— Открыть ворота! — сунув под нос подбежавшему часовому свой жетон, спокойно, но весьма настойчиво приказал Морес.
Часовой и в глаза никогда не видел подобных жетонов, но прекрасно слышал о секретариате безопасности терратоса. Он, согласно наставлениям строевого устава, вытянулся как струна и кивнул, отдав честь, а потом, едва не споткнувшись, побежал открывать ворота.
— Жди здесь, — Морес выпрыгнул из экипажа, осмотрелся, без особого труда определил здание тюрьмы и широким шагом направился к нему.
Дежурный надзиратель тоже попытался изобразить строевую стойку, увидев жетон Мореса, но мешал большой живот, а отдать честь было тяжело из-за заплывшей жиром шеи, поддерживающей лысую и круглую как шар голову.
— Где судья из Мьента, где Ян Григо?
— Так они все в подвале, в камере дознания…
— Где? — заорал Морес, отчего толстяк попятился назад и едва не упал, — а ну, веди!
Спустились в подвал, прошли по короткому коридору со сводчатым каменным потолком и остановились у двери, из-за которой доносились шлепки… Картина, которую застал Морес, его взбесила, нет, подобные мероприятия по дознанию он, бывало, проводил и сам по отношению к шпионам, заговорщикам или каким-нибудь бомбистам. Но здесь немного другой случай… Едва держа себя в руках, Морес застыл в дверях. Григо был подвешен за цепь кандалов к крюку в потолке, а распаленный процессом дознания мужчина в звании капитана, судя по нашивкам на расстегнутом кителе, охаживал Григо кулаками по животу и вообще, куда попадет.
— Господа, а что здесь происходит? — громко спросил Морес, прошел к сидящим за длинным столом судье и его секретарю, и положил на столешницу свой жетон.
Свет от нескольких зарешеченных окошек под потолком, косо падал на столешницу, но разглядеть, что написано на жетоне они смогли, отчего оба застыли немыми изваяниями.
— А вы, собственно, кто? — капитан Токэ повернулся к Моресу.
— Кто я? — Морес в два быстрых шага оказался рядом, — я твой спаситель и благодетель…
Хлесткий удар в подбородок заставил ноги капитана взлететь вверх, Морес насел сверху и с каждым ударом, вгоняя нос капитана Токэ вовнутрь черепа и кроша лицевые кости, приговаривал:
— Если… ты не сдохнешь сейчас… то я… отправлю… тебя… служить… рядовым жандармом в северный форт! Но молись… Небесам… чтобы тот… из-за которого ты все это затеял, не нашел тебя!
Капитан неподвижно застыл на полу, последние удары Мореса были словно по мешку с песком.
— Вы… вы его убили? — пролепетал судья.
— Если так, не велика потеря для терратоса, — Морес достал носовой платок и стал вытирать окровавленные костяшки.
Толстяк-надзиратель, что так и стоял в дверях, был готов сам, вот-вот рухнуть в обморок.
— Снимите господина Григо, отнесите его в лазарет комендатуры, живо! — приказал ему Морес.
Судья и его писарь были в шоке, они не знали, как реагировать на произошедшее…
— Теперь с вами, господин судья, — Морес присел на край стола, достал тонкую сигару, не с первого раза трясущейся рукой ее подкурил, с наслаждением затянулся и продолжил, — вы вступили в преступный сговор с капитаном Токэ?
— Эм… но капитан Токэ…
— Сколько? — Морес притянул к себе за ворот судью и отбросил на стул, — не врите, если не хотите сдохнуть на каторге!
— Две тысячи золотых кестов…
— Надеюсь, этих кестов вам хватит, чтобы уехать подальше, и спрятаться так, чтобы вас не нашли… Вы еще здесь? — Морес выдохнул дым в лицо судьи…
Глава двадцать пятая
Латинг
— Жаль, — Шагэ с сожалением прикусила губу, глядя как Кинт надевает плащ, стоя в прихожей.
На столе остался недопитый чай и так и тронутый пирог.
— Я не могу остаться, Шагэ, оставь уже то, что ты там себе придумала, прошу тебя.
— Неужели, ты совсем равнодушен ко мне?
— Нет, Шагэ, я очень дорожу нашими с тобой отношениями, несмотря на то, как они начались.
— Тогда почему?
— Не начинай опять!
— Ты всегда приходишь ко мне, когда тебе надо, Кинт Акан! Но когда мне хочется тепла, ты уходишь! На этот, последний раз я тебя прощу, но больше не смей появляться в моем доме!
— Хорошо, — Кинт сунул подмышку сверток, — как скажешь…
Шагэ хотела выбежать вслед за вышедшим из дома Кинтом и сказать какие-то добрые слова на прощание, а Кинт остановился в арке ворот и хотел вернуться, но никто из них не сделал так, как хотел…
— … да не нужно хватать клинок как вожжи! Легко, снизу три пальца вдоль клинка, большим пальцем только чуть прижал, а указательным ловишь равновесие… вот так, видишь? И бросаешь, кисть как кнут!
Кинт застал странную картину, вернувшись в апартаменты — Тилет с задором армейского звеньевого-инструктора, показывал гостиничному вышибале, как метать нож. Дверь в туалетную комнату была уже вся испещрена следами попадания ножа.
— Как успехи? — Кинт вошел в комнату и бросил сверток на кровать.
— Дури в нем как в паре ломовых лошадей, ему корабельный якорь метать, а не нож! Хотя, топор ему тоже пойдет, — откровенно возмутился Тилет.
— Так пусть принесет топор, я видел на заднем дворе, торчит в колоде, только сразу пусть и дверь новую где-нибудь раздобудет.
— Да он хороший парень, Кинт, жаль не говорит…
— Немой?
— Нет, язык вырван.
— Не повезло… — Кинт опустился на кровать и потер виски, — долго вы еще тут будете упражняться?
— Ладно, парень, завтра продолжим, иди… — Тилет подтолкнул в спину здоровяка, — а когда тот вышел, явно расстроившись, Тилет присел рядом с Кинтом и спросил, — ну, какие планы?
— Мне выспаться, тебе выспаться и завтра, точнее уже сегодня утром, выезжаем, — Кинт стянул сапоги и стал раздеваться, — иди дверь закрой.
— Как скажете, господин капитан, — Тилет закрыл дверь на засов, потом убавил свет газового рожка и не сильно, но все же плюхнулся на свою кровать, — ты иногда такой зануда, Кинт, сил нет!
— Да, и тебе спокойной ночи, — Кинт натянул суконное одеяло до носа и закрыл глаза, листая в воспоминаниях картинки Конинга, ужины у старины Дукэ, лица Сэт, Дайма и Григо…
Навалилась грусть и тоска, защемило в груди, и не было известно, когда представится возможность вернуться к семье. Так он и уснул, провалившись во сне далеко, куда-то на северо-восток.
Оба проснулись с первыми гудками цехов и мануфактур. Услужливый и благодарный Тилету за науку громила, принес на завтрак лепешки и горячий чай, за что был вознагражден хрустящей купюрой и выпровожен за дверь.
— Поедем в Джевашим, — жуя лепешку и, глядя в никуда, тихо произнес Кинт.
— На чем?
— Надо быстро добраться… арендуем в гараже «Дова» экипаж.
— А где ты научился управляться со всей это колесной техникой? Ты же вроде всегда на лошадях…
— Я бы и сейчас, с большим удовольствием на лошади поехал, но время не ждет. Впрочем, путешествие на лошадях у нас впереди.
— Это куда?
— На север, тропами контрабандистов.
— Ого! Через Тэк поедем?
— Нет, чуть западнее, как раз через те места…
— Понял, — сообразил Тилет, и рука невольно потянулась к груди, к тому месту, что иногда болит на плохую погоду.
Спустя полчаса, возница привез Тилета и Кинта к гаражу треста «Дов и сыновья», но управляющий гаражом отказал в аренде, сославшись на то, что из земель кочевников не вернулось уже два экипажа за последние полгода. Пришлось использовать жетон, который, несомненно, произвел впечатление, но в аренду экипаж дали только с водителем треста. Впрочем, так вышло даже дешевле, чем предполагаемая аренда, и в результате Кинт заплатил сотню золотых кестов бумагой за новенький экипаж с керосиновым двигателем и угрюмым водителем, седым мужчиной средних лет.
— Нужно припасов купить, путь неблизкий, — закрепляя багаж, сказал Кинт Тилету.
— Зачем, на пути следования будут наши посты, там и поедите, — предложил водитель, помогая с багажом.
— Затем, что может так случиться, что придется свернуть с тракта на проселки и, к примеру, заночевать в лесу.
— Как это в лесу? — водитель спал с лица, понимая перспективу.
— Это на крайний случай, приятель, — Кинт похлопал его по плечу, — но мы к этому должны быть готовы, места-то дикие, это тебе не по южному тракту колесить.
— Ну да, — водитель согласился, — хотелось бы вернуться домой.
— Вернешься, обещаю… — затянув узел веревки, сказал Кинт, — поехали на рынок и в оружейный, что рядом с вокзалом, заскочим.
Вяленое мясо, постные лепешки, крупа неблагородных злаков крупного помола и сыр — стандартный паек дорожного жандарма, дешево и питательно. Быстро пробежавшись по торговым рядам, Кинт купил все, что необходимо, и даже кое-что из бивачного снаряжения. Затем заехали в оружейную лавку…
— Что угодно господам, — жилистый мужчина с обветренным и загорелым лицом поинтересовался у ранних посетителей.
— Пару охотничьих карабинов под армейский патрон.
— О! Господа понимают в оружии! Прошу, новинка оружейного дома Ренэ, трубчатый магазин на семь патронов, но если загнать предварительно один в патронник, то получаем восемь! Затворная скоба плавна как балетная прима! Прицельная планка на тысячу шагов! А вес? Попробуйте! — сняв с витрины карабин с виду так обычный кавалерийский, хозяин лавки бросил его в руки Кинту.
— Вам бы в театре служить, уважаемый, — Кинт повертел в руках карабин, опустил вниз затворную скобу, отчего открылся патронник…
— Все детали этих карабинов доводятся вручную лучшими оружейниками заводов господина Ренэ.
Оружие было действительно превосходно, почти невесомо, прикладисто…
— Возьмите его одной рукой и попробуйте прицелиться… эм… а вот в циферблат! — указал рукой на настенные часы продавец, — чувствуете? Из него можно стрелять как из пистолета!
Тилет все это время скучал и рассматривал витрину со штыками и прочими образцами холодного оружия.
— Я вижу, что это вполне достойный образец, не утруждайте себя более… — Кинт положил карабин на прилавок.