– Да, его вроде так называли, но я не уверен, могу путать, – пробормотал Рид, отводя глаза. – Давно было.
– А как думаете, почему Аарон приблизил к себе Фарлина? По какой причине? Если уж не любил нетитулованных.
– Откуда я знаю? – нарочито удивился Морган. – Я никогда об этом не задумывался.
– А давайте попробуем задуматься. Почему его высочество мог общаться с неаристократом? Судя по тому, что мы знаем об Аароне сейчас, он был на редкость расчетлив. – Гектор достал из пакета пирожок с сыром и протянул его Риду. – Будете? Меня угостили. Вы же, наверное, не обедали?
– Обедал, – буркнул Морган, принимая пирожок, и сразу откусил. Пожалуй, слишком нервно. – Я утром в город переносился, к обеду вернулся, Тайра с… с Фабианом тоже дома были, мы пообедали, и я пошел в поселок, к пациентам.
Тайра с Фабианом. Запнулся, но все-таки имя произнес правильно, молодец.
– Что касается его высочества и Колина… Сложно сказать, возможно, Фарлин сам к нему прибился, ему это наверняка было выгодно.
Конечно, было. Аарон платил своему «вышибале» хорошие деньги, пока учился в университете.
– Думаете, чужая выгода интересовала принца? Мне кажется, ему была нужна и своя.
Рид пожал плечами.
– Она и была, наверное. Раз общался, значит, была.
– Колин был лучшим из студентов-охранителей, если не считать самого Аарона, – уточнил Гектор. – И знаете, что кажется мне интересным… Вы ведь были лучшим по специальности «магическая медицина». К тому же вы шаман. Почему принц не сделал попытки подружиться с вами? Хотя бы попытаться мог.
Вот теперь Морган напрягся так, что даже скулы побелели.
– На что вы намекаете, Джон?
– Ни на что, – ответил Гектор с иронией. – Просто рассуждаю. Фарлин был ему нужен, а вы – нет. Так получается?
– Я не был знаком с принцем, – процедил Рид почти со злостью. – Я ведь уже говорил!
– Ну, я на вашем месте тоже говорил бы так, – фыркнул Дайд. – После всего того, что натворил этот мерзавец, даже о знакомстве с ним упоминать опасно. Так что я вас понимаю и не осуждаю. Просто хотел бы узнать хоть что-то полезное для следствия.
Морган вздохнул и, отряхнув крошки с рук, оставшиеся после съеденного пирожка, сказал тихо и спокойно:
– Вы и без меня знаете, что Аарон был мерзавцем, сами только что сказали. А в университете мы учились давно. И, что бы там ни случилось, к нынешней ситуации это не имеет отношения. Я в любом случае не могу вам помочь.
– Значит, с принцем вы все же были знакомы? – произнес Гектор вкрадчиво.
– Я этого не говорил.
– Но подумали.
Рид закатил глаза.
– Защитник, да не знаю я ничего! Если бы знал, сказал бы, причем давно, сразу после Дня Альганны. Понимаете почему?
Дайд кивнул. Наверняка Аарон «наградил» Моргана печатью молчания, но она должна была слететь после смерти принца.
– Я знаю одно. – Шаман сжал кулаки, и в глазах его мелькнула боль. – Он очень не любил проигрывать. И наверняка сделал все, чтобы не проиграть, даже несмотря на собственную смерть.
Когда отец вернулся из поселка, Тайре показалось, что он встревожен. Голос был чересчур отсутствующим, безэмоциональным – так случалось всегда, когда Морган из-за чего-то сильно беспокоился.
И вечером, как только Риан вызвался мыть посуду, Тайра тихо выскользнула из дома вслед за отцом. Прислушалась и поняла, что он сел на верхнюю ступеньку крыльца, рядом с Джеком, а затем чем-то зашуршал.
– Пап? Что ты делаешь? – поинтересовалась она с любопытством, подходя ближе, и опустилась с другой стороны от пса.
– Ошейник меняю, Риан сделал другой, лучше.
Тайра пораженно застыла. Она помнила, что ошейник Джека – это артефакт с поисковым маячком, но что значит – «лучше»?
– Тут и маячок, и чары щитовые – на тот случай, если кто-нибудь решит нашего Джека обидеть. И заряжать можно раз в три месяца, если расхода не будет. В общем, Риан молодец. – Морган фыркнул, и в его голосе, к удивлению Тайры, появилось тепло. – Старается.
– Папа…
– А что, скажешь, не старается? Очень старается. И амулеты, которые он сделал, я за хорошие деньги продал. Молодец парень.
Тайра вздохнула и решила сменить тему на ту, которая изначально интересовала ее больше всего.
– Что-то случилось в поселке, пап? Ты очень мрачный сегодня пришел. Зак?..
Морган взял Тайру за руку и погладил пальцы.
– Все в порядке, ласточка.
– Обманываешь. – Она покачала головой. – Не хочешь, чтобы я тоже беспокоилась.
– Да там не о чем. Все будет хорошо. – Отец сжал ее ладонь и спросил мягко и ласково: – Почему ты пригласила Джона Эйса танцевать, Тай? Ты так не любишь чужие прикосновения, новых людей. Почему?
Тайра сглотнула, не представляя, что ответить. Не врать же отцу? А как тут ответишь правду…
– Не понимаю, когда он успел тебе понравиться. – Морган говорил тихо и спокойно, но она все равно ощущала, что он тревожится. – Но, пожалуйста, ласточка, держись от него подальше. Он может быть опасен.
– Ты из-за… – Тайра запнулась. – …Из-за Джона Эйса так переживаешь? Пап, но это ведь просто танцы…
– Я слишком хорошо знаю тебя, Тай. Это не просто танцы. И мне не нравится то, что выпало насчет Эйса во время гадания. Очень не нравится. Я прошу еще раз – постарайся держаться от него подальше. Даже если он тебе приглянулся. Так будет лучше, поверь.
– Лучше, чтобы мне приглянулся Риан? – горько усмехнулась Тайра, внезапно разозлившись. – Племянник императора? Беглый принц? Сын Аарона-предателя?
– Да, – ответил Морган твердо. – Всегда лучше знать о человеке все, как мы знаем все о Риане. А о Джоне Эйсе не известно совершенно ничего. Скорее всего, его и зовут-то иначе.
Да, иначе. Тайра в этом не сомневалась.
Вечером Гектор заглянул в комитет еще раз, чтобы посмотреть отчеты Кристофа Дана. Но на этот раз парень ничего интересного не нарыл, информация была пустой, как кастрюля из-под супа. Дав задание покопать в сторону Колина Фарлина и его биографии, особенно во времена учебы в университете, Дайд вернулся в Тиль. Благо на совещание с императором ему было не нужно, Арен отдыхал с семьей и все дела перенес на завтра.
Сразу после возвращения в поселок Гектор связался по браслету с Урсулой – сестра как раз собиралась ложиться спать, в Риаме было на четыре часа больше, – чтобы узнать, как у них дела. И наткнулся на длинную укоризненную лекцию на тему: «Почему за выходные ты ни разу не говорил со своей невестой».
– Я был занят, Сули, – оправдывался Гектор, и это была бы чистая правда, если бы не одно «но» – Тайра.
– У тебя отпуск, – возмущалась сестра. – Я знаю, что фиктивный, но все же – имей совесть! Кэти беспокоится. И вообще думает, что она тебе не нужна, а предложение ты ей сделал из жалости и желания завести семью.
По большому счету, так оно и было, вот только Гектор не хотел, чтобы Кэт думала и рассуждала подобным образом.
– Я сейчас с ней свяжусь, не волнуйся.
– Сейчас не надо, она спит. Не привыкла еще к разнице во времени с Граагой. Завтра поговоришь, у вас ведь обоих рабочий день.
– У меня отпуск, – протянул Дайд иронично, и Урсула фыркнула.
– Ага, конечно!
Глава двенадцатая
Во сне вновь был туман. Темно-серый, вязкий, словно не туман, а глина, и холодный, как лесное озеро, в которое Тайра ныряла накануне.
Что же это? Она протянула руку – ладонь утонула в тумане, скрылась из виду, словно ее проглотили. И оттуда, из тумана, вдруг раздался голос:
– Ау-у-у! – кричал кто-то очень далеко. – Ау-у-у!
– Ау-у-у! – ответила Тайра, делая шаг вперед, и громко сказала, сама не понимая, отчего говорит именно так: – Я иду к тебе!
Туман неожиданно исчез, осев на землю росой, и Тайра оказалась на лесной поляне возле реки. Она узнала это место сразу: они ходили гулять в этот лес вместе с отцом, когда жили в Лирте.
Тайра села возле реки и посмотрела на небо. Стоял поздний вечер, почти ночь, и звезды были яркими, сияющими и холодными, как маленькие льдинки. А на том берегу – чернота, будто и нет ничего, только свист ветра и шелест травы под ногами лесных обитателей.
Отец тогда не разрешил ей искупаться в этой реке. «Она слишком быстрая, – объяснил он. – Тебя унесет». Тайра помнила, как стояла, хмурясь, и смотрела на воду, что недовольно бурлила рядом – словно спешила куда-то.
«Но ты же маг, папа. Ты меня спасешь».
«Стихия сильнее, ласточка».
«А шаманство? Можно ведь договориться с водой!»
«Не всегда. Если это противоречит ее природе – нельзя».
Тайра улыбнулась, вспомнив, какой наивной и глупой была тогда, не понимая, что у всего есть предел. Нельзя уговорить ветер перестать дуть, а реку – повернуть вспять или вовсе остановиться. Всегда есть то, что сильнее.
«А что на свете самое сильное, пап?»
«Я думаю, любовь».
«Не смерть?» – засомневалась она. Как же так, ведь он любил маму, а она все равно умерла!
«Нет. Сильнее всегда то, что созидает. Смерть же – разрушитель, а значит, она слабее».
Тайра грустно вздохнула. Отец… неисправимый романтик, так и не сумевший полюбить другую женщину после смерти ее матери. Наверное, это он и имел в виду, говоря, что любовь все равно сильнее.
Через несколько минут рядом с Тайрой появился ее пес, и она сразу обняла его, прижимаясь и ничего не говоря. Говорить не хотелось. Она еще тревожилась из-за вечерней беседы с отцом, но рассказывать дознавателю о том, что Морган считает его подозрительным, не собиралась.
«Кто же ты, мой белый пес? Как мне узнать твое имя…»
Проснувшись после звонка будильника, Гектор несколько минут лежал не двигаясь и смотрел в потолок.
Тайра в совместном сне не сказала ни слова, но чувствовалось, что ей не по себе. Не связано ли это с его вчерашним разговором с Морганом? В то, что Рид целиком и полностью принял объяснения Дайда насчет интереса к биографии принца, дознаватель не верил. Должен сомневаться и подозревать неладное, человек он неглупый. Главное, чтобы сбежать не решил, но для этого пока нет веских причин.