания, а я говорил, что ты вместе со мной в комнате уроки делаешь?
– Я тоже так говорила, когда ты бегал на свидания!
– Вот-вот. Значит, мы квиты.
– Ладно, с этим разобрались. – Сестра нахмурилась, и Дайд понял – сейчас последует главная претензия. – А теперь я хочу знать, кого ты целовал.
– Зачем? – произнес он вкрадчиво и поморщился, когда Урсула заявила:
– Чтобы знать, какое место тебе надирать – уши или задницу.
– Вариант не надирать ты не рассматриваешь?
– Нет.
– Я понял, – хмыкнул Гектор и показал на уши. – Тогда вот твоя жертва, потому что ты права и на этот раз. Я водил в театр Кэти.
– Та-а-ак…
Судя по лицу, Урсула действительно была готова надрать ему и уши, и задницу, и вообще все места, до которых он дал бы дотянуться.
Она прекрасно знала Кэт и с самого начала, как только он взял к себе в секретари семнадцатилетнюю девочку, относилась к ней с огромным умилением. Впрочем, как и сам Гектор. И не раз заводила песню, как ему было бы хорошо жениться и завести семью, а Кэти для этого – идеальная кандидатура.
В целом Урсула была права. Если бы не одно «но». Гектор никак не мог перестать относиться к Кэт как к ребенку, младшей сестренке, маленькой девочке, которую нужно защищать и воспитывать. И стоило Дайду представить ее своей женой, с которой придется спать и заводить детей, у него начинали шевелиться волосы. Нет, он прекрасно видел, что Кэт – взрослая и привлекательная девушка, она ему нравилась и была приятна, однако физическое влечение – это совсем про другое.
Урсула Дайд
– Знаешь что, братец, – процедила Урсула, воинственно скрестив руки на груди, – ты либо делай ей предложение, либо не морочь малышке голову. Она ведь влюбится в тебя, как пить дать влюбится.
– Кэти влюблена в Роджера. Я ее не интересую.
– Дурак ты. – Сестра закатила глаза. – Она в тебя по одной-единственной причине еще до сих пор не влюбилась: ты для нее как божество. Божество боготворить можно, а влюбляются в обычных земных мужчин. Но если Кэти поймет, что ты никакое не божество, а вполне себе обычный, – пропадет. Ты что, не видел, как она на тебя смотрит, каждое слово ловит, верит всему, что ты говоришь. Ей до любви один шаг остался, если не меньше, а ты ее в театре целуешь. Ты с ума сошел, Гектор?
Дайду даже стыдно стало. Вообще, Урсула и родители были единственными людьми, которые могли заставить его почувствовать это восхитительное чувство, после чего он неизменно начинал оправдываться.
– По-моему, ты утрируешь. У нее один Роджер на уме.
– Сегодня Роджер, завтра ты, – фыркнула Урсула. – Ты, конечно, умнее обычных среднестатистических мужиков, но местами все равно тупишь. Послушай меня, умную, и не играй с Кэти. Если нужно кого-то использовать, бери агента первого отдела и твори что душе угодно, я слова не скажу. Но малышку не трожь.
Гектор поморщился и потер ладонью лоб, внезапно ощутив дикую усталость.
– Я просто хотел провести время с девушкой, которая мне нравится, Сули. И если уж пойти в театр – впервые за много лет, – то не с агентом, а с человеком, который дорог. И ничего особенного я не совершил, ухаживал напоказ только и поцеловал один раз. Если бы это был не я, никто бы и внимания не обратил.
– Я знаю, – сказала Урсула и добавила сочувственно: – И понимаю. И повторю тебе в который раз: сделай Кэти предложение, пока ее не увел кто-нибудь типа Роджера. Прекрасная ведь девушка, ты и сам знаешь.
– Прекрасная, – подтвердил Гектор. – Но…
– Никаких «но», – отрезала сестра, и он усмехнулся. – Давай, порадуй наконец маму с папой. Женишься потом, как заговор раскроешь, раз тебе это так важно. А предложение сделай сейчас. Обещай мне, что сделаешь.
– Шантажистка ты, Сули.
– Я просто хочу, чтобы мой брат был счастлив, а для счастья тебе нужна своя семья. Не только родители и мы с Майком, а потом и будущие племянники, я надеюсь. Тебе нужна верная и надежная жена, дом, детишки. И Кэти подходит тебе идеально. Так что обещай мне.
Гектор улыбнулся и качнул головой.
– Я обещаю, что подумаю, но не более.
– Думай, – благосклонно кивнула Урсула. – Но побыстрее. Родители не молодеют, и ты – тоже. Так что с мыслями не затягивай.
– Постараюсь.
Сразу после того как Урсула вернулась в Риаму, Гектор перенесся в комитет. Ни Кэт, ни Роджера на месте не было, и Дайд, быстро изучив документы по текущим делам, отправился на совещание к императору. Проведя у Арена примерно час, Гектор возвратился в комитет и, заходя в приемную, невольно усмехнулся, наблюдая за слегка бледной Кэт в простом темно-сером платье. Девушка пыталась одновременно разбирать какие-то бумаги и отвечать на вопросы трех молодых дознавателей, столпившихся подле ее стола и почти закрывших обзор.
– Гектор! – воскликнула секретарь, и цвет ее лица начал возвращаться в норму. – Наконец-то!
Еще чуть-чуть, и она явно завопила бы «спасите меня», но Дайд все понял и без этого.
– Так, молодые люди, – он прошел дальше, и «молодые люди» вытянулись по струнке, негромко здороваясь, – нерабочие вопросы следует решать только в нерабочее время. Сейчас оно рабочее, так что быстренько удаляемся, пока я не рассердился.
Дознаватели попались понятливые и покинули приемную через несколько секунд после того, как Гектор закончил фразу.
– Слава Защитнице. – Кэт потерла кончиками пальцев виски, будто у нее разболелась голова, и опустилась на стул. – Я уже не знала, что делать, как их выпроводить. И они все пытались назначить мне встречу. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра! Кошмар!
– Может, следует просто выбрать кого-то одного, – заметил Гектор мягко. – Приличные ребята, не побоялись прийти в логово к змею. Неужели никто не приглянулся?
– Нет, – буркнула Кэт, опуская глаза, и Дайд нахмурился – белки были покрасневшими, будто его секретарь недавно плакала.
– Роджер здесь? – осторожно спросил Гектор, не желая пока задавать прямой вопрос.
– Нет, – повторила девушка, знакомым движением приподнимая плечи, словно пыталась втянуть туда голову. Значит, все-таки Роджер напортачил. – Он был здесь с полчаса назад, потом ушел, а эти, наоборот, пришли.
– «Эти», значит. Вот как ты к женихам относишься. – Дайд улыбнулся, обошел стол и сел рядом с Кэт на корточки. С такого ракурса то, что она плакала, оказалось еще очевиднее. И глаза девушка пыталась спрятать, чуть поворачивая голову и стараясь не смотреть на Гектора. – Кэти, детка, ты расстроена, – продолжил он ласково и положил ладонь ей на колено. – Расскажи мне, что случилось.
– Ничего, – ответила она напряженным и дрожащим голосом. – Все в порядке.
– Ты не слишком хорошо врешь. А уж мне – особенно. Дело в Роджере?
Кэт прерывисто вздохнула, набирая воздуха в грудь, открыла рот – и вдруг разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони. Негромко, но очень обиженно.
Гектор тут же подхватил ее на руки и встал, держа девушку на весу, что было совсем не сложно. Кэт от неожиданности перестала плакать, отняла ладони от лица и прошептала, оглядываясь и краснея:
– Что вы… Что вы делаете?
– Ношу тебя на руках, – ответил Дайд невозмутимо и направился в свой кабинет. – Носил тебя кто-нибудь на руках раньше?
– Не-э-эт, – протянула она, продолжая краснеть. – А… зачем?
– Хороший вопрос, – хмыкнул Гектор, заходя в кабинет. Закрыл дверь, подошел к дивану, усадил на него Кэт и опустился рядом с ней. – В данном конкретном случае я хотел отвлечь тебя, чтобы ты прекратила плакать. Вроде бы получилось. А теперь рассказывай, что такого сказал Роджер.
Кэт вновь вздохнула и, подняв руку, начала нервно теребить пуговицу на груди.
– Мне не очень хочется повторять…
– Придется, Кэти. Должен же я знать, за что буду его бить. – Она вытаращила глаза, и Гектор засмеялся. – Шучу я, шучу. Хотя все возможно, смотря насколько он накосячил. Итак, я слушаю.
Она закусила губу и затеребила пуговицу сильнее.
– Роджер… сказал… что я не должна позволять вам манипулировать собой… и что я приличная девушка, а не какая-то там, по крайней мере, он раньше так думал… Увидел утренние заметки и… и вот. – Кэти, всхлипнув, дернула за пуговицу и оторвала ее с громким треском, но даже не заметила этого, продолжая вертеть в пальцах. Из глаз ее вновь потекли слезы. – Он сказал, что вы… можете воспользоваться… моей слабостью. И… – Слезы потекли сильнее. – И я не понимаю. Как он может так говорить о вас?!