Гектор не мог осознать, чего сейчас больше в его чувствах. Ему было смешно из-за глупой ревности Роджера, и в то же время он сердился на него за то, что тот наговорил гадостей Кэт вместо разговора с ним самим. Кроме того, Гектор жалел девушку и испытывал к ней огромную нежность, при этом еще и умиляясь, потому что Кэт оскорбилась в первую очередь не за себя, а за него.
– Роджер просто ревнует, – произнес Дайд спокойно и, придвинувшись ближе, погладил Кэти по мокрой щеке. – Перестань плакать. Когда человек ревнует, он может еще и не то наговорить. Роджер прочитал парочку статей в газетах, разозлился и вылил на тебя свою злость. Не обижайся на него слишком уж сильно, но и не прощай легко. – Гектор ободряюще улыбнулся, заметив, что Кэт действительно перестала плакать. – Пусть помучается. – Он еще раз погладил ее по щеке и собирался убрать руку, когда Кэт вдруг закрыла глаза и прошептала:
– Это так задело меня, потому что в чем-то Роджер прав. Не в отношении вас – в отношении меня. – Гектор нахмурился, но спросить, что это все значит, не успел – она продолжила: – Вчера, когда вы сказали: «Не следует так поступать, если ты не хочешь, чтобы мужчина остался на ночь», а потом ушли… Я ходила по квартире и… и поняла… – Голос у Кэт сел, став почти неслышным, и следующие слова она произнесла совсем тихо: – Я хотела, чтобы вы остались. И мне было так неловко… неловко и стыдно… И Роджер сегодня…
– Так, – перебил ее Гектор, переместив ладонь на шею, а второй рукой обхватывая талию, – Кэти, открой-ка глаза.
Она мотнула головой и повторила шепотом:
– Стыдно.
– Здесь нечего стыдиться, – возразил Дайд, испытывая жуткую потребность придушить того, кто вбил в голову этой девушки такую неуверенность в себе. – Это обыкновенное человеческое желание, понимаешь? Обыкновенное. Ничего в нем нет особенного, и причины стыдиться тоже нет. Защитник, у меня семьдесят процентов преступников не стыдятся совершенных преступлений, а тебе стыдно за то, что ты, будучи совершеннолетней свободной женщиной, захотела провести время с совершеннолетним свободным мужчиной. Это законом не карается.
Губы Кэт дрогнули в улыбке, но глаза она так и не открыла.
– Но стыд – он же не только поэтому…
– Посмотри на меня, – перебил ее Дайд, придвигаясь ближе. – Сейчас же, Кэти. – На щеках девушки появилось два красных пятна, но теперь она послушалась. – Я хочу поцеловать тебя. Сейчас. Я должен стыдиться? – Пятна начали увеличиваться, и распахнувшиеся глаза – тоже. – Ответь мне. Я должен этого стыдиться или нет?
Гектор услышал, как упала на пол оторванная пуговица, а затем почувствовал ладони Кэт на своей груди.
– Нет.
На этот раз он целовал ее гораздо дольше и глубже, чем в театре, а она гораздо смелее гладила его по спине и волосам, тихонько то ли всхлипывая, то ли постанывая, и сердце ее колотилось еще быстрее, еще взволнованнее.
Отстранившись, Гектор с улыбкой взглянул в абсолютно малиновое от смущения лицо девушки, и подумал, что Урсула права и ждать не стоит. И дело не в том, что Кэт могут увести, это как раз не проблема. Просто с ней нельзя делать то, что сейчас делал Гектор, не рассчитывая потом жениться.
– Я опять как вата, – прошептала девушка и тоже улыбнулась. – Это я так работать не смогу.
– Сможешь. Но прежде чем мы с тобой вернемся на рабочие места, я хочу задать тебе вопрос, Кэти. Когда я закончу расследовать дело о заговоре против императора, ты выйдешь за меня?
Глаза у Кэт полезли на лоб, и дышать она перестала вовсе. И не отвечала ничего секунд пятнадцать, глядя на Гектора так, словно увидела спустившегося с неба Защитника.
– Мне повторить? – поинтересовался он иронично и, чтобы привести девушку в чувство, опустил ладонь с ее талии на бедро. – А то ты, кажется, не расслышала.
– Рас… Я…
– Можешь ответить не сегодня и даже не завтра. Думай хоть до окончания расследования. Я просто решил озвучить вопрос.
Кэт кашлянула, опустила на мгновение глаза, а потом, подняв их вновь, тихо поинтересовалась:
– Вы правда этого хотите?
– Правда.
– Но…
– Кэти, детка, – Гектор засмеялся и покачал головой, – не надо никаких «но». Либо «да», либо «нет». И не обязательно сегодня, можно…
– Да, – перебила она его. – Если вы правда этого хотите – да. Тут и думать не о чем.
– Не о чем? – Дайд шутливо поднял брови. – А как же Роджер?
Кэт насупилась, сразу став похожей на маленькую девочку, и у Гектора защемило в сердце. Защитник, ну какое ей замужество, тем более – главный дознаватель Альганны… На что он ее обрекает?
– А Роджер пусть идет к демонам. Я на него обиделась, – буркнула Кэт.
– Я понимаю. И вот еще что, Кэти. Никому ничего не говори до окончания расследования. Я скажу своим родным, но больше…
– Разумеется. – Она важно кивнула. – Ни одной живой душе не скажу. Честное слово.
– Очень хорошо. – Гектор поцеловал свою новоиспеченную невесту в щеку и отпустил ее, отсев на прежнее место. – Давай теперь к делу. Я вчера просил подготовить мне документы на мужское имя. Сделала?
– Да, конечно, – ответила Кэт, почему-то вновь смутившись. – Сейчас принесу.
Через полминуты Дайд понял, отчего девушка так смущалась – на удостоверении личности и корочке Дознавательского комитета значилось имя Джона Эйса.
– Джон Эйс? – спросил Гектор изумленно, поднимая голову и изучая розовое лицо секретаря. – Кэти?!
– Ну, вы сказали – любое имя. Так моего отца звали, и я подумала…
– Ах вот оно что. – Дайд фыркнул. – Что ж, принимается. Только обещай мне одну вещь.
– Какую?
– Обещай, что никогда и ни при каких обстоятельствах ты не будешь называть меня папочкой.
Пару секунд Кэт молчала, удивленно хлопая ресницами, а потом громко рассмеялась, закрыв рот ладонью, и глаза ее радостно светились.
Следующие несколько часов Гектор разговаривал с сотрудниками первого отдела по поводу происходящего в Императорском театре, изучал отчеты третьего отдела и слушал доклад по арестованным подозреваемым, в том числе по Арвену Асириусу. Тот, как оказалось, полдня терпел и не просил помочь ему зажечь оставленную Дайдом сигару, но потом все же не выдержал. И это было отлично. Значит, подозреваемый впервые проявил слабость, пошла первая трещина, и в дальнейшем она будет только расширяться. Впрочем, Гектор не сомневался, что с Арвеном он и его коллеги еще хлебнут проблем.
Примерно через три часа явился Роджер. Хмурый и мрачный, совсем непохожий на себя обычного, он прошел в кабинет Гектора, отчитался по текущим делам, не глядя на начальство, и уже хотел удалиться, когда Дайд спокойно приказал:
– Погоди, Роджер. Еще два слова. – Финли напрягся и все-таки кинул на Гектора настороженный взгляд. – Насчет нашего секретаря. Впредь, пожалуйста, я прошу тебя держать язык за зубами и обращаться к Кэт только по рабочим вопросам. Если ты желаешь обсудить ее или мое поведение – милости прошу в этот кабинет, я дам тебе возможность высказаться. Но если я еще раз увижу ее расстроенной по твоей вине – приму меры. Все понятно?
Роджер, явно сжавший зубы во время этой отповеди, кивнул.
– Тогда можешь идти.
Он встал, несколько мгновений медлил, не отходя от стола Гектора, а потом выпалил с отчаяннем человека, который ждет, что ему вот-вот дадут в морду:
– Зачем тебе Кэти, Гектор?
Дайд, все это время с интересом изучавший физиономию своего заместителя, поднял брови.
– Если тебе нужно было попасть в театр и пустить определенный слух, для этого отлично подошла бы сотрудница первого отдела. А ты повел туда Кэт, и теперь все газеты смакуют, как главный дознаватель развлекался в театре с неизвестной девушкой.
Гектор чуть не засмеялся. Развлекался в театре с неизвестной девушкой – звучало это так, будто он не всего лишь ухаживал и поцеловал один раз, а по меньшей мере задрал ей юбку.
– И я не понимаю. Ты бы не стал использовать Кэт просто для того, чтобы запустить сплетни. Но в чем тогда дело? Ты же… – Финли сжал кулаки. – Гектор, я прекрасно знаю, где и с кем ты проводишь время.
– Прекрасно знаешь? – хмыкнул Дайд, доставая из нагрудного кармана портсигар. – Серьезно?
– Ну хорошо, это слухи, но я им верю. Верю, что ты посещаешь заведение в переулке Магнолий.
– Верь. – Гектор пожал плечами, раскуривая одну из сигар и не отрывая взгляда от постепенно багровеющего лица Роджера. – И при чем тут Кэти?
– А при том, что она не шлюха! – чуть не заорал Финли, но в последний момент понизил голос: – Ее нельзя просто поиметь и оставить!
Гектор вновь чуть не засмеялся, удивляясь тому, что Роджер от ревности совсем с ума сошел. Не зря говорят, что от любви даже самые умные голову теряют. Вот что Финли ему сейчас тут нагородил? Ну бред же полнейший!
– Тебе не кажется, что это не твое дело, Роджер? Я взрослый человек, да и Кэт совершеннолетняя. Мы с ней можем заниматься чем угодно, когда угодно, где угодно и в какой угодно позе, и тебя это абсолютно не касается. Или я не прав?
После этих слов парень стал окончательно напоминать вареную свеклу, и Дайд его даже немного пожалел. Сам Гектор давно не испытывал ревности, ему казалось, он уже и забыл, что это такое. Помнил только, что соображать в процессе сложно, и Роджер ему это только что продемонстрировал наглядно.
– Иди работай, – продолжил Дайд, не дождавшись ни «да», ни «нет». – И к Кэт с этими глупостями не приставай. Если бы я не ценил тебя, то сегодня же уволил бы. Ты сейчас показал мне абсолютное неумение анализировать ситуацию, опираясь на логику, факты и психологию людей, которых ты, Роджер, знаешь.
– Я… – начал Финли, но Гектор его перебил:
– Замолчи. Подумай обо всем, когда остынешь, а пока просто возвращайся к работе. И чтобы завтра же представил мне список подозреваемых по делу об убийствах в центральном парке Грааги.
– Но…
– Завтра, я сказал. Утром. Все, свободен.
Роджер, попыхтев несколько мгновений, все же вышел, и Дайд, как только захлопнулась дверь, откинулся на спинку стула и устало потер ладонью лоб.