Как раз в этот момент лязгнул засов, дверь камеры скрипнув открылась.
— Господин Григо, — один из жандармов хорошо его знал, отчего ему было очень неприятна встреча при таких обстоятельствах, — прибыл судья из Мьента, мы должны вас доставить к нему.
— Делай свое дело, парень, — Григо поднялся с топчана.
Небольшая тюрьма — одноэтажное здание на шесть камер, располагалась на территории комендатуры. Когда Григо вывели на улицу, у входа в комендатуру беседовали трое офицеров, и один из них капитан Токэ. Увидев Григо, он приподнял форменную фуражку и гадко осклабился.
— Улыбайся, пока есть чем, — прошипел Григо, начиная понимать, каким ветром надуло эти неприятности.
Сэт и Маар с рассвета ожидали за воротами комендатуры в конной повозке, и как только Григо вывели на дорогу, Сэт выскочила и побежала к нему…
— Отец!
Городовые позволили ей подойти к нему.
— Не теряй напрасно времени, и сил, — обняв дочь, Григо тихо сказал ей на ухо, — дай телеграмму в Актур, мадам Поль, этот адрес оставил Кинт для подобного случая, расскажи все, поняла?
— Угу, — прижавшись к отцу и всхлипывая, ответила Сэт.
— Запоминай адрес…
Григо снова повели по улицам Конинга, на этот раз без кандалов, а Сэт, забравшись в повозку, сказала Маару:
— Гони на телеграф!
В кабинете на втором этаже ратуши, который принадлежал начальнику жандармерии правопорядка, расположился прибывший из Мьента судья со своим секретарем. Все были немало удивлены произошедшим, и когда Григо вели по коридорам, то сочувственно здоровались, снимая шляпы и кланяясь. Конинг маленький город, и известия об аресте Григо расползлись, обрастая слухами в считанные часы.
— Господин судья, Ян Григо доставлен, — сообщил городовой, когда они вошли в кабинет.
Судья, пожилой человек с седыми зачесанными назад волосами до плеч и вытянутым лицом, на носу блестят стеклами пенсне. Он молча кивнул и указал рукой на место перед столом, за которым сидел и скрипел пером по бумаге секретарь, совсем молодой толстый парень в казенном камзоле. Судья неторопливо развязал шнурки потертой кожаной папки, раскрыл ее, взял желтые листы бумаги и, пробежав их взглядом, снова блеснув стеклами на Григо, сказал:
— Итак, комендантом гарнизона Конинга инициировано расследование относительно вас, господин Григо…
— На основании чего? — Григо не предложили сесть, и он, стоя напротив, скрестил руки на груди и уставился на судью.
— На основании показаний… эм… — судья перебрал листы, — ага, вот, на основании показаний мастера-стрелка караульного звена комендатуры, господина Норака Пэтье, он утверждает, что будучи в составе так называемой горной армии во время Северной войны, он служил в трофейном звене под вашим началом, это так?
— Возможно, я не помню его имени, — ответил Григо.
— Хорошо, он утверждает, что вы по приказу, эм… — судья снова заглянул в бумаги, — по приказу капитана Кинта Акана занимались мародерством…
— Это было не мародерство, а пополнение запасов с целью обеспечения отряда всем необходимым.
— Не перебивайте! Обеспечения отряда всем необходимым это одно, а вот немалые суммы, что были вами распределены среди бойцов отряда на момент расформирования, это совершенно другое! Господин Пэтье утверждает, что вы просто раздали деньги, причем в суммах на свое усмотрение, к примеру, господин Пэтье получил от вас восемьдесят золотых кестов.
— Деньги были поделены поровну, среди всех выживших бойцов отряда.
— Ага! То есть вы подтверждаете факт мародерства?
— Я могу подтвердить лишь тот факт, что шла война, и мы делали все, чтобы выжить и быть способными вести бои с северянами.
— Интересно, как собранные путем мародерства кесты помогали вам выжить и воевать?
— Они помогли бойцам после войны, многие из них не были военными и не могли рассчитывать на военное жалование. Надеюсь, вы знаете, как обошлись во многих провинциях ветеранами? Они не получили ни кеста!
— Это к делу не относится, — судья развел руками, — итак, вы согласны с обвинениями в мародерстве?
— Нет конечно, это вообще абсурд какой-то!
— Абсурд то, что вы не были наказаны сразу же по окончании Северной войны! — прикрикнул судья, а потом натянуто улыбнулся и добавил, — уже прошло много времени, точную сумму награбленного вами установить сложно, думаю, отделаетесь парой лет каторги. Подпишите протокол признания и все закончится.
— С чего бы?!
— Хорошо, есть еще один вариант, вы дадите показания на Кинта Акана, тогда я смогу присудить вам лишь год тюрьмы… это щедрое предложение, учитывая обстоятельства дела.
— Вы в своем уме, судья? Кинт Акан муж моей дочери и отец моего внука.
— Что ж, я продолжу следствие, а к вам будет применено дознание, чуть позже, мне еще надо рассмотреть десяток дел жандармерии Конинга, редко я сюда заезжаю… зря вы упрямитесь, вы уже далеко немолодой человек, зачем вам это?
— А зачем это вам? Сколько заплатил капитан Токэ за это представление?
Секретарь престал скрипеть пером и замер, уставившись на судью.
— Как вы смеете! В кандалы его, и уведите прочь с глаз моих!
Жандармы, что все это время стояли у дверей подчинились, руки Григо были скованы и его повели обратно в гарнизонную тюрьму.
Илкан
Городок действительно, будто замер в прошлом. Кинт с большим удовольствием прокатился на конной повозке, даром, что идти до аптечной лавки от гостиницы всего-то десять минут. Но отпускать возницу Кинт не спешил, а сделав необходимые покупки в лавке, попросил отвезти к единственному на весь Илкан ателье, а затем на телеграф.
— Господин просто пожалел старого возницу? — поинтересовался старик, бережно хлестнув вожжами пегую кобылку, отъезжая от ателье.
— Какой я вам господин, просто устал от стрекота и шума силовых установок в городах, а у вас здесь…
— Ну да, ну да… — не поверил старый возница.
Кинт не стал его переубеждать и молча ехал до телеграфа, где попросил старика подождать, вложив ему в ладонь хрустящую купюру.
Телеграф и вовсе походил на пыльный амбар. Пустой зал, размером в несколько шагов от стены до стены и скучающая мадам за окошком, немногим старше Кинта и необъятных размеров.
— Здравствуйте! — чуть ли не воскликнула она, увидев представительного вида господина.
— Добрый день, — Кинт приподнял и опустил шляпу, — мне нужно дать телеграмму в столицу.
— В столицу…
— Телеграмма срочная с ожиданием ответа.
— С ожиданием… — снова вздохнула она, ее щеки покраснели, руки немного затряслись, но она справилась и протянула Кинту бланк, — возьмите, пожалуйста.
— Благодарю, — ответил ей Кинт и, решив не смущать ее, отошел к окну, придвинул к подоконнику низкую лавочку.
Там он взял со столика перо и чернильницу, и принялся заполнять мелким и аккуратным почерком пустые линии бланка.
— Ой, все так непонятно, вы уверены, что написали все правильно, — пробежав взглядом по тексту поинтересовалась она, когда Кинт вернулся к окошку.
— Уверен, и не вздумайте добавлять или убирать слова.
— Как будет угодно господину, — стрельнула глазами толстая мадам.
И кто их этому учит, — подумал Кинт и, отвернувшись к окну, улыбнулся.
Ожидать пришлось более часа. Кинт успел выкурить сигару на улице и побеседовать с ожидавшим возницей, который сетовал на то, что все покидают Илкан в поисках лучшей жизни.
«Прибываю на рассвете, ожидай в долине за Илканом» — наконец прочитал лаконичный ответ Мореса Кинт, поблагодарил мадам за окошком и покинул здание телеграфа.
Вернувшись в гостиницу, первым делом Кинт разбудил Тилета и отправил его в туалетную комнату, где в почерневшую от окисла медную ванну он уже набрал горячей воды…
— Полезай! Хорошенько отмойся и побрейся, завтра улетаем.
— Улетаем? — туго соображая спросонья, спросил Тилет.
— Да, улетаем, и ты должен прилично выглядеть, бакенбарды тебе все равно не идут… растут какими-то клочками, так что сбрей эту растительность на лице, и я тебе тут одежды кое-какой купил, сойдешь за лавочника.
— Моими розыскными листами завешаны все тумбы в терратосе, меня узнает первый же городовой!
— Это тебя должно беспокоить меньше всего, да и кроме твоей, там не один десяток физиономий. Завтра мы летим с полковником секретариата безопасности, надеюсь, все пройдет хорошо, а если нет… впрочем, я в любом случае постараюсь тебе помочь.
— Не знаю, Кинт Акан, почему я тебе доверяю, — раздеваясь, пробормотал Тилет.
— А кому еще ты можешь доверять, как не человеку, который сделал в тебе две лишних дырки? — Кинт уселся на кровать и стал стягивать сапоги.
— Ты прав, наверное, никому… — ухмыльнулся Тилет, — ты же, в конце концов, не в голову стрелял.
— Вот именно!
Глава двадцать третья
Тилета пришлось настойчиво будить, как у такого человека, как он, мог быть такой безмятежный сон, для Кинта оставалось загадкой. Ему самому порой приходится вскакивать ночам в холодном поту, Сэт тук к этому и не привыкла… Наконец, растолкав Тилета, Кинт, будучи уже одетым и собранным, присел у окна и глядя на рассвет, что озаряет предгорья, задумался с трубкой во рту… Он думал о Сэт, о Дайме, Григо… отчего-то, последние несколько дней его охватывает беспокойство, как только он думал о семье.
— Надо было дать телеграмму Маару… — вслух подумал Кинт.
— Чего? — вытираясь полотенцем, из туалетной комнаты вышел Тилет.
— Мысли плохие в голову лезут.
— По поводу?
— По поводу семьи.
— Ты же рассказывал, что Конинг тихий провинциальный городок, что там может случиться?
— Не знаю, муторно как-то…
— Ну так давай рванем в Конинг, а потом в столицу, а?
В ответ Кинт только вздохнул, открыл окно и постучал трубкой по подоконнику, вытряхивая пепел. Ему и самому хотелось хоть сейчас наплевать на все и понестись на восток, туда, где дом, где семья, но в памяти всплывали горящие в камине допросные листы, лицо Мореса, и сразу все становилось на свои места… Долг — это все, что сейчас им управляет, а также кое-какие свои мысли, которые уже сформировались после беседы с ученым из Северного терратоса.