Тайра замерла.
– Пап?..
– Думаешь, я не в курсе? – Морган фыркнул, выдыхая дым. – Защитник, Тай, я всю жизнь так боюсь за тебя, что не могу не услышать, как ты выходишь из дома посреди ночи. До сих пор удивляюсь, почему я за тобой вслед не помчался… Наверное, здравый смысл все же пересилил желание кое-кого прибить.
– Папа… – Тайра смущенно улыбнулась и виновато опустила голову. Отец не сердился, по крайней мере, на нее, но ей все равно было не по себе.
– Папа, папа, – пробурчал Морган недовольно. – Папа не будет спрашивать, чем вы там посреди ночи занимаетесь, иначе мое старое сердце может не выдержать.
– Ты совсем не старый! – засмеялась Тайра, протянула руку и коснулась ладонью пальцев отца. Он сжал ее ладонь в ответ, погладил запястье и тихо произнес:
– Я не буду ругать тебя, Тай, ты уже большая девочка. Но кое о чем рассказать я хочу. Я ведь никогда не рассказывал тебе, как ухаживал за твоей мамой, верно?
– Нет, – выдохнула она с удивлением, не понимая, как это может быть связано.
– Да, не рассказывал, – продолжал Морган, – по правде говоря, мне было слишком больно вспоминать все это. Даже сейчас… но сейчас нужно. Я хочу, чтобы ты знала. Таис была медсестрой в госпитале, где я работал врачом. И я влюбился в нее сразу, как увидел. Отчаянно захотел, чтобы она стала моей. А у нее был жених.
– Жених? – переспросила Тайра, понимая, что этого она действительно никогда не слышала. – И ты?..
– Дело не во мне. И не в женихе. Дело в твоей маме. Она любила этого человека. – Голос Моргана наполнился горькой иронией. – И все ухаживания с моей стороны воспринимала так, будто я ей откровенно противен. Ничего не напоминает, Тай?
Тайра молчала, не зная, что сказать. Она верила, что отец говорит правду, но тем невероятнее звучала эта правда.
– Жених Таис, кстати, был хорошим парнем, поэтому покорить ее мне иногда казалось особенно безнадежным занятием. Но я не сдавался. Порой она даже называла меня дубиной за упрямство. Но потом… в общем, так получилось, что на работе меня здорово ударило током от одного неисправного аппарата, и я временно оказался в реанимации. Через пару дней перевели в терапию, и Таис пришла ко мне сразу. Я очень удивился, сказал: «Я думал, ты меня терпеть не можешь», – а она взяла и разрыдалась. Я бросился ее утешать, она обозвала меня дураком, я обрадовался и сделал ей предложение. – Он вздохнул, кашлянул и закончил чуть хрипловатым голосом: – Не всегда любовь приходит сразу, дочка. Я клянусь тебе, твоя мама очень сильно любила меня. Но это пришло к ней не сразу. Мне пришлось подождать.
– Пап, но ты же понимаешь…
– Она может и не прийти, да. Особенно если не давать ей ни малейшего шанса, как сейчас делаешь ты.
Прежде чем Тайра успела придумать ответ, Морган встал с крыльца и ушел в дом, оставив дочь наедине с собственной растерянностью.
Весь день до вечера, находясь в Тиле, Гектор хотел наведаться к Моргану Риду, но так и не смог найти на это времени. Его беспокоил один вопрос, ответ на который он слышал однажды от Ив Иши, но теперь дознавателю хотелось, чтобы на этот же вопрос ответил Морган. Это было важно. Но поговорить с шаманом мешали то местные дела, то совещание с императором, то сообщения об отчетах коллег. Еще и Кэт совместно с отделом кадров подбирали секретаря выходного дня взамен ушедшего в комитет культуры Марко, и это было отдельным кошмаром Гектора. Ему предстояло пообщаться хотя бы с парой из выбранных кандидатов и кого-то утвердить, а на это тоже нужно было время.
Хотя в глубине души Дайд был даже немного рад тому, что дойти до дома Моргана Рида так и не получилось. После утреннего разговора с Кэт откладывать объяснения с Тайрой было бы совсем неправильно, но отложить хотелось. Хотелось видеть сны, разговаривать и прикасаться. Гектор прекрасно понимал, что ничем хорошим это не закончится, поэтому собирался прекратить все как можно скорее.
А ближе к вечеру началась сильнейшая гроза, и дознаватель вздохнул с облегчением – значит, ночного свидания не будет и объясняться пока не придется.
Малодушно, да. Но слабости есть у всех, а Гектор никогда не считал себя исключением из общего правила.
Глава шестнадцатая
Ледяной туман в этот раз показался Тайре не настолько ледяным. Словно он понял, что она теперь знает и понимает гораздо больше о том, что за ним скрывается, и чуть потеплел в знак благосклонности.
– Ау-у-у! – кричал кто-то за туманом, и Тайра как никогда остро вслушивалась в голос. Ей хотелось понять, мальчик кричит или девочка. – Ау-у-у!
Голос казался Тайре детским, но понять, кто это, она так и не смогла.
– Послушай! – закричала она в ответ, чувствуя себя очень глупо. – Слушай… Я не могу быть твоим учителем! Я тебе не подхожу! Выбери кого-нибудь другого!
На мгновение Тайре почудилось, что туман вокруг нее замер и звуков тоже не стало – ей будто бы заткнули уши ватой. А потом она услышала смех. Тихий, очень далекий и странно расслаивающийся, словно принадлежал не одному человеку, а нескольким.
А за смехом последовали слова:
– Сильнейшие для сильнейших…
Тайра помотала головой – как и смех, голос, произнесший эти слова, двоился, троился и множился – она даже с трудом разобрала смысл, как всегда бывает, когда что-то одинаковое говорят одновременно несколько десятков или сотен человек.
Голос рассмеялся еще раз, а затем исчез, растворился, как и окружавший Тайру туман, оставив ее наконец в собственном сне, в котором не было никаких туманов – лишь яркое солнце, зеленая трава и ослепительно-голубое небо.
Белый пес появился рядом с ней через несколько минут, и Тайра, сев на корточки и обняв его, тяжело вздохнула, жалея о том, что сильная гроза помешает им встретиться этой ночью. Но предупредить его кое о чем все равно было нужно.
– Отец знает, что я ходила к тебе по ночам, – сказала она негромко и, к своему удивлению, услышала в ответ фырканье, похожее на скептическое «Я и не сомневался». – Что, ты так и думал? А я не догадывалась. Я хожу очень тихо и полагала, что неслышно. Но это и к лучшему, наверное. Я и так вру отцу, и хотя бы в чем-то вранья получается меньше.
Пес вновь скептически фыркнул, и Тайра улыбнулась.
– Да, врун из меня не очень. Я просто не говорила ему, что снился мне именно ты. Побоялась. Кстати, о снах… Папа сказал, что этот ледяной туман неопасен и что он – это зов ученика. – Пес замер, но Тайра, не обратив на это внимания, продолжала: – Бывает так, что шаманы рождаются в обычных семьях, и в таком случае, когда у них проявляется дар, их должен учить кто-то со стороны. Они выбирают себе учителя – не знаю, как, не спрашивай даже, – и начинают его звать. Вот и меня кто-то зовет. Папа сказал: если не дозовется, поймет, что я не хочу отзываться, и выберет другого учителя. А жаль. – Тайра вздохнула. – Мне бы хотелось знать, кто меня выбрал. Еще и в учителя… Странный выбор. Логичнее было бы выбрать кого-то поопытнее, да и поздоровее. Мало того что я молодая совсем, так еще и незрячая! Кому у такой учиться захотелось?..
Судя по всему, псу эти слова не понравились – он, зарычав, по своему обыкновению, повалил Тайру на траву, а потом так зализал ей лицо горячим шершавым языком, что она заливалась хохотом даже во сне. И когда сон исчез, она еще долго улыбалась наяву, продолжая спать, и не чувствуя этой улыбки, и не ведая, что совсем скоро все изменится.
Гектор прекрасно понимал, что Тайра после этого сна благополучно продолжила спать, а вот ему не спалось. Он несколько минут просто лежал, уставившись в потолок и досадуя на то, что в ближайшем будущем придется обидеть прекрасную девушку, чей отец к тому же в скором времени наверняка окажется в тюремном заключении. И он не может ничего изменить даже в одном из этих пунктов. Точнее, изменение одного пункта без изменения другого не будет иметь смысла. Гектор осознавал, что теоретически может оставить Кэт и начать ухаживать за Тайрой, но все полетит к демонам в Геенну, как только выяснится, кто он такой, и будет арестован Морган Рид.
В конце концов, устав от собственного бессилия, дознаватель встал с постели, выкурил противно горчившую сигару, а затем оделся и перенесся в комитет. Для посещения Арвена Асириуса время было самое подходящее – нормальные люди либо уже легли спать, либо еще не проснулись. Но Асириус, очевидно, к нормальным людям больше не относился – когда Гектор вошел в камеру, арестованный не спал, а одетый сидел на койке и хмуро смотрел на дверь, и сна у него, как и у Дайда, не было ни в одном глазу.
– Я вас ждал, – произнес Арвен хрипло, кашлянул, почесал щетинистый подбородок и усмехнулся. – Так и думал, что скоро вы придете меня проведать. Захотите узнать, до чего я с вашей помощью додумался.
– Защитник с вами, Арвен, – сказал Гектор с ласковой укоризной, опускаясь на стул. – Если я и помогал вам, то совсем немного. Вы ведь беседовали с другими моими коллегами. Разницы не заметили?
– Заметил. – Асириус поморщился. – Даже не знаю, чьи методы мне больше не нравятся. Их прямолинейные допросы или ваши… загадки для мозгов.
– Наверное, вам больше нравятся методы императора, да, Арвен? – Гектор закурил сам и достал сигару для собеседника. Зажег ее, протянул ему и, дождавшись, пока подозреваемый жадно закурит, продолжил с той же ласковостью: – Его величество их очень наглядно продемонстрировал на День Альганны, разве не так?
Асириус поперхнулся, вытаращил глаза на мгновение, вновь закашлялся и с трудом выдавил из себя:
– А я…
– Получите ли вы помилование за сотрудничество со следствием, вы это хотели спросить? Возможно. Однако гарантировать я не могу. – Дайд пожал плечами. – Но, если вы не будете сотрудничать со следствием, все станет гораздо хуже, и это я как раз могу гарантировать. Причем не только у вас, но и у ваших близких. Я предупреждал.
– Я помню. – Мужчина слегка побледнел. – Поэтому и решил… Хотя не только поэтому. Просто… вся эта демонова ерунда совершенно не имеет смысла после смерти Аарона. Я понимаю, он хотел выиграть любой ценой, но…