аивал в нее карабин, но отвлекшись на гостя завалил всю пирамиду.
— Привет, — Кинт выставил вперед ладони, — Будьте добры, пригласите господина Тьетэ.
— Что за шум? — По лестнице со второго этажа спускался Тьетэ.
— К вам теперь и не попасть, чтобы просто так попить чаю… — Кинт повернулся к Тьетэ.
Тьетэ замер и пригнулся, еще не спустившись с лестницы, чтобы разглядеть того кто в клетке тамбура.
— Глазам не верю!
— Да я и сам, господин Тьетэ, порой не верю в то, что происходит.
— Откройте, — Тьетэ замахал рукой в сторону жандарма и поспешил к решеткам.
Кованая решетка тоскливо скрипнула петлями, и Кинт шагнул навстречу Тьетэ, они сначала пожали руки, а потом все же обнялись, похлопав друг друга по спинам.
— И простите за парня, но не стоит выставлять караульного одного, — Кинт виновато улыбнулся.
— Какого парня? — не понял Тьетэ, но со стороны ворот уже доносился звук свистка, а потом и крик, — тревога!
— Ты в своем репертуаре, Кинт Акан!
Услышав имя, двое жандармов даже как-то подтянулись, в попытке изобразить строевую стойку.
— Парни, даже не думайте болтать обо мне в местных забегаловках, — Кинт погрозил им пальцем, я серьезно.
— Госп… — в дверь влетел караульный, и словно ударившись о невидимую стену замер, увидев как Тьетэ и Кинт стоят рядом, мило беседуют, а на его лбу уже налилась фиолетовая шишка.
— Прости, дружище, — Кинт повернулся к нему, — но это тебе урок, ты должен был заставить меня выйти из экипажа, а потом, находясь на безопасном расстоянии, выяснять кто я и зачем.
— Подмените его, — сурово бросил Тьетэ жандармам и, похлопав Кинта по спине сказал, — ну, пойдем наверх, нам есть о чем поговорить.
— О да, поговорить надо о многом.
Разговор затянулся почти до вечера, Тьетэ даже посылал человека в ресторанчик при депо за обедом на две персоны. Когда Кинт и Тьетэ поведали друг другу обо всех, или почти всех, перипетиях жизни с момента их последней встречи в предвоенном Тэке, Тьетэ сказал:
— Ты знаешь, а мне как-то показалось, что я тебя видел в прошлом году.
— Вам не показалось, господин Тьетэ, я тоже вас видел, но не имел возможности встретиться.
— Слава Небесам, я то уже подумал, что стал слаб глазами.
— Вы совсем не изменились, разве что камзол немного шире.
Тьетэ расхохотался и похлопал себя по животу.
— Ничего не поделаешь, возраст, да и твоими стараниями в прошлом, я сумел организовать очень серьезную службу, очень редки теперь нападения, даже городской совет часто привлекает моих людей к охране правопорядка, во всяком случае, район депо ты теперь не узнаешь.
— И что, я теперь могу спокойно прогуляться до своей комнаты во флигеле, не рискуя быть ограбленным как зазевавшийся чужак?
— Ну… я бы не был так уверен, но пока светло, там спокойно. Да и какой ты чужак для этого места?
— Как мадам Ригер, все еще держит прачечную и ту забегаловку для бедняков?
— Она нас с тобой переживет!
— Не сомневаюсь, а раз еще не стемнело, то я к ней наведаюсь. И еще, господин Тьетэ, — Кинт стал серьезным, — я могу рассчитывать на вашу помощь, точнее на несколько парней из службы охраны?
— Кинт, я не смогу тебе отказать, конечно! Только пообещай, что ты не собираешься втянуть их в авантюру, за которую мне придется краснеть в городском совете, или того хуже, на собрании гильдии.
— Я не могу этого обещать, но даю слово, что это не будет моей авантюрой, — Кинт выложил на стол жетон инспектора секретариата безопасности.
— А знаешь, я не удивлен, — Тьетэ тоже стал серьезным, рассмотрев жетон, и указал пальцем на оборудование в углу комнаты, — при необходимости телеграфируй напрямую в охранную службу депо Латинга.
— Возможно, и я на это надеюсь, ваша помощь не понадобится, но я должен выполнить определенные задачи во благо терратоса, но так сложилось, что ресурсов у меня для этого попросту нет.
— Кинт, — Тьетэ вздохнул, — последняя фраза была лишней, я всегда помогу лично тебе, а не потому что ты служишь терратосу, знай, я во многом не разделяю того что происходит.
— Спасибо, что сказали об этом, вы всегда были честны, в первую очередь перед собой.
— Иначе не могу, — Тьетэ улыбнулся и развел руками.
— Что ж, я обязательно вас еще навещу в ближайшее время, а сейчас поеду, проведаю мадам Ригер.
Глава одиннадцатая
Преодолев мощеный переезд через железнодорожные пути, Кинт выехал на дорогу, идущую вдоль заросшего старого парка. Кобылка неторопливо тянула экипаж, и Кинт успевал насладиться видами, впрочем, смотреть было особо не на что, единственное, что радовало глаз, так это более-менее приведенные в порядок фасады домов, где-то восстановлена кирпичная кладка, где-то свежая побелка, в остальном, все как прежде. Хотя, было и кое-что новенькое — Кинт остановил экипаж перед аркой своего бывшего двора.
— Очень интересно, — Кинт прокомментировал вслух увиденное, а именно добротные кованые ворота, установленные в арке, а потом крикнул, — эй! Есть там кто за воротами?
В сумраке арки удалось разглядеть шевеление, Кинт присмотрелся — вооруженный человек вышел из караульной будки обложенной мешками с песком.
— Чего тебе? — донесся голос из арки.
— Я к мадам Ригер!
— Мадаааам? — уточнил сиплый голос.
— Если ее называют старухой или ведьмой, она расстраивается.
— Как доложить?
— Скажи, что хозяин флигеля приехал!
Человек в тени на секунду замер, потом подошел чуть ближе, но продолжая держаться стены и пытаясь рассмотреть возницу.
— Ну, ты пойдешь или как?
Дворник, совмещающий свой труд с работой сторожа, бегом скрылся внутри двора, отсутствовал не более минуты, а потом так же бегом вернулся, подбежал к воротам и спросил:
— Как твое имя?
— Кинт Акан.
Загромыхали ключи на большом кольце, потом лязгнул засов, и ворота со скрипом открылись.
Проезжая мимо сторожа, или кто он тут, Кинт обратил внимание на военную выправку мужчины в старых, но чистых одеждах армейского покроя, с брезентовым фартуком поверх одежд. Как только экипаж проехал, охранник тут же закрыл ворота и вернулся на свое место. Въехав во двор, Кинт остановил экипаж у бельевых веревок, которых, казалось, стало больше. Мадам Ригер стояла у котла с кипящим бельем в окружении трех девушек, она прервала свой монолог и повернулась на цокот копыт.
— Добрый вечер, мадам! — Кинт выскочил из повозки, чуть поклонился и коснулся полей шляпы.
Совсем высохшая, почти до состояния мумии старушка, впилась пронзительным взглядом в Кинта, на секунды повисла тишина, затем, она улыбнулась и сказала:
— Я ждала тебя, мой мальчик.
— Я тоже рад вас видеть в добром здравии, мадам Ригер.
— Мне немного осталось… — мадам Ригер протянула скрюченные ревматизмом пальцы к столбу, за который была завязана одна из бельевых веревок, и прислонена трость, старуха оперлась на трость, шагнула к Кинту, и сразу стало заметно, насколько тяжело ей дался этот шаг, — думаю, это лето я не переживу.
— Что ж, Небеса примут достойную душу, — Кинт коснулся ее плеча.
— Ничего не спрашиваю про тебя, я и так все знаю, — старуха улыбнулась одними глазами, подойдя ближе к Кинту и продолжая его рассматривать, — ты спрашивай, о чем хотел.
— Я хотел попасть в свой флигель, нужно кое-что забрать.
— Там нет того, что ты ищешь, я на днях пустила туда пожить своих девочек, — старуха кивнула на трех девушек — подростков, — а то, что лежало в твоем тайнике у меня, пойдем, также скопилась некое количество кестов за то, что я брала, сдавая твой флигель.
— Оставьте эти кесты своим девочкам, — ответил Кинт.
— Хорошо, — шаркая ногами в кожаных башмаках на толстой подошве по камню, которым был выложен весь двор, старуха пошла к двери прачечной, приняв ответ Кинта как само-собой разумеющееся, и уселась на скамейку у стены, поманив к себе старшую из девушек у котла.
— Да, матушка, — курносая девчонка лет шестнадцати подбежала к ней.
— Там в сундуке, та медная коробка, что была во флигеле, принеси ее.
Девушка поспешила выполнить просьбу, а Кинт присел рядом и, ковыряя носком сапога пробивающуюся меж камней траву, спросил, глядя в глаза старухе:
— Как мне жить дальше, матушка Ригер?
— Хочешь получить простой ответ, на сложный вопрос? — Она, сипло захихикала, но зашлась кашлем, затем отдышалась и добавила, — твоя жизнь не принадлежит тебе, ты дитя терратоса! Но помни о детях своих. С этим и живи, сколько проживешь…
Кинт нахмурился, достал трубку и стал набивать ее табаком.
— Угости даму, — мадам Ригер достала из большого кармана фартука трубку с длинным мундштуком, Кинт набил табаком и ее.
Девчонка принесла коробку и протянула ее старухе, та кивнула на Кинта.
— Возьмите, — присела она в поклоне.
— Спасибо, — Кинт взял коробку, местами покрытую зеленым налетом окисления, и положил себе на колени.
— Темные времена грядут, — вдруг тихо сказала старуха, глядя на овал неба окруженный крышами двора-колодца и выдохнув вверх дым, — а ты будь таким, каким был, мир скоро изменится, но не позволяй ему менять тебя.
Со стороны энергетических цехов донеслись несколько протяжных гудков.
— Ну вот, тебе пора, — мадам Ригер отложила трубку на лавку, посмотрела Кинту в глаза и добавила, — ступай, пусть хранят тебя Небеса.
Кинт грустно улыбнулся, встал и быстрым шагом направился к экипажу, забросил громыхнувшую коробку в салон и, подал рукой сигнал сторожу, чтобы тот открыл ворота.
Спустя полчаса Кинт въехал во двор маленького особнячка. Шагэ сначала выглянула в окно эркера, светящегося уютным и теплым желтым светом, а затем показалась на крыльце.
— Только не говори, что ты угнал эту клячу.
— Арендовал, и мне надо ее вернуть… я еще кое-что оставлю в каретном сарае?
— Оставляй, — махнула рукой Шагэ.
Кинт перетаскал откопанный «клад» в угол сарая, забросав свертки сеном и рассохшимися бочонками, затем открыл медную коробку и сразу уловил терпкий сладкий запах…