— Добрый вечер, господин судья.
— Эм… а вы? — Судья пристально посмотрел на Кинта, — подождите, мне знакомо ваше лицо.
— Дак Жако, — Кинт приподнял котелок, — вряд ли мы с вами встречались, я приехал издалека.
— Не с юга ли? — судья принял из рук Вогга стакан, присел в кресло, но продолжал смотреть на Кинта.
— Я лишь там родился.
— Вы определенно мне кого-то напоминаете!
Кинт лишь улыбнулся, развел руками и присел в кресло.
— Никар Шико! — вдруг сказал судья и указал пальцем на Кинта, все же у меня отличная память на лица, — судья был доволен проявлением своей феноменальной памяти, — Никар Шико мастер стрелок ополченческого пехотного полка! Он служил под моим началом, когда я еще был пехотным капитаном! Вы, молодой человек, должно быть, его сын!
— Сожалею, господин судья, — Кинт опрокинул в рот содержимое стакана, — но на этот раз память вас подвела, мой отец проживает на северо-востоке.
— Все когда-то случается в первый раз, господин судья, — Вогг уселся между Кинтом и судьей, — что ж, скоро начнется!
Кинту стоило неимоверных усилий, чтобы не проявить ни единой эмоции, услышав имя своего отца, которое он и сам почти забыл, он смотрел в сторону клетки, но не видел ничего, все слилось в желтое пятно. Кинт достал из кармана бутыль, раскрошил сургучную пробку и сделал два больших глотка… напиток обжег горло, заставил сделать глубокий, громкий вдох носом.
— Ого, вот это выдержка! — прокомментировал Вогг, — этому шанту двадцать лет.
— Да, весьма крепок, и хорошо прочищает мозги, — согласился Кинт.
Тем временем, толпа зрителей, перестав скандировать, взвыла от восторга — с противоположного прохода к клетке шел человек в маске из собачьих шкур, которую венчал собачий же рыжий хвост. Серые свободные одежды, пояс с ножнами, ничего особого в этом «Выродке» Кинт не заметил.
— А почему «Выродок»? — поинтересовался Кинт.
— Он не особо отличается в своей жестокости от потрошителя, но есть некая доля благородства, он превосходно владеет клинками, но иногда такое вытворит… Я нашел его несколько месяцев назад, точнее, это он нашел неприятности, весьма изящно зарезав троих в кабацкой драке, а один из троих несчастных был мой человек, теперь он мне должен…
— И много должен?
— Мы с судьей еще не решили…
Вогг и судья рассмеялись.
— И кстати, — посмотрите на первый ряд перед клеткой, — Вогг указал вниз рукой, — вон тот, безвкусно одетый человек и есть тот, кто вам нужен.
Кинт наклонился и присмотрелся.
— Благодарю вас, господин Вогг, пожалуй, я покину вас, там внизу есть еще пара свободных мест, пойду туда.
— Рад был помочь, обращайтесь.
— Господин судья, — Кинт поднялся и кивнул, — всего хорошего.
А «Выродок» уже вошел в клетку и встал напротив потрошителя, положив ладонь на рукоять клинка в ножнах, толпа стихла. Человек в маске вынул клинок из ножен, пару раз перекинул его из руки в руку и взяв обратным хватом встал в стойку уличного бойца. Кинт, перед тем как покинуть общество судьи и Вогга, обратил внимание на то как Выродок приготовился к бою, и улыбнулся, догадавшись, кто прячет свое лицо под маской из собачьих шкур, тем временем, откуда-то раздалась барабанная дробь…
Глава девятнадцатая
Кинт вышел за стену арены, слыша, как ликует толпа, потом затишье, а потом снова возгласы восторга. На площадке между ареной и рестораном, где стояли фургоны, экипажи и в большинстве своем пустующие конные повозки, рядом с костром из какого-то строительного мусора грелись несколько мальчишек.
— А кто готов за пару серебряных кестов отнести записку?
— Любой из нас готов, господин.
— Держите, — Кинт достал из кармана горсть монет, — там, прямо перед клеткой сидит странно одетый человек, в широкополой шляпе и с красным лицом, как раз напротив южного угла клетки.
Кинт вытащил из кармана блокнот и написал несколько строчек, затем вырвал лист и протянул его старшему из мальчишек, после чего вся компания, гомоня, убежала в арену.
Кинт успел выкурить сигару к моменту, когда мальчишки вернулись и доложили, что странно одетый господин записку получил. Со стороны трибун снова донеслось восторженное ликование, и Кинт все же решил посмотреть поединок, хотя исход его уже был ему известен.
Встав в широком проходе между рядами, Кинт оперся плечом на деревянный столб освещения, к которому и от которого тянулся провод к другим столбам по периметру. Толпа снова стихла, а двое в клетке продолжили исполнять смертельный танец. «Что-то он долго возится», — подумал Кинт, а потом ответил сам себе, — «впрочем, люди пришли за зрелищем, какой интерес, если с первого же выпада проткнуть сердце». Потрошитель же теперь походил на дикого зверя, загнанного зверя, крепкого на рану и оттого еще опаснее, его одежда уже побагровела от крови, он припадал на одну ногу, тяжело дышал, а острие штыка в его руке заметно дрожало. Потрошитель зажался в угол клетки, уже сообразив, что его противник совсем не беззащитный бедняк из рабочего квартала, и что шансов выйти из клетки живым уже не осталось, тогда он сделал отчаянный последний бросок вперед, рассекая воздух клинком… Выродок тоже заметно устал, но легко ушел с линии атаки, чуть шагнув в сторону, одновременно проворачиваясь на пятке, держа нож обратным хватом… Потрошитель провалился в пустоту, теряя равновесие, а Выродок, вытянув в сторону руку, заканчивая разворот, вонзил клинок противнику под лопатку по самую рукоять и отскочил в сторону. Потрошитель охнул, два раза кашлянул кровью, покачнулся и рухнул на пол… Толпа взревела от восторга, а Выродок наклонился к своей жертве, тут уж иначе не назвать, медленно вытянул нож из его тела и поднял над головой. По рядам пронеслась еще одна волна ликования, а несколько жандармов вошли в клетку, один из них наклонился, потрогал шею Потрошителя а затем, глядя в сторону ложи кивнул, толпа затихла на трибунах, а Выродок вышел из клетки и направился к выходу, вытирая клинок тряпкой. Проходя мимо стоявшего у столба Кинта, он остановился и убрал клинок в ножны.
— А я уж думал, что обознался, — Тилет тяжело дышал.
— Надо поговорить.
— Кому надо?
— И мне и тебе.
— Тогда отправляйся в ресторан, купи мне выпить и жди, — он похлопал Кинта по плечу и пошел дальше.
Люди потихоньку потянулись к киоскам билетных касс, чтобы получить положенные выигрыши по ставкам, а Кинт отправился в ресторан, где уселся в дальний темный угол за круглый столик и выставил на столешницу бутыль шанта. Красотка из прислуги, сразу оказалась рядом…
— Господин решил продолжить вечер?
— Да, Глем, принеси что-нибудь закусить и пару стаканов, — Кинт кивнул на бутыль, — да, и забери у парня за стойкой, то, что я у него оставил.
— О! Господин запомнил мое имя! Сию минуту… — покачивая бедрами, та направилась к стойке, где перекинулась парой фраз с парнем и кивнула на Кинта.
Получив в целости и сохранности свое оружие и трость, Кинт разлил шант по стаканам и закурил. Глем в ожидании стояла у столика.
— Где ты живешь? — поднял на нее взгляд Кинт.
— На набережной, снимаю небольшую комнату в цоколе кожевенной мастерской, — затараторила она и вздохнула так, что ее грудь вот-вот порвет шнуровку корсета, — я сейчас напишу адрес.
— Одна живешь?
— Конечно, вот, — Глем вытащила из кармашка на корсете маленькую картонку, — вот адрес, я через десять минут уже поеду домой, приходите, господин, не пожалеете!
Вдруг обольстительница перестала широко улыбаться, и посмотрела поверх головы Кинта…
— Исчезни! — Тилет устало опустился на стул рядом с Кинтом.
Глем испарилась, Тилет посмотрел ей в след и сказал:
— Ну здравствуй, Кинт Акан, что привело тебя в этот город? — Тилет взял стакан и принюхался к аромату содержимого.
— Решил тебя проведать, — Кинт поднял стакан, — а то ты как-то исчез тогда, в степи… Дайм очень расстроился.
— Как он кстати?
— Растет.
— Что ж, тогда за встречу, — Тилет отсалютовал стаканом в сторону Кинта.
— За встречу, — Кинт пригубил крепкий напиток, поставил стакана на стол и спросил, — и сколько ты должен Воггу?
— Ого, ты уже так много знаешь, — улыбнулся Тилет, но как-то натянуто и неискренне.
— Так господин Вогг мне сам рассказал о некоем парне, который весьма умело управляется с клинком.
— Вот как… Знаешь Кинт, я действительно рад тебя видеть, но вот сил трепать языком нет никаких…
— Придется потерпеть мою компанию немного, и раз твои силы на исходе, буду говорить кратко, а ты быстро соображай и принимай решение, а то у меня у самого, еще куча дел, даром что ночь.
— Говори, — Тилет пододвинул по столешнице пустой стакан, Кинт понял намек и наполнил его.
— Сколько ты должен?
— Это неизвестно… Ты же знаешь, я в розыске практически во всех провинциях терратоса, а господин Вогг меня прикрывает, я зарабатываю для него и судьи Майнга неплохие деньги, поверь, очень неплохие.
— Верю, то есть, Вогг тебя не отпустит?
— На сегодняшнем бое он заработал сотни тысяч, Кинт.
— Понятно, значит, ты смирился с тем, что ты практически в рабстве?
— Ну уж это лучше, чем с петлей на шее или сдохнуть в рудниках. У меня есть, где жить, ем досыта, делаю, что умею, и мне еще за это немного платят, и плевать, что остаток дней я проведу в этом городе! — Тилет опрокинул стакан и грохнул им о столешницу, — а надоест, сбегу! Хоть половину этого города придется вырезать! Сбегу и уйду к северянам!
— Что бы и там стать рабом, только уже по-настоящему?
— Плевать!
— А если я скажу, что тебя перестанут искать, и ты сможешь жить свободно в терратосе?
Тилет посмотрел поверх головы Кинта, осмотрелся вокруг и ухмыляясь сказал:
— Что-то я не вижу здесь императорского трибунала, а войны, в которой я мог бы проявить свою доблесть и быть прощенным, терратос не ведет!
— Какая тебе разница, как ты получишь свободу?